Елена Горелик - Не женское дело. Земля неведомая. Своя гавань. Лев и ягуар

— Не только необходимым, — в дверях показалась Галка. По последним словам мужа она сразу догадалась, о чём речь. — Сам знаешь, Джек, — без разведки мы как без рук… Привет, Этьен!

— Отлично выглядите, капитан, — хмыкнул Бретонец. Отпуск и впрямь пошёл Галке на пользу, кривить душой не пришлось.

— Какие новости? — Галка тут же перешла к делу.

— Хорошие, капитан. Во-первых, я виделся с голландским резидентом. Они готовы вести переговоры.

— Чёрт, отличная новость! — воскликнула Галка, обрадованно потерев ладошки. — А что у нас «во-вторых»?

— Контрабандист раскололся. Посидел в подвале, подумал. Теперь готов на нас работать.

— Две отличные новости в один день! — рассмеялась женщина. — Джек, или в лесу что-то скоропостижно сдохло, или мы опять схватили удачу за хвост!

— Франция может неправильно понять твоё стремление обезопасить торговлю Сен-Доменга, — напомнил Джеймс. Одним из его главных достоинств было умение делать верные, хоть и не всегда приятные выводы.

— Дорогой, а на что люди придумали политику? — улыбнулась Галка. — Вот и применим её по назначению… Этьен, ты ведь бывал в Версале и виделся с королём, не так ли?

— Всего один раз, капитан.

— Можешь сказать, что он за человек и какие аргументы для него будут решающими?..

Ваше Величество!

Прежде всего считаю своим долгом сообщить Вам, что флот Сен-Доменга уже через два месяца будет полностью переоснащён и укомплектован для известного Вам дела. Ходовые испытания флагмана и линкора проведены, корабли показали отличную скорость и маневренность, а относительно их огневой мощи Вы осведомлены не хуже меня. Таким образом в техническом плане исполнению задуманного препятствий нет.

Однако, наряду с хорошей новостью есть и неприятная, о чём также считаю нужным Вам сообщить. Дабы избежать кривотолков и ложного представления о нашем положении, информация должна быть из первых уст. Итак, перед нами встала непростая дилемма. По сведениям, полученным из Кюрасао и Порт-Ройяла, голландцы каким-то образом проведали о нашем предстоящем путешествии и собирают эскадру вторжения. Иными словами, стоит нашему флоту отойти от Сен-Доменга на пару дневных переходов, как в город наведается адмирал Эверстен. Городской милиции и ополченцев, даже при наличии пушек нового образца, хватит ненадолго, и тогда мы рискуем вернуться на пепелище. Либо в голландскую колонию. Франция же в этом случае рискует лишиться надёжного союзника за океаном. В то же время если наш флот останется в гаванях, голландцы не станут с нами связываться, но тогда наш союзнический долг останется неисполненным, что лично для меня является неприемлемым. Нашему государству всего два года от роду, и я, быть может, не столь искушена в международной политике, как Ваше Величество. Однако я осознаю всю полноту ответственности перед доверившимися мне людьми, которая лежит на моих плечах. Мы — не Франция, способная бросить вызов всей Европе и выйти победителем. Потому, исходя из сложившейся невесёлой ситуации, я осмелюсь предложить Вашему Величеству наиболее приемлемые варианты развития событий. Как человек чести, не исполнить свой долг перед Францией я не могу. Следовательно, остаются лишь три варианта. Первый: для охраны Сен-Доменга мы оставляем из нашей эскадры два самых мощных линкора. Недостаток этого варианта в том, что эскадра будет ослаблена, и тогда выполнение нашей боевой задачи может оказаться под вопросом. Второй вариант: Ваше Величество в качестве жеста доброй воли направит в Сен-Доменг два линкора из Бреста или Тулона, либо пять-шесть тысяч солдат и тридцать-сорок пушек нового образца. В таком случае мы будем абсолютно спокойны за Сен-Доменг, и ничто не помешает нам исполнить свой долг. И третий вариант: республика будет вынуждена заключить перемирие с голландцами, с перспективой подписания полноценного мирного договора и направления всех наших сил на противоборство с главным противником — Испанией. Ослабление Испании как в колониях, так и на континенте, приведёт в конечном итоге к ослаблению всей антифранцузской коалиции, и — как итог — приблизит подписание большого мирного договора на самых выгодных для Франции условиях.

Простите за прямоту, Ваше Величество, но я иначе не могу. Я человек военный, предпочитаю не засорять разговор словесными завитушками. Ведение переговоров за спиной союзника, даже не поставив того в известность — это британский стиль, который я, прямо скажем, не выношу. Мне не нужны никакие конфиденции от голландцев. Мне нужен их нейтралитет. Либо твёрдая уверенность в их бездействии за время отсутствия эскадры в Сен-Доменге. Только в этом случае наш флот сможет появиться в нужном месте в нужное время. Если же Вашему Величеству угодно настаивать на продолжении Сен-Доменгом военных действий против голландцев, то в таком случае мне придётся либо рассчитывать на Вашу военную помощь, либо разделить эскадру и поставить под вопрос успех совместной операции наших флотов.

Письмо действительно было больше похоже на реляцию генерала, чем на дипломатическое послание. Но Галка, Джеймс и Этьен, немного поспорив, пришли к общему выводу, что такой стиль подействует вернее, чем вычурные придворные фразы с двойным, а то и тройным смыслом. «Правильно, нечего сопли размазывать», — согласилась Галка. И написала вышеприведенное послание. Письмо уже третью неделю находилось в пути, когда в Сен-Доменге в режиме секретности прошла «встреча в верхах»: Триумвират республики принимал директора-губернатора Кюрасао минхеера Яна Донкера. О чём конкретно шёл разговор, можно было догадаться из последующих событий. Голландцы действительно были немножко в курсе планов флота Сен-Доменга, хоть и ничего не знали о конечной цели планируемого рейда. И действительно снаряжали эскадру. О чём французская разведка, надо полагать, исправно сообщала своему королю. Но заключённое перемирие не замедлило положительно сказаться на экономике Сен-Доменга и Кюрасао. Голландский торговый флот был на тот момент самым многочисленным в мире. Потому товары, производимые в «пиратской республике», стали беспрепятственно развозиться голландцами по всем колониям, отчего республиканская казна только выиграла. А город Сен-Доменг мог уже не опасаться нападения голландской эскадры. Неизвестной оставалась реакция короля Людовика: человек он неоднозначный, может воспринять самостоятельность союзника во внешней политике как чрезмерную и нешуточно обидеться. Галке не нравилась роль марионетки. И всё же она отлично понимала, что один на один с «цивилизованным миром» Сен-Доменг не выстоит. Пока.

«Ещё десять-двенадцать лет! — думала она, размышляя над результатами переговоров с голландцами. — Ещё десять или двенадцать лет — и мы сможем играть самостоятельно. Лишь бы у нас были эти годы…»