Вячеслав Железнов - Р.А.Ц.

Однако положение было не ахти. Инициатива была давно и прочно потеряна, продвижение вперед было невозможно — даже прекратись бешеные атаки тварей, люди чисто физически не смогли бы преодолеть завалы туш, которыми как страшными пробками были забиты тоннели. Внезапно одна такая баррикада содрогнулась и сдвинулась сразу метров на пять. Вся целиком. Еще удар, даже сильнее предыдущего — часть туш отлетела далеко в тоннель, едва не сбив с ног пару бойцов. Еще один. Из остатков баррикады ударили тугие фонтаны крови и разжиженной плоти, перемежаемые фрагментами костей. То, что тщилось добраться до людей, чем бы оно ни было, обладало поистине чудовищной силой. От четвертого удара вся масса мертвых тварей воспарила в воздух и отлетела до самого поворота, открывая за собой весьма примечательное зрелище. Весь тоннель без остатка был заполнен чем-то вроде помеси горнопроходческого комбайна, вид со стороны фрезы, и пасти песчаного червя Шай-Хулуд. Эта штука почти мгновенно дожевала остатки тварей и одним стремительным движением прянула вперед. Навстречу ей вылетела смазанная тень «Демонтажника», выпущенного прямо с плеча, с омерзительным влажным хрустом ткнулась в наслаивающиеся крокодильи костяные пластины, сработала, и страшной силы взрыв разметал и людей и новую тварь, затапливая тоннель потоками маслянистой жижи и кусками разорванного мяса. Наступила мягкая темнота.

Первым, как всегда, оклемался Кот, легкий и жилистый боец со сверхбыстрой моторикой. Очумело потряся головой, он огляделся, кое-как поднялся и похромал к товарищам. Вскоре очнулись все, по счастливой случайности никто не погиб, отделались покореженной броней и довольно неприятным соседством с малоаппетитными кусками комбайна. О продолжении штурма можно было забыть, пробиться через это не получилось бы даже при помощи цепных пил с зубьями из сверхтвердого сплава. Отступить назад — тоже, по крайней мере, пока остальные товарищи не найдут способа пробиться через гадостную дверь. Сидеть на месте, как шахтеры, ожидающие спасения? Тем временем, враг внизу жив и здоров, и может статься, наблюдает за ними, обдумывая очередную каверзу. Никто пока этого не замечал, но стены тоннеля медленно, по миллиметру, начали сходиться…

От тягостных раздумий бойцов отвлек тихий звук сзади. Но это не могла быть помощь, ведь никто не опознавался! С поразительной скоростью они развернулись и открыли огонь. Без малого двухсоткилограммовый Пилипчук единственный из отряда нес крупняк на внешнем подвесе и мог стрелять с ходу — и он от души врезал короткую злую очередь. Пули размером с сосиску страшными огнистыми трассами пронеслись по тоннелю и со вспышками погасли в вязком мареве мощнейшего щита. Искры высветили угловатую тень за полупрозрачной стеной, перегородившей тоннель, отчего стрельба приобрела накал уж вовсе невероятный. Стреляли все и из всего, за исключением пары, контролировавшей подходы спереди, — характерный силуэт в виде помеси бронетранспортера с насекомым был мгновенно опознан как «Богомол». Опасность этой твари люди представляли более чем хорошо, пример сержанта Шварца в походе за тиасилем наглядно показал ее боевые возможности.

Шли секунды, накалялись стволы, впустую молотя по силуэту, но тварь не двигалась. Ее «руки» были вскинуты в боевое положение, на кончиках иглистых разрядников плясали бледные многообещающие огоньки, грудная диафрагма была раздвинута, и в темном отверстии таился разрушительный заряд проедающего все и вся «плевка». Но она не стреляла. Нестерпимо зеленые глаза под наплывами брони глядели на людей со странным выражением, смахивающим на сарказм. Наконец кто-то из осназовцев вскинул руку, и огонь прекратился.

Постояв еще немного, словно удостоверяясь в благоразумии людей, тварь опустила передние конечности и слегка подвинулась. В щель между бронированным угловатым боком и шершавой стеной тоннеля ловко протиснулась худощавая фигура в земном камуфляже, и, вроде бы, в плаще, коротко огляделась, кивнула сама себе и приглашающе махнула рукой — мол, идите за мной. В полутьме деталей особо было не различить, но что-то казалось в фигуре глазу странным, если не считать общей невероятности ситуации. Никто не успел и слова сказать, как оба гостя как-то неуловимо быстро развернулись и двинулись назад. Щит, к слову, никуда не исчез, а стал удаляться вслед за ними, стены потрескивали с его продвижением, выдавая истинную его напряженность.

Воцарилась недоуменная тишина. Бойцы задвигались, кто-то неловко звякнул оружием. Тот самый боец, что остановил огонь, первым встряхнулся и шагнул вслед за гостями.

— Ну, что встали? Пошли, пока приглашают!

— Вдруг ловушка? Откуда они вообще взялись, сзади мы все зачистили же?

— Вряд ли ловушка, я узнал того, в комке. Помните, на инструктаже показывали, это Шварц.

— Лич? Он же идет по желтой линии, да еще сейчас с «Богомолом» в обнимку!

— Ну и что? Сидеть здесь до посинения?

— А и сидеть! Наши скоро дверь доломают, на крайняк обойдут, получим подкрепление и пойдем дальше. А эти уроды пусть сами тусуются, не верю я им.

— Эх ты, Гений, «Богомола»-то видел? Ему нас поджарить — десять секунд. Незачем тут хитрости городить. Да и чую я — все нормально. Когда осназ ждал, пока его спасут?

— Чуешь? Нам всем идти черт знает куда, может, тварям прямо в лапы, только из-за твоего чутья? Хрена!

Позади прогудел гигант Пилипчук:

— Гений, ты за всех-то не говори. Не веришь тварям — и правильно, да только я вот Лису верю. Дело он говорит.

— Тоже мне, командир выискался! Никто его не знает, а по званию все тут равны.

— Ты, Гена, не бзди. Без году неделя в отряде, а туда же. Молод еще, гонор показывать. Лис паршей живьем брал, пока ты стоя писать учился.

Бас двенадцатипудового Пилипчука внушал, а окончательную точку поставил негромкий голос Лиса:

— Так, чтоб впредь не было непоняток. Я на «вечной» подписке, потому скажу только, что мы в отряде таскали с собой радарный детектор.

Лишь чей-то тихий присвист был ему ответом. Для человека понимающего — а понимающими в группе были почти все, — эта оговорка означала очень многое. Дело было давнее и темное, разговоры на тему очень не поощрялись, но многие знали, что в свое время пара особых отрядов и впрямь имела на балансе упомянутое устройство. Применялось оно, чтобы избежать лучевки, были некогда умники …

Более споров о старшинстве не возникало. Боец с позывным «Гений», если и имел какие-то возражения, предпочел оставить их при себе. А Пилипчук, по контрасту со своей внешностью имевший очень неплохие мозги и являвшийся «куратором» группы, поставил мысленную галочку напротив его фамилии. Парень в экстремальной ситуации проявил что-то очень похожее на истерику — и потому должен был быть списан «вниз» по возвращении. Никакое обучение не могло выявить этого, только проверка боем. Не зря, не зря молодежь была разбавлена солидной долей «стариков» — юная быстрота и скорость на полигонах порой ломалась о грубую действительность, зато обстрелянные и опытные бойцы обладали настоящей, выкованной в десятках и сотнях реальных схваток стойкостью.