Вольф Белов - Волчицы

— Какой еще службе? — насторожилась девушка.

— Вот я и спрашиваю, какой? Кого вы могли заинтересовать? Что такого вы знаете? Или что-то сделали?

— Я вас совсем не понимаю. О чем вы говорите?

— А вот мне кажется, что только вы и понимаете. Только говорить не желаете. Я ведь вам не враг и пытаюсь разобраться в ситуации не ради собственного удовлетворения. Вам угрожает опасность, Маша, поймите это. Я не знаю, зачем вы понадобились гостям из Москвы, кто бы они ни были, но у бандитов цели вполне определенные. И уж поверьте, вас найдут как те, так и другие. Нашел я, найдут и они. Просто сейчас все уверены, что вы все еще в городе. И никто не сможет защитить вас.

— А вы сможете? — неожиданно спросила девушка.

Голос ее прозвучал непривычно твердо, совсем утратив мягкие нотки, а гипнотический взгляд черных глаз пронзил старшего лейтенанта насквозь.

Дробышев осекся. Девушке совсем не нужен был его ответ, тон ее голоса свидетельствовал о полном неверии в силы милиции и конкретно его, Дробышева. А действительно, чем может помочь ей он, старший лейтенант Дробышев? Даже если сейчас Маша откровенно расскажет все, что знает, что такого сможет сделать он? Засадить Фому с Пилорамой? Нереально. Даже если и есть за ними серьезные грехи, подкрепленные доказательствами, очень скоро адвокаты отмажут обоих и кто-нибудь из них все равно доберется до Маши. А от Тихого вообще никто не защитит. Так и неизвестно из какого министерства он выпал и какая организация за ним стоит. Нет, ничего он сделать не сможет. Зачем приехал? Чего хотел? Только дураком себя выставил.

— Мне не нужна защита, — твердо сказала девушка. — Я лишь хочу, чтобы все оставили меня в покое.

В этот момент с улицы послышался мягкий шорох шин, затихший возле самого дома.

— Сидите здесь, — распорядился Дробышев, глянув в окно. — А еще лучше спрячьтесь где-нибудь.

— Кто это? — с тревогой спросила Маша, в свою очередь посмотрев в окно. — Вы их знаете?

Дробышев ничего не ответил. Расстегнув кобуру под пиджаком, он вышел на улицу.

За забором стояли два легковых автомобиля. Из них вышли несколько молодых крепко сбитых парней и направились к дому. Увидев Дробышева, вышедшего на крыльцо, парни остановились, один из них воскликнул:

— Ба! Старший лейтенант, если не ошибаюсь. Или тебя уже повысили?

— Здорово, Прохоренко, — хмуро произнес Дробышев. — Ты чего здесь?

— По делу я, старшой, — ответил Пилорама, подходя ближе. — Хозяина повидать хочу.

— Знаю я твои дела. Езжай своей дорогой, пока наряд не прибыл.

— Ты нарядом-то не пугай, старлей. Слыхал я, будто ты сейчас вообще не у дел. Давай по-хорошему договоримся.

Дробышев покачал головой.

— Не договоримся. Уезжай отсюда, Пилорама.

Парни подошли к самому крыльцу. Глядя в их ухмыляющиеся физиономии, Дробышев понял, что уладить дело миром не удастся. Пилорама не блатной законник, у его мордоворотов вообще никакой морали нет. Они пришли взять свое и обязательно возьмут, даже если придется устроить побоище и разорвать его, старшего лейтенанта, на части. Этих безбашенных только взвод ОМОНа остановит. Беспредельщики.

— Отойди в сторонку, старлей, — посоветовал Пилорама. — Лучше будет. Мы сюда не по твою душу явились.

В глубине дома зазвенело выбитое стекло. Дробышев на мгновение утратил бдительность и тут же поплатился за это — кто-то так приложил по черепу, что ноги сразу подкосились, а в глазах потемнело. Потеряв сознание, старший лейтенант упал на ступеньки крыльца.

Двое парней устремились в глубь дома, куда уже проник через заднее окно их товарищ. Пилорама с остальными своими бойцами остался на улице.

Через минуту парни выволокли из дома бесчувственную девушку.

— Смотри, кого нашли.

— Ух ты! — воскликнул Пилорама, склонившись над девушкой. — Да нам фарт катит, братаны! Седой эту девку в городе караулит, а мы ее ему на блюдечке. И цену свою возьмем. С Фомой, считай, покончено. А чего она вялая такая?

— Пришлось приложить, чтобы не визжала. Да не стремайся, дышит телка.

— Дуроломы вы. Покалечите девку, от Седого такая расплата будет, век не забудем. Ладно, вяжите ее, чтоб не дергалась, и в машину.

— Слышь, Пилорама, засветились мы конкретно, — деловито произнес один из бойцов. — Кончать мента надо.

С этими словами он щелкнул лезвием складного ножа.

— Не трожь, — с угрозой прорычал Пилорама. — Коли с Седым сторгуемся, вся ментовка не страшна будет, а если мента кончим, он нас сам к стенке поставит, даже до суда не доживем.

— Не много ль ты поставил на Седого? — усомнился парень, убирая нож. — Господь бог он, что ли?

— Ты лучше клюв захлопни и гляди в оба. Брательника девки дождемся и в город. А там уж с Седым поторгуемся.

Пилорама нервничал. Он и сам совсем не был уверен в твердости своих позиций. Азарт прошел и сейчас он уже был готов пожалеть, что приехал сюда. Кто он такой, этот Седой? Судя по всему, не мелкая сошка, раз вся ментовня перед ним на цыпочках. Да и Фома как-то подозрительно притих. Все, что знал Пилорама о странном столичном госте, это то, что он разыскивает девушку, которую упустил Фома. В их кругах его сразу же окрестили Седым и произносили это имя с трепетом. Был ли тому виной суровый облик Седого или он действительно обладал реальной властью, трудно сказать. По крайней мере Пилорама всерьез опасался этого человека, даже боялся. До сей поры он жил без страха, легко играя с жизнью и смертью. Силой, жестокостью и беспринципностью Пилорама проложил себе дорогу в авторитеты. Даже Фома с его волчьим взглядом вызывал лишь азарт, как самый серьезный противник. Пилорама вполне осознавал, что схлестнувшись с грозным хозяином Заречья, он сам может оказаться закопанным. Он опасался Фому, но

не более. Седой — совсем другое дело. Это не воровской авторитет, он чувствует за собой легальную власть государства и, не раздумывая, раздавит и Пилораму, и Фому, и любого другого. Вчера Пилорама уклонился от разговора с Седым, но предупреждение его получил. В азарте он решил все-таки навестить брата девчонки в Кряжах, тем более, что прошел слух, будто и Фома собирается сделать то же самое. Он и не думал, что прямо в руки свалится такая удача. Теперь действительно можно поторговаться с Седым, лишь бы не переиграть.

— Уберите этого в дом, — приказал Пилорама, указав на бесчувственного Дробышева.

В этот момент запиликал сотовый телефон. Взяв трубку, Пилорама выслушал сообщение и переменил решение.

— Бросайте его на хрен. Фоме кто-то капнул, он уже в пути. Рвем когти.

— Ты бы это… Седому звякнул бы, — посоветовал один из бойцов, слегка растерявшись.

— В колокол я ему звякну, что ли? — нервно огрызнулся Пилорама. — Кто мне его номер дал? Да и по барабану ему, кто девку привезет. Фома, сука, тоже решил свой кусок урвать.