Евгений Лотош - 4-02. Ripresa allegro mosso

– Почему? – рассудительно спросил Кирис. – Если привезли, как заказано, она сейчас где-то в контейнерах на складе или, на крайняк, в трюме кантуется. Если твоего торговца волюты не сожрали, отдаст. Ему же заработать хочется.

– Ну, может, и так. Только ходить-то в чем, голой, что ли? Кир, почему на мне одежда обуглилась… ой, на тебе тоже! Весь комбинезон в дырках, и рубашка!

– Фучи, – странным тоном спросил Кирис, – ты вообще помнишь, что происходило?

– Помню ли… – Фуоко задумалась. Странные бредовые воспоминания сейчас казались не более ясными и внятными, чем обрывки случайно запомненного сна. – Да нет, фигня всякая в голову лезет. А что случилось? В нас волюты стреляли?

– Ну, ясно, что не помнишь. У тебя всю дорогу физиономия как у живой покойницы была, – Кирис изобразил кривую рожу с закаченными под лоб глазами и высунутым языком. – Началось с того, что твоя ручная волюта на кусочки развалилась и на Дзару набросилась…

Слушая, как Кирис неторопливо, в красках и с деталями излагает случившееся, Фуоко чувствовала, как снова холодеют спина и сердце. Если он не привирает, ее действительно следует засунуть в самый глубокий бункер и больше никогда не выпускать. Она машинально ощупывала края дыр, прожженных в материи, просовывала в них пальцы. Чудовище. Быр-быр девочка, как обзывался Кирис. Но если парсы и в самом деле передавали паладарам изображение, Риса должна знать все. Остается положиться на инопланетян – Демиургами, кажется, их Риса называла? Всемогущие творцы миров и одновременно праздные бездельники…

Когда Кирис закончил, она какое-то время молча сидела, ни о чем не думая.

– Фучи, – замявшись, наконец проговорил парень, – ты когда в зеркало смотреться станешь… ну, не пугайся, ладно? У тебя волосы…

Фуоко вяло дотянулась до монитора и уже привычно превратила его в зеркало. Здорово. Просто замечательно. К трем седым прядям с левой стороны добавились еще две таких же с правой. Почему-то новость не вызвала у нее эмоций. Вообще никаких. Почти симметричненько стало, и то ладно.

– Пусть. Все равно я краситься хотела, – безразлично сказала она. – Не биться же теперь башкой об стенку. Да и кому моя прическа интересна, если мир погиб?

Она резко сдернула через голову майку, встала и сбросила шорты и трусы прямо на пол.

– Ты как хочешь, а я мыться! – решительно заявила она.

– Спинку потереть? – поинтересовался Кирис, беззастенчиво на нее пялясь.

– Если не побоишься, что током шарахну, – слабо усмехнулась Фуоко и ушла в ванную. Кирис, впрочем, сразу же втиснулся вслед, облапил и поцеловал в губы. Отвечая на поцелуй, Фуоко машинально отметила, что получается у него куда как лучше, чем раньше. Видимо, уроки Майи даром не прошли. Ну, а потом… Кто же знал, что от горячей воды и секса одновременно можно получить такое наслаждение, пусть и омраченное горьким привкусом обреченности?

Позже, когда они, влажные и распаренные, обессиленно лежали на кровати, Фуоко спросила:

– Кир, а все-таки – что нам делать дальше?

– В смысле? – сонно переспросил тот.

– Ну… здорово, конечно, что мы тут любовью занимаемся, пока мир рушится. Но если сегодня случился второй Удар, кому нужен Университет? Голод начнется, экономика рухнет, снова депрессия и бунты… Тут школы бы сохранить, какие еще университеты! Нам ведь домой вернуться придется, я за паладарами прятаться не намерена, даже если разрешат. А дальше что?

– Фучи, – Кирис повернулся на бок и сладко зевнул. – Ты думаешь слишком много. Давай сначала дождемся новостей, ага?

– Но все-таки? Ты вернешься в Барну? Ты ведь сейчас полноценный гражданин Кайтара.

Кирис задумчиво посмотрел на нее, прищурившись.

– Не знаю, – наконец ответил он. – Во-первых, паспорт в кармане водой сильно попортило, а восстановят ли – фиг знает. Во-вторых, я с Чином вчера трепался на стройке. Он говорит, что Палек – помнишь чокнутого паладара, в окошки прыгающего? – на самом деле крутой инженер. Реально крутой и продвинутый, Чин хотя и сам не слишком грамотный, но людей насквозь просекает. Так вот, Палек заинтересовался Хёнконом. Говорил, здесь несколько интересных проектов запустить можно. И он всегда готов способных людей учить и продвигать. Чин сказал, что если я как следует руки и голову приложу, тоже смогу в люди выбиться. И тогда я Хёнкон смогу помочь восстанавливать. Только, – он вздохнул, – зачем нужен Хёнкон, если мир развалится? Или если солнце взорвется? Не знаю, Фучи. Я тоже за чужими спинами никогда не отсиживался, но сейчас чисто конкретно не знаю. Давай подождем, ладно? В конце концов, не все взрослые дебилы. Риса уж точно.

– Риса умная, – согласилась Фуоко. – И не изображает из себя. Но все-таки как-то страшненько знать, что мы умрем.

– Мы все умрем, – Кирис дернул плечом. – Тебя ведь никогда впятером ногами насмерть забить не пытались?

– А?

– Меня пытались год назад. Мелкое шакалье у нас в районе. Вечером налетели гопой и начали мочить. Неожиданно налетели, я и понять-то ничего не успел: вроде спокойно шел по своим делам, и вдруг уже лежу, башкой об асфальт треснувшись, а меня ногами топчут. Хорошо, они толком драться не умели, мешали друг другу, а знакомый мужик заметил и с арматуриной встрял. Так-то бы я с тобой сейчас не разговаривал.

– Нифига себе… А за что?

– Ну… – Кирис снова дернул плечом.

– Из-за "кошельков"? – внезапно вспомнились Фуоко слова Дзары. – Кир, ты что, людей грабил? А та банда – конкуренты?

Кирис напрягся, и на мгновение в нем проглянуло что-то звериное и опасное, как у загнанного в угол оскаленного бродячего пса. Но парень тут же расслабился, и наваждение пропало.

– Фучи, тебе зачем знать? – равнодушно спросил он. – Не лезь в мою старую жизнь, тебе не понравится. Я завязал, потому что Рисе пообещал, остальное никого не касается. Я-то к чему – я привык по краю ходить, и в "Черных бригадах" вряд ли бы долго протянул. Там, говорят, до гражданства за выслугу лет только половина доживает, особенно среди тех, кто на Фисте рудники охраняет и, типа, с партизанами борется. Так что для меня не новость, что я сдохну рано или поздно. Тебе, принцессе, сложнее: всю жизнь слуги пятки лизали, а сейчас настоящая жизнь началась. Да ты не парься. Если солнышко взорвется, хоть гимны распевай, хоть визжи в истерике, все равно поджаришься. Толку-то себя мучать, если ничего не изменишь?

Фуоко вздохнула и провела ладошкой по его груди. Никаких разрядов. Почему они то есть, то нет? Может, и в самом деле что-то снаружи воздействует? Как… как магнитная буря, например. В книжках пишут, что статическое электричество на остриях может собираться и светиться, на корабельных мачтах, например. Может, с ними так же?

– Хорошо, не стану париться, – согласилась она. – Кир, если нас и в самом деле снаружи контролируют, вот как тебя ночью, нужно за собой внимательно следить. Вдруг как барометры можем работать? Ну, в смысле, заранее чувствовать, что опять такая вот история случится. И потом, если мы и в самом деле кольчона отогнать можем, мы должны… ну, не знаю… сказать, чтобы нас звали, когда нужно…