Вячеслав Железнов - Р.А.Ц.

— Мринн!

Они долго кружили в небе, обнимаясь и целуясь, заворачивая немыслимые фигуры высшего пилотажа, хохоча и дурачась, то пикируя почти до земли, то свечой взмывая ввысь, держась за руки и лаская пальцами кисти друг друга. Не знали усталости их крылья, и великолепен был танец незамутненного искрящегося счастья. Сами того не замечая, они постепенно смещались на юго-запад.

Но вдруг чей-то холодный взгляд ожег его спину, а через миг вскрикнула от боли она. Тонкий розовый луч мазнул по идеальному округлому бедру, оставив дымящийся шрам. Он гневно вскинул голову, ища посмевшего, что-то сверкнуло на склоне горы, почти на одном уровне с ними, зрение послушно приблизило орлиным туннелем знакомых очертаний тонкую фигуру с длинным посохом — и он выбросил туда раскрытую ладонь. С ладони сорвался бурлящий черный столб праха, мгновенно достиг пытающегося вновь атаковать мага и пробил гору насквозь!

Удивляться не было времени, он подхватил ее на руки и понес обратно, а за спиной остался многометровый идеально круглый, бликующий на солнце туннель, через который было видно реку, текущую у подножия горы с той стороны.

— Язвитель вновь увидел свет! — так началось выступление Ласика Нирра на закрытом совете клана.

Безмолвие было ему ответом. Те, кто ежедневно работал с отрицанием Жизни, слишком хорошо знали цену случайным эмоциям, чтобы позволить себе хоть какие-то проявления чувств. Выпавший пеплом над равнинами Джардии предводитель Ручной Совы Гхарг Риннэоль показался бы сущим гиперстеником рядом с любым из девяти членов совета. Подобно каменным изваяниям, они застыли в своих ярчайших одеждах, внимая словам предводителя.

— Первый знак уже явлен — он сбросил семя Язвы в мире Мистль-шесть. Эти глупцы решили бороться. Они додумались на свой лад воззвать к мощи Урр-Казад в зоне действия Семени — и даже я содрогнулся при виде того, что стало с несчастными. Мне не оставалось ничего иного, как спасти хотя бы воинов нашего клана.

— Ужасна скорость его роста. Сегодня был явлен второй знак — он постиг первую ступень, перестав быть рабом Колеса. Осталось всего три. Легкая поступь Госпожи слышна нам — у нас нет более сил сдержать нависшую над миром тень, прошлое явление обошлось слишком, слишком дорого.

Молчание в этом сверхзащищенном зале повисло такое, что испугалось самого себя и, дробно семеня лапками, забилось под тяжелую резную скамью в самом дальнем углу овального помещения.

— Но есть надежда! — вспыхнул голос Нирра, колыхнув длинные полотна гобеленов, восходящие к высоченному потолку. — Впервые Язвитель столь необычен. В нем слились две сути — великого Мринна и одного из воинов врага. Должно быть, это был великий воин, подстать самому Мринну, раз дух его не был поглощен тиасилем , а дал столь странное сочетание начал. Но главное — впервые Язвитель имеет все три опоры. Я ясно ощутил это при взгляде на Семя — в нем есть отблеск Изначальной Движущей Силы!

Вот здесь разноцветные статуи пошевелились, не в состоянии сдержать изумления. Дождавшись, пока короткое движение внимающих стихнет, глава продолжил:

— И если так, то оставшиеся знаки будут иными, нежели уже бывшие, а именно — такими, как указывает нам пророчество Раванниоль. Смешно сказать, но этот Язвитель — драгоценен. Он может стать началом новой расы — могучей, совершенной, — которая наконец достигнет звезд и глубин, покорит пространство и время, постигнет зерно магии и станет вровень с неупоминаемыми сущностями! А мы, Морэтанн, можем стать прародителями этой расы — если вынесем все испытания, ибо пророчество сулит тяжкое бремя осмелившемуся замахнуться на подобное.

Одна из молчаливых фигур напомнила:

— Война. — и эхом откликнулся Ласик:

— Война… Странна эта война и непохожа на другие. Слишком многое происходит впервые. Кланы тратили столько сил, и выяснили в итоге, что готовились к прошедшей войне. А враг даже думает по-другому. С каждым разом мы очерчивали новые границы их возможностей, и все время казалось, что уж теперь-то они ясны, но враг все время менял правила игры. Как только мы садились за партию в нистао, он швырял на стол пару гетэль. Так не может быть — такое чувство, будто у них в кармане сотня скрытых миров. Сдается мне, что ответа нужно искать кое-где повыше. Самое плохое, что в нее вовлечен и Язвитель, причем не на нашей стороне. Кто-нибудь да найдет против него оружие. Нет, эту войну нужно заканчивать.

Он помолчал, потом тихо и задумчиво продолжил:

— Снедает меня страшный соблазн. Стать отцом новой расы, и тем самым сравняться с Ушедшим — да к тому же расы, которая заведомо превзойдет свои истоки — это может стать Целью не только Морэтанн, но и всех эльфов вообще — либо с теми же шансами привести к такой войне, перед которой померкнут все прежде бывшие. Теперь мы знаем путь и нет более нужды таиться в потемках, но найдутся и те, кто пожелает утопить котенка, пока он не стал барсом.

Сочувственно откликнулся Нирру глубокий грудной женский голос:

— Не самый мы сильный клан, если брать голый военный потенциал, но найдется у нас, чем удивить противников. Познающие других кланов иногда уходят к Госпоже — и далеко не всегда их тела сжигают или сразу же вводят в Великий Круговорот, наивно думая отгородиться от нас расстоянием. Не тревожься, Ласик, Морэтанн не станут пеплом истории. Думай о будущем.

— Благодарю, Нэлья. Ты лучшая из Опор мощи всех кланов. Слушайте, братья! Думаю я, что такие шансы выпадают лишь однажды — и никогда более не повторяются. Сообща нам нужно решить, станем ли мы на этот путь, потому что просто попытаться не выйдет, он потребует от нас всех, до последней крупинки, усилий.

До самого вечера властвовала тишина в зале совета. Никому из присутствующих не было нужды в сонмах помощников и грудах записей, все необходимое уже содержалось в тренированных умах. Потребности тела тоже не слишком-то довлели над ними, давно уже высшие некроманты ели, чтобы жить, а не жили, чтобы есть. Вдобавок, близость к их Госпоже давала изрядные преимущества по управлению косным телом, а потому членам совета ничто не мешало думать. Перед их внутренним взором проходила вся скрытая от досужих глаз кухня клана, весьма странное устройство которого постоянно ставило в тупик разведки злейших друзей. Тысячи тысяч отчетов и мириады цифр разворачивались в сознаниях, оставляя после себя точное знание всех возможностей, дополнительными вспыхивали скрытые резервы, оценивались риски новых разработок и возможная польза от них в свете новой информации, ветвились почти бесконечные линии комплексных магологий и хитросплетения клановой и межклановой политики. Связующая разумы нить позволяла обходиться без таких медленных слов, перебрасываясь мячиками понимания , хоть и забирала годы жизни взамен.