Алекс Орлов - Острова

Джозеф сидел, сжав руками колени и чуть подавшись вперед, пытаясь проникнуть в скрытый смысл донесения Лонгверда.

Иногда ему казалось, что он начинал что-то понимать, даже составлял логическую линию передачи, но потом все опять обрушивалось – не зная ключа триггера, строить предположения было бессмысленно.

Между тем Лонгверд скороговоркой наговаривал донесение. Его память работала безупречно, выстраивая длинные колонки цифр, помечая особые случаи и выискивая нелогичные сочленения данных. После такой работы компьютеру ничего не оставалось, как тупо положить в архив готовый для отчета файл.

Составление донесения заняло минут пятнадцать, затем Лонгверд открыл глаза и посмотрел на Джозефа – тот понял, что сейчас будет продиктована адресация.

Прошла секунда, другая, а потом Лонгверд открытым текстом назвал Первый блок, чтобы у Джозефа не оставалось никаких иллюзий.

Файл ушел. Джозеф поднялся, Лонгверд поднялся тоже.

– Ну и зачем ты это сделал?

– Я гризоттам не присягал, – повторил Лонгверд. Он с самого начала не собирался отправлять донесения новым хозяевам, да и кто знает, не скинут ли их к тому времени, когда до здешних мест дойдут новые вести из Метрополии?

– Ты не присягал, я не присягал, но рано или поздно нужно делать свой выбор, Кастор…

Джозеф снова сделал это неконтролируемое движение плечами, готовясь к схватке. Он знал, что Лонгверд просто так не сдастся, но чувствовал за собой преимущество.

Они стали ходить по кругу на небольшом пространстве бетонного пола, освещенного тусклыми лампочками.

По мосту снова проехал грузовик, уже другой, чуть полегче. Джозеф все поводил плечами, глядя в переносицу Лонгверду, но нападать не решался, что-то позволяло его противнику чувствовать себя уверенно.

– На что ты надеешься, Кастор?

– На свою информированность, Джозеф.

– Я не понял тебя…

– Я знаю.

Джозеф сделал ложный замах, но Лонгверд даже не среагировал. На его губах застыла полуусмешка, а может, Джозефу это только показалось.

– Сегодня я выйду победителем и скоро стану капитаном.

– Ради этого ты признал гризоттов?

– Да, я продумываю дальше тебя…

Лонгверд щелкнул пальцами, и в ушах Джозефа зазвенело – противник отвлек его разговором и ударил звуковой волной. Сама по себе она была не страшна, пока не сопровождалась мысленным посылом.

– Малоэффективно, Кастор, но мне понравилось. Это было красиво, даже изящно…

Лонгверд не ответил, закрывшись непроницаемой стеной отстраненности. Сегодня у него все получалось.

– Так в чем же сила твоей информированности, Кастор?

Лонгверд не ответил, и Джозеф ударил первым.

Удар пришелся в раскрытые ладони, и ничего не произошло. Тогда Джозеф ударил еще, добавив вдвое больше силы, но все еще дозируя удар. Лицо Лонгверда не изменилось, но из лопнувшего по швам пиджака полетела подкладка.

– Ты ведь в любом случае собирался избавиться от старины Кастора, правда, Джозеф? – ухмыльнулся Лонгверд, расслабляя противника.

– С чего ты взял?

– Но ведь как-то ты собирался оправдать убийство агента САПО?

– Не агента, а предателя. Лояльному гризоттам офицеру ничего не угрожало.

И тут ударил Лонгверд. Джозеф парировал, но почувствовал легкое головокружение. Кастор был не так прост. Что там он говорил про информированность?

Джозеф контратаковал, проведя серию ударов, но все они пришлись в ладони Лонгверда, и подкладка его пиджака брызнула волокнами, словно вспоротая перина.

– Не бережешь ты одежду, Кастор. Хороший пиджак, кстати. У Бронстона покупал, на Каунди-стрит?

В этот момент Лонгверд атаковал сам, обрушив на Джозефа целый шквал быстрых ударов. Они были не слишком сильными, и Джозеф достаточно легко их переносил, но он не догадывался, что Лонгверд лишь сокращает дистанцию. Еще мгновение, и они схватились – Лонгверд с решимостью, Джозеф с удивлением.

Как легкий Кастор решился на ближний бой? На дистанции у него были какие-то шансы, но в схватке грубой силы он проигрывал начисто. Должен был проиграть.

Джозеф начал смыкать свои мощные объятия, надеясь с ходу раздавить дерзкого, но ему это не удалось. Кастор выдержал первый натиск, а затем сам так сомкнул руки, что у Джозефа затрещал подкожный панцирь.

Удавка стягивалась все сильнее, и Кастор не дышал, чтобы не потерять концентрацию, еще раз, еще, еще… Раздался треск, и тело Джозефа обмякло, Кастор разомкнул руки, и противник рухнул на пол.

Какое-то время он еще оставался жив, уставив на Кастора тускнеющий взгляд.

– В чем была… твоя информи… рованность? – сумел произнести Джозеф, хотя далось ему это трудно.

– Сегодня моя луна выше твоей, Джозеф, нужно читать чужие досье.

Со стороны городского парка дул ветер, принося ароматы цветов. Люди вдыхали их все разом, и редко кто мог выделить в этом букете какой-то отдельный источник, а Лонгверд мог. Он не только выделял, он сразу видел, сколько присутствует ароматов и каких. И хотя цветочные ароматы не будили в нем никаких позитивных ассоциаций, он привычно их обонял и классифицировал, чтобы, если что, применить эту информацию в общении с людьми.

Луговые цветы, кустарник, сережки на деревьях, мокрый асфальт и машинное масло. Маслом пахло от куртки, которую он вынужден был надеть вместо испорченного пиджака с Каунди-стрит, тут Джозеф не ошибся.

От его тела пришлось избавиться, а аппаратуру Лонгверд перепрятал в собственный тайник. Настроить ее без Джозефа будет трудновато – тот знал некоторые тонкости настройки по спектральным аномалиям, но когда-то Лонгверд обходился совсем без связиста и ничего, как-то справлялся.

Правда, тогда ретранслятор находился недалеко – на одном из стабильных астероидов. Позже люди научились их засекать, и пришлось переходить на аппаратуру дальнего боя, и тогда потребовались специалисты вроде лейтенанта Рюэ.

«Ничего, разберемся», – успокоил себя Лонгверд и вздохнул.

Этому приему – уговаривать себя, успокаивать, а иногда и оправдывать – он тоже научился у людей. Поначалу ему казалось это недостойно нороздула, но прием действовал, и Лонгверд взял его на вооружение.

Почувствовав запах кошки, Лонгверд сбавил шаг. Эти твари определяли нороздулов безошибочно. Но, к счастью, кошки не любили также и людей со сходной с нороздулами внутренней организацией. Это давало возможность Лонгверду избегать подозрений со стороны сослуживцев.

«Ха-ха, смотри, эта тварь шипит на тебя! Тебя что, кошки не любят?»

«Эта уж точно! Мой сосед собаку держит, весь подъезд псиной провонял…»

«Значит, она тебя за пса принимает. Вот дура!»

– Дура, – произнес вслух Лонгверд, заметив в темноте горящий ненавистью кошачий взгляд. И снова шипение, и кошка порскнула куда-то между домами.