Вольф Белов - Волчицы

— Французский, — ответила Оксанка. — «Фанфан-тюльпан» называется.

— Про садоводов, что ли? — спросил Костя.

— Сам ты садовод! Там про этих… Ну, вроде мушкетеров. В общем, на шпагах дерутся. Уже и афишу повесили на клубе.

— Ну и ладно, — сказал Егорка. — Мушкетеры, так мушкетеры. Айда купаться!

Он первым скинул штаны и рубашку и бултыхнулся в воду. Ребята последовали за ним. Пушок, оставшись один на крыше, бегал по краю и тявкал, не решаясь прыгать вслед за ребятами.

Вдоволь накупавшись, все разлеглись на крыше, подставив тела палящему солнцу. Их так разморило, что даже разговаривать стало лень. Так они провалялись до самого вечера.

Издалека донеслись веселые переливы гармони и песня.

— Кто-то веселится, — нехотя произнесла Настя.

Егорка поднял голову.

— Ты что, не знаешь? — он кивнул в сторону Кости. — Его брат женится сегодня. Это свадьба гуляет.

Настя повернулась к Косте.

— А ты чего же не на свадьбе?

— Сейчас пойду, — ответил тот. — Я еще не опоздал. Пошли со мной.

— Чего мы там не видели? — отозвался Санек.

Костя потянулся, встал и начал одеваться.

— А я пойду. А то братан обидится.

— Да они там все так перепьются, что друг друга не заметят! — фыркнула Оксанка.

— Не-е, братан сразу увидит, что меня нет. Ну, пока.

Засунув Пушка в подмышку, Костя спустился вниз. Саня также начал одеваться.

— Я тоже пойду. Бабка велела огород прополоть, а я тут загораю. Если бате нажалуется — беда.

У Оксанки тоже нашлись какие-то дела и вскоре Настя с Егоркой остались на крыше одни.

— А помнишь, ты обещал меня в лес сводить, — напомнила Настя. — Бобровые хатки обещал показать.

— Сходим еще, — ответил Егорка. — Только после отстрела. Сейчас можно на рыжеухого нарваться. Хоть на людей серые пока не нападают, но все же…

— Все-таки дикие у вас места. Эх, сейчас бы к бабушке с дедушкой.

— А чего там у них?

— Там море. Черное. Они в Крыму живут. Я давно уже у них не была.

— А я вот на море вообще никогда не был. Какое оно?

Настя пожала плечами.

— Обыкновенное.

— Оно что, в самом деле черное? — полюбопытствовал Егорка.

Настя засмеялась.

— Нет, конечно. Оно зеленое.

— Как так?! — удивился Егорка. — Почему?

— Не знаю. Просто вода зеленая. Ну, не совсем зеленая, а такая зеленовато-синяя, даже не могу точно сказать.

Егорка недоверчиво хмыкнул, а Настя продолжала:

— Если в ясную погоду с гор смотреть, оно само похоже на большой зеленый холм. А когда облака, туман, то вообще непонятно, где море, а где небо, все сливается. Как будто только небо вокруг. А сколько там медуз у берега. Знаешь, такие зонтики белые в воде. А ночью можно крабов увидеть. Это вроде раков. А знаешь, что? Поехали в следующий раз со мной!

— А можно?

— А что такого? Дядя Степан тебя, наверное, отпустит. Поехали.

— Ладно, договорились. А когда?

— Может, нынче. Или на будущий год. Посмотрим.

Набежавшие облачка закрыли солнце и Егорка предложил вернуться в село. Ребята спустились с крыши мельницы и пошли обратно. Когда они оказались возле церкви, Настя вдруг остановилась и посмотрела на приятеля.

— Чего ты? — спросил Егорка.

— А знаешь, я в церкви еще не была ни разу. Интересно, что там?

— Да ничего такого. Там бабки молятся. Ничего интересного.

— Давай зайдем, посмотрим.

Егорка лишь пожал плечами и последовал за подружкой.

Ребята вошли в церковь. Внутри никого не было. Под сводами божьего храма царила тишина. Они походили по залу, разглядывая большие иконы в серебряных окладах, перед которыми горели свечи и тихо дымились лампадки.

— А который из них Бог? — почему-то шепотом спросила Настя.

— А я почем знаю? — так же шепотом отозвался Егорка.

Послышались легкие шаги, из-за иконостаса появился отец Василий.

— Ого! — удивился он. — Не часто приходится видеть здесь пионеров.

— Мы не молиться пришли, — буркнул Егорка.

— Что же вас сюда привело, молодые люди, позвольте узнать?

— Просто посмотреть зашли. Нельзя, что ли?

Священник улыбнулся.

— Храм открыт для всех. И каковы же ваши впечатления?

— Ничего, — ответила Настя. — Красиво тут. Тихо, спокойно.

— Это храм Божий, — сказал отец Василий. — Здесь не должно быть шумно, здесь люди общаются с Богом.

— Бога нет, — авторитетно заявил Егорка.

Отец Василий снова улыбнулся.

— На это утверждение, мои юные атеисты, можно ответить одной старинной притчей. Если вам интересно, могу ее пересказать.

Егорка хотел было отказаться, но Настя его опередила.

— Очень интересно. Рассказывайте, пожалуйста.

— Извольте, молодые люди. Однажды богатый купец на базаре обратился к нищему старику, что слыл мудрецом. Люди часто обращались к старику за советом и очень уважали его. Купец же решил унизить старца в глазах толпы, загнать впросак своим вопросом. «Скажи, старик, что, по-твоему, есть Бог?» — спросил купец. На это мудрец ответил: «Посмотри вверх и ты увидишь, взгляни вниз и ты поймешь.» Купец посмотрел наверх, затем опустил глаза книзу и пожал плечами. «Я не понимаю тебя, старик.» И воскликнул мудрец: «Люди, посмотрите на этого глупца! Он смотрит на небо, но не видит солнца, он упирается ногами в землю, но не замечает этого!»

— И что это значит? — скептически спросил Егорка.

— Подумайте. На то и дана вам голова.

Парнишка пожал плечами, Настя задумалась. Глядя в их озадаченные физиономии, священник рассмеялся.

— В вашем понимании Бог — это некто, восседающий на небесах, — произнес отец Василий. — Но прежде всего он в сердцах людских. Это то доброе, светлое, что у человека в душе. Каждый понимает Бога по-своему, каждый во что-то верит. Даже атеисты.

Егорка недоверчиво хмыкнул и взглянул на подружку, словно предлагая ей заканчивать эту экскурсию. В стенах церкви он явно чувствовал себя не в своей тарелке. Отец Василий понял это и сказал:

— Ну, не смею вас задерживать, молодые люди. Вижу, вас еще ждут дела.

Воспользовавшись его словами, Егорка схватил подружку за руку и вытащил ее на улицу. Настя едва успела попрощаться.

Выйдя из церкви, Настя хмыкнула и сказала:

— Чудной он, этот поп.

— Чудной, — согласился Егорка. — Это, наверное, от большого ума. Дядя Степан говорит, что отец Василий шибко грамотный. А вообще-то он действительно очень умный, на селе его уважают.

За разговорами ребята незаметно дошли до Настиного дома. Договорившись встретиться завтра, они расстались, Егорка пошел к себе.

Уже второй день Наталья Сиверцева чувствовала себя неважно. В теле была странная слабость, то и дело поднималась температура, кружилась голова. За всю жизнь она даже не чихнула и неожиданное недомогание воспринималось ею довольно болезненно. Тем не менее, она упорно не желала оставлять школьные заботы. Мария Федоровна, понаблюдав некоторое время, как новая учительница пытается взять себя в руки и справиться с недугом, в конце концов, отобрала у нее все журналы и личные дела учеников и отправила ее к доктору.