Алексей Колентьев - Жизненное пространство. Радиоактивный ветер. Паутина вероятности

Я вызвал на экран ПДА карту спорных территорий. Если тоннель идет прямо или с небольшими отклонениями на северо-запад, то настырную девку можно пристроить в руки патруля «альфовцев». Для принятия такого решения у меня было несколько причин. Первая — это тот факт, что «Альфа» проводит вменяемую политику по отношению к одиночкам вроде меня. Помогать не станут, но и мешать скорее всего не будут. Ученую барышню они точно препроводят к своему командиру, бывшему полковнику Самойлову. Старый бессменный лидер группировки, Петренко, был убит при невыясненных обстоятельствах около полугода тому назад. Потом, естественно, передадут военным. Самое главное, что ей ничего не будет угрожать. Доверия к «Вольной Сiчи» у меня не было: под красивыми лозунгами крылся целый ворох противоречий: девушку могли отпустить, могли обменять на что-нибудь или использовать как-то иначе. Данная группировка была аморфна по своей структуре, и действия ее лидеров были малопредсказуемы. Кроме того, в этой мутной компании наверняка раскинули сети всевозможные спецслужбы, что тоже не продлевало жизни девушке с непростым чемоданом. Наемников, естественно, в расчет я вообще не принимал. Решено, так и поступим. Главное, чтобы меня самого не захватили. Придумаем по ходу дела: импровизация — это иногда самый лучший план.

Послышалось хлюпанье воды, и вдали проглянуло оранжевое пятно ОЗК [54] ОЗК — общевойсковой защитный костюм. Фактически ЭКО только номинально защищает от пуль и осколков и предназначен для мирных исследований. Поэтому к нему применен данный термин. госпожи Бондаренко. Девушка шла осторожно, помня о моем предупреждении. Пистолет, слава богу, убрала в кобуру на поясе, случись что, так быстро его оттуда не достанешь. Я сидел в полной темноте, и Марина меня не заметила, прошла мимо. Идти следом было небезопасно: с испугу она может начать пальбу, а девятимиллиметровые пули славно рикошетят от стен. Пришлось окликнуть.

— Говорил тебе: не ходи за мной. А ну, руки вверх! — Замерев на месте, Марина подняла руки и лишь потом, осознав произошедшее, попыталась бежать. Я предвидел этот момент, в два прыжка догнал ее и толкнул в бок. Плюхнувшись на пятую точку, она начала ругаться, причем очень изобретательно.

— Ты… Вы… Я!..

— Спокойно, не шуми. Раз уж догнала, слушай, как оно будет дальше. Первое: идем до конца тоннеля, останавливаемся редко. Делаешь только то, что я скажу. Это буквально надо понимать. Второе: как выйдем, находим старателей из «Альфы», и дальше ты идешь с ними. Думаю, что через двое суток ты будешь у своих. Другого предложения не будет.

Она немного успокоилась. Но смысл моих слов до нее до конца не дошел: не оставляя попыток то запугать меня, то подкупить, девушка гнула свою линию: если я помогу ей добраться до военных, то либо получу кучу денег, либо (это когда пугала) меня выведут за околицу и расстреляют как нарушителя режима особого района. Я слушал, пока не вышло время, которое я отпустил себе на отдых, и дурнота, предвестница Выброса, не отступила до терпимого предела. После этого я поднялся, молча скатал коврик, уложил припасы, занес данные о маршруте в ПДА и, отодвинув Марину, пошел вперед. Если человек не хочет быть живым, то это его проблемы. Я не герой, пусть идет одна. Пропадет, конечно, но не тащить же ее волоком к спасению?

Не успел я сделать и пяти шагов, как услышал нарочито хлюпающие шаги за спиной. Мне давали понять, что тоннель общий и некоторые особо умные барышни тоже идут по своим делам эдаким прогулочным шагом. Убить девчонку захотелось еще сильнее. Сопунов, конечно, я извел, но вот всех ли? Может, кто-то еще живет тут неподалеку.

Остановившись, я сделал приглашающий жест рукой — иди, мол, куда хочешь. Марина прошествовала вперед и остановилась, не пройдя и десятка метров. Дошло наконец. Повернувшись и пулей подлетев ко мне, она затараторила:

— Ладно, прохожий. Я пойду с тобой, но…

— Э, нет, одолжений мне не надо! Или идешь без «но», или своим ходом вали куда хочешь.

Выпустив воздух сквозь зубы, Марина кивнула в знак согласия.

— Вот и договорились. Теперь слушай: вот веревка, привяжи ее к карабину на поясе. Места здесь заповедные: если ухватит кто, есть шанс, что я успею вытянуть. Идем медленно, ноги поднимай повыше, чтобы всплеск был небольшой, шаг делай короткий, ставь ступню с носка на пятку. Иди со мной синхронно, чтобы звуки сливались в один. Не разговаривай и дыши носом. Закуришь — убью…

— А с чего это ты решил, что я курю?

М-да. Наивность в концентрированном виде.

— Зачем телепатия, коли глаза на месте. — Я указал на расстегнутый клапан ее ОЗК, откуда едва не вываливалась пачка дамских сигарет «More». — Неизвестно, что за газ тут скапливается, да и нюх на табак что у зверья, что у людей почти одинаково хорош. Не кури. Опасно.

Марина кивнула и плотно закрыла клапан комбеза. Мы двинулись в путь. Уровень воды не становился выше, течение по-прежнему несло мутный поток куда-то вдаль. Притихшая девушка безропотно шла позади, время от времени сбиваясь с шага и нарушая общий ритм движения. Я не сказал ей самого главного: ритм в таком походе нужен именно для новичков, не привыкших к длительным переходам. Так я экономил и свои, и ее силы. Кроме того, ходьба затягивает, в какой-то момент перестаешь ощущать, что идешь сам. Тело как бы существует отдельно, и есть время подумать о своем. Главное — не уснуть на ходу. Для этого я и обвязал девушку веревкой: подергивая, я не давал ей сильно отвлекаться, заставлял смотреть по сторонам и под ноги. Но первый привал все равно был для нее трудным испытанием. Гудящие с непривычки ноги, последствия легкой контузии и общее стрессовое состояние дали о себе знать. Плюс — на многих закрытое пространство действует угнетающе. Кто-то боится чертей, кто-то темноты. Я всегда относился к подобным местам равнодушно: мне все равно, где идти, на земле или под землей. Главное, чтобы дорога была безопасной и вела в нужном направлении. С трудом я заставил Марину подняться. Дал ей таблетку аскорбиновой кислоты. Взяла и разгрызла без возражений. Может, я и не прав, дойдем? Если не взбрыкнет.

Тоннель плавно повернул на северо-запад. Проход расширился, и через десять часов мы подошли к развилке. Один рукав оказался тупиком, где ветвились трубы непонятного назначения, и пролезть там не было никакой возможности. Другой расширялся, превращаясь в широкую, метров шесть, дорогу. Этот рукав вел строго на запад, был совершенно сухой и шел с отрицательным уклоном вверх, примерно градусов на двадцать. Это означало, что скоро мы выйдем в галерею непосредственно под поверхностью. А там и выход, да, думаю, и не один.

Чувство удовлетворения, вызванное относительно спокойным отрезком пути, вдруг куда-то испарилось. Что-то было не так. Потянув веревку, вынудил Марину подойти ко мне вплотную и тихо приказал, чтобы достала свою «железку». Девушка мгновенно подчинилась, неумело стиснула оружие в ладонях. Нужно было прояснить ситуацию, для тех, кто не в танке.