Евгений Лотош - 4-02. Ripresa allegro mosso

Она протянула пленки Карине, и та взглянула на них против света.

– Так… – задумчиво проговорила Чужая. – Кир, скажи, рискнул бы ты рассказать дэйе Абеллине о себе все?

Все? И о том, что он эйлахо? Кирис внимательно посмотрел на врача. Ну, Белла хорошая тетка. Сколько времени с ним возилась, и ни разу даже не раздражалась. Пусть. Тем более что он вот-вот уедет.

– Ну, да, в общем, – неохотно ответил он, преодолевая внутреннее сопротивление.

– Хорошо. Дэйя, дело в том, что Кир – эйлахо.

Глаза врача изумленно расширились.

– Затемнения в грудной клетке и шее – не опухоли. Мы условно называем их "псевдоэффектором" – примерно то же самое, что знакомые вам волюты. Как мы полагаем, они напрямую с волютами связаны, но точных данных нет. Энергоплазма… я имею в виду, похожее на слизь псевдовещество, ее составляющее, непрозрачно для электромагнитного зондирования. А темные участки в спинном мозге… Я просто затрудняюсь ответить. Раньше я их не замечала…

Карина замолчала.

– Дэйя Абеллина, прошу нас простить. Время вышло полностью. Мы должны немедленно уйти. Простите, что вышло скомканно, но мы позаботимся о Кире. Если окажется возможным, мы проинформируем вас о результатах. Спасибо за заботу. Я возвращаю куклу координатору.

Ее черты лично снова потекли, трансформируясь.

– Нам пора, дэйя, – прежний невзрачный мужчина наклонился и подобрал с пола сумку Кириса. – Выражаю признательность за ценную информацию. Дэйя Винтаре, дэй Сэйторий, мы уходим.

– Всего хорошего, дэй, – кивнула Абеллина. – Кир, ты уж там поаккуратнее. Помнишь, что я говорила? Поостерегись резких движений, и уж точно не ныряй вперед головой в ближайшие полгода как минимум. И… спасибо за доверие. Я никому про тебя не расскажу.

– Да, дэйя Тапас, – Кирис низко поклонился. – Прощайте.

В последний раз взглянув на женщину, он повернулся и вышел вслед за паладаром.

Уже в машине, стремительно удаляющейся от базы по лесному серпантину, он вгляделся в мелькающие меж стволами деревьев очертания базы "Дельфин", стараясь навсегда запомнить длинные приземистые здания и ангары, взлетно-посадочную полосу, вращающуюся антенну радара, пирсы с лежащими рядом тушами подводных лодок и стремительными корпусами эсминцев… Вот и все. Только-только он начал привыкать к новому месту, и вот теперь снова срываться и в дорогу. Однако впереди – Хёнкон. Академия, паладары – и Фучи, что сейчас подводит ресницы, сосредоточенно смотрясь в зеркальце. На очередном повороте, в который машина вписалась с трудом, взвизгнув тормозами, девушку прижало вплотную, но она не отстранилась. Наоборот, поудобнее устроившись у него на плече, она убрала зеркальце и тушь и чувствительно ткнула локтем в бок.

– Ну, а теперь, – грозным тоном потребовала она, – рассказывай, что за тетка, с которой ты целовался!

– Следующий!

Один из людей на террасе махнул рукой, когда сидящий перед ним молодой мужчина поднялся и попятился к выходу, мелко кланяясь. Мань, перешагнув черту ожидания, торопливо пошел, почти побежал к вербовщику, чувствуя спиной внимательный взгляд охранника. Он чувствовал, как от пота и высокой влажности рубашка и штаны липнут к телу: за три года, проведенных в Шансиме, он так и не привык к местному климату. Уроженец материкового южного Ценганя, он предпочитал более прохладную и сухую погоду, но выбирать не приходилось. Строительному рабочему, даже опытному, нынче нелегко найти работу, а Шансима, быстро растущая в последние годы благодаря гибели Хёнкона, принимала всех. Пусть и за гроши, но работу здесь найти можно всегда. А теперь, если ему повезло, удастся заработать гораздо, гораздо больше. Мань не знает, кто такие паладары и на самом ли деле они хотят захватить всю Паллу, как шепчутся вечерами в грязных портовых лапшичных, но ему наплевать. Главное, чтобы взяли на работу. Ведь его возьмут, о великий Вегешот? Гадальные кости утром совершенно определенно подтвердили: впереди большая удача. Гадалка не может солгать! Если его возьмут, он наконец-то сможет отправить старшего сына учиться в колледж управлению, чтобы тот когда-нибудь стал хозяином большой фирмы. А еще он выдаст замуж двух старших дочерей. Ох, как все-таки обременительно иметь большую семью!

– Ты Мань Хо Сима-тара? – спросил его вербовщик еще до того, как Мань успел раскрыть рот. – Добрый вечер. Садись, пожалуйста, – он указал на стул.

– Да-да, атара! – поспешно поклонился мужчина. – Мань Хо Сима, строительный рабочий. Четыре дня назад я…

– Мань-тара, я знаю, кто ты такой и когда подал заявку, – перебил вербовщик. Тоны его катару звучали сухо, четко и безупречно, словно у правительственного диктора по радио. – Прошу прощения за невежливость, но мы не можем задерживать очередь. Видишь, сколько людей ожидает?

Мань невольно оглянулся. К террасе, бывшему портовому кафе, тянулась длиннющая, несмотря на вечерний час, очередь, теряющаяся между складами. В ней находилось, наверное, человек пятьсот. Или тысяча. Неужели он отстоял ее всю? Ага, пришел утром, когда солнце только-только встало, а сейчас уже закат. Как бы напоминая о времени, желудок свело голодной судорогой. Ну да, он ведь не ел весь день.

– Мань-тара, прошу прощения, что сразу перехожу к делу, – продолжил вербовщик. – Ты прошел проверку в полиции Ценганя, и ваши навыки подтвердил ваш последний работодатель. Мы предлагаем тебе работу на стройках Хёнкона. Испытательный период три декады с последующим заключением трудового контракта на срок от тридцати до пятидесяти декад или иного в зависимости от ситуации. Ты меня понимаешь, Мань-тара?

– Да-да, – закивал Мань. – Хорошо понимаю. Вы меня берете, атара?

– Да, Сима-тара, мы тебя берем. Но тебе нельзя привезти семью, ее следует оставить здесь. Ты сможешь переводить родным жалование полностью или частично. Ты согласен с условиями?

– Да, атара, согласен. Что я должен делать?

– Следующий паром в Хёнкон уходит завтра в восемь утра от шестого пассажирского пирса. Следует явиться без опоздания, имея при себе вещи, документы и питание на сутки. Проезд, питание и проживание в Хёнконе бесплатны, деньги тебе не потребуются вообще. По приезду в Хёнкон тебе объяснят, что делать дальше. У тебя есть вопросы?

– Нет, атара, мне все понятно. Значит, я принят?

– Да, Сима-тара, ты принят. Паром завтра, с шестого пирса, в восемь утра. С собой вещи, документы, еда. На подходе большой тайфун, рейсы в Хёнкон приостанавливаются. Если опоздаешь, следующий паром отправится не скоро. Платы за пропущенное время ты, разумеется, не получишь. Можешь идти. Следующий! – вербовщик махнул рукой охраннику.

Подавив страшное искушение переспросить еще раз, Мань поспешно поднялся и, несколько раз быстро поклонившись, побрел к выходу, обозначенному чертой на противоположной стороне террасы.