Дмитрий Скирюк - Королевский гамбит

— Ты прям как на войне, — уважительно хмыкнул Ральф. Стянул бейсболку и примостил её на ободранной коленке, потом передумал и бросил на стол. — Может, включишь сегодня пораньше? Больно посмотреть охота.

— Ну-у… — Роберт неопределённо покрутил носом. — Мама запрещает играть больше трёх часов. Разве только пять минут накинет, чтобы я успел машину в бокс загнать.

— Ну… Тогда пошли на кухню, что ли. Перекусим. А?

— Ну, можно… — Роберт заколебался, потом решился: — А, была не была. Давай включим. Авось не заметит.

Экран вспыхнул и развернулся. Поступил запрос на расконсервацию. Роберт дал согласие, ввёл код доступа и принялся натягивать перчатки. Подвёл машину к выходу из терминала. В левом верхнем углу приборного экрана танцевали циферки обратного отсчёта. Дошли до нуля, на мгновение будто замешкались — и пошли «в минуса».

— Что-то медленно сегодня, — посетовал Роберт. — А вот, сдвинулось. Приготовились… Пошли!

Бронированная стенка скользнула вверх, Роберт уже привычным боковым манёвром вывел машину в коридор, проверил радар, услышал, как позади в кресле изумлённо крякнул Ральф, поднял глаза на экран и тоже ахнул:

— Человек!

Двуногая фигура в оранжевом комбезе заметалась в свете прожектора.

— Вот ни фига себе! — вскричал обрадованно Ральф. — Я ж говорил, должны быть монстры, а ты: «роботы, роботы»… Мочи его, мочи — уйдёт!

Окровавленное тело охранника распласталось возле дверцы лифта. Майк вздрогнул и невольно сдал назад: это был тот самый парень, что сканировал ему ладони и сетчатку. В руке его всё ещё был зажат пистолет. Майк наклонился, вывернул оружие из мёртвых пальцев и застонал от злости, ощутив, как «поехала» под пальцами расколотая рукоять: «глок». Твою мать, «глок»! Ну, OMG, ну, жадюги чёртовы. Радели они о своих сотрудниках, как же… Даже на экипировку для охраны денег пожалели! В стране Смита и Вессона, в стране Кольта — поганая австрийская штамповка из металлокерамики, только уронили на бетон, корпус уже и треснул. Майк повертел пистолет в руках. Дрянь дело. Стрелять из такого — всё равно что с гранатой играться. Впрочем, подумалось ему, на те штуки из катакомб нужен не пистолет, а по меньшей мере безоткатка.

Он выщелкнул обойму. Передёрнул ствол. Желтоватый патрон вылетел и глухо стукнул о конторку. Ага: четыре и один в стволе. Итого пять. Пользы от них сейчас, как от бабских тампонов, но вдруг найдётся пистолет поцелее. Хотя… может, и этот сгодится. Майк перевернул пару столов, пошарил в ящиках, нашёл слегка оплавившуюся бобину скотча, обмотал им треснувшую рукоять, вставил обратно обойму и сунул изувеченный ствол в карман.

Двинулся к лифту.

Искорёженные дверцы замерли, не закончив движения. Рухнувшая кабинка косо застряла возле самого выхода, рядом валяются оба противовеса. Внутри пусто. Повсюду на стенах следы ожогов и пробоины от пуль, дюраль погнулся, пластик треснул и обуглился, пахнет дымом и горелой изоляцией. Майк осторожно просунул голову внутрь и посмотрел наверх. В проёме раскуроченного потолка виднелась уходящая вверх лифтовая шахта, в которой уныло качались обрывки тросов. Всё, что могло ломаться, было сломано. Сверху тянуло пылью и горячим запахом пустыни. Майк выругался, плюнул и закашлялся.

— Пыль, — пробормотал он и утёрся рукавом. — Пыль на ветру… Проклятие…

Невыносимо ныли рёбра и нижняя челюсть, саднило прикушенный язык. Хотелось пить.

…Гроза грянула после обеда, неожиданно, как аризонский смерч. Беды ничто не предвещало. В северном туннеле, на четвёртом ярусе перемкнуло кабели, — должно быть, кто-то из игроков случайно раздолбал защитную бронеплиту. Ничего необычного: такое бывало и раньше. Правда, в этот раз весь сектор лишился освещения и выпал из слежения. Но ситуация была вполне штатная. Операторы спокойно выждали момент, когда в зоне боя никого не было, и перекрыли аварийный участок. Хэл отрядил для ремонта Томаса и Уильяма, последний сказался больным и слинял к доку в лазарет, и Хэллоуин послал вместо него Рамиреса. Спустя минут примерно десять вдруг пришёл сигнал тревоги с наблюдательного поста, зазвенели звонки, началась беготня, потом был грохот, после которого Майк уже ничего не помнил: дверь в боевой коридор, задраенная наглухо, вдруг вспухла, как пузырь, с той стороны, швы разошлись, петли начали трещать, и Майк очертя голову бросился наутёк. Дальше память сохранила только чей-то крик, грохочущие позади выстрелы и взрывы и его полёт навстречу опрокинутому креслу.

Под этим креслом он и пришёл в себя. Было тихо. В комнате царил разгром. Мигало красным аварийное освещение. Что и как произошло, кто был во всём виноват, оставалось только гадать, но в одном у Майка не было сомнений: проклятые машины каким-то образом ухитрились вырваться на волю.

Там-то, в коридоре, возле лифта и отыскался охранник, тот самый, мёртвый. Но и только. Больше людей поблизости не было. Успели убраться? Или…

Майк прошёл через зал мимо чёрного пятна на полу, мимо раздавленных столиков с пижонскими футуристически изогнутыми хромированными ножками, миновал разбитый кофейный автомат, дважды повернул к техническому сектору и тут же понял, холодея сердцем: нету никаких «успели», одно сплошное «или».

Три лежащих тела. Первым — Хэл с разбитой головой и косым пунктиром из багряных клякс поперёк груди, где вышли пули; мёртв безнадёжно, первой же очередью наповал. Остекленевшие глаза бездумно таращатся в потолок, рот приоткрылся, сходство со всесвятской тыквой стало пугающим. Следом на зелёном ковролине маячит белой шевелюрой Бак, техник-транспортировщик («За остальное нам не платят»). Третье тело, изуродованное взрывом, опознать непросто, разве только по зубным коронкам. Это с равной вероятностью мог быть как второй техник, так и один из наблюдателей, а то и вообще сам Рамирес. Стопудово не Уильям — кожа слишком светлая. И не док — слишком худой для дока. А кстати, посетила Майка неожиданная мысль, неплохо бы проверить лазарет — вдруг там кто уцелел.

Он выглянул из-за угла: никого. Снял пистолет с предохранителя. Осторожно, шаг за шагом двинулся вперёд. Под ногами хрустел битый пластик с плафонов.

— Есть тут кто? — вполголоса окликнул Майк.

Тишина, треск перебитой проводки и запах дыма.

Он доковылял до медицинского блока, осторожно толкнул стеклянную дверь с зелёным «пауком». Вновь тишина и темнота, острый запах свежей крови, спирта и медикаментов. Майк прошёл внутрь, нашарил настольную лампу и щёлкнул выключателем. Опустил пистолет.

— Твою мать…

Безжизненное тело дока Ларса обмякло на стуле, свесив руки, как резиновая кукла, наряженная в костюм и испачканный белый халат. Аккуратная дыра во лбу, скорее всего, выжжена лазером. Похоже, он не мучился: мозги вскипели моментально, даже черепные швы разошлись. Стол и стена позади него забрызганы кровью. Если не считать этого и опрокинутого шкафа, лазарет почти не пострадал.