Андрей Левицкий - Я - Сталкер. Антизона

— Ты что делаешь?! — ахнул Митяй.

Один камень с всплеском ушел в воду. Второй покатился по склону и тоже свалился в топь, начинавшуюся прямо у подножия. А третий… звук был, будто он угодил в густое желе, в холодец, который хозяйки ставят на стол по праздникам. Глухо хлюпнуло, потом внизу что-то дернулось… ЧАП, ЧАП, ЧАП! — зачавкало по болотной грязи. Звук отдалялся, вот он стал уже почти не слышен: чап… чап… — и, наконец, стих совсем.

— Уф-ф… — у Мишки возникло ощущение, что он сдувается будто воздушный шар. — Оно убежало.

— Так что это было за «оно»? — спросила Яна, когда они снова пошли дальше. — О, а может таки студень?

Студнями называли амебоподобных существ, передвигающихся на задних ногах, которые предпочитали заманивать свои жертвы в засады, там обволакивать с головы до ног и переваривать. У студней были огромные покатые прозрачно-зеленые горбы, и после смерти они растекались густой вонючей лужей. А еще они умели ловко прятаться — заполняли собой, например, яму в земле, маскировались, меняя цвет, становились почти незаметными. Мерзкие твари. Мишка ненавидел их сильнее бесов, монков, бруторов или василисков — за их противоестественность, какую-то извращенность, что ли.

— Может, и студень, — согласился он. — Я окрестности вообще плохо знаю, это ж глубокая Зона. Но о Ртутном озере слыхал. Только оно… — Покрутив головой, Мишка так и не понял, где именно озеро, махнул рукой наобум. — Там, похоже.

— А еще впереди красный огонек, — пробормотала Яна.

— Чего… Ух! — Большой тоже заметил мутное красное пятно в тумане и покрепче сжал острый камень в руке. — И правда… Митяй, стоять! Что там?

— Не стоять — идти, — отрезал Митяй и чуть не побежал.

— Что там горит?

— Семафор.

— Чего? Откуда тут… А! — вдруг воскликнула Яна с таким выражением, что Мишка уставился на нее. — Так это же ветка, по которой, говорят, ходит поезд-призрак!

— Чего-о?! — Мишка еще больше выпучил глаза и остановился. — Че за фигня?

— Пошли… Поезд-призрак. Есть такая легенда. Ты что, не слышал?

— Мало ли легенд в Зоне? Митяй, стой! А ну объясни!

Но проводник торопился вперед. Красное пятно приближалось, вскоре рядом с путями показался трехметровый столб, покрытый серебристой краской. На вершине столба чернела вертикальная панель, где под козырьком ярко горела встроенная лампа, свет которой лился в сторону болот. Видимо, дамба там поворачивала, потому пятно получалось размытым — семафор к людям боком стоит.

— Митяй! — повторил Мишка.

— Ну, что опять? — проворчал проводник и остановился, озираясь.

— Ты знаешь про поезд?

— Да, ездит тут… Я и хочу побыстрее вперед, пока он не появился.

— Почему вперед?

— Да потому, что там внутри… Короче, лучше спрятаться. — Он перешагнул через рельсы, постоял, таращась в темноту. — Но где? Насыпь узкая, склоны голые, в топь нырять неохота. Можно у подножия залечь…

Глубокий сильный гудок тепловоза взорвал тишину над болотом.

— А-а, едет! — в голосе проводника прорезался неподдельный ужас.

— Что? Где?! — всполошился Мишка и тут ощутил легкую вибрацию земли под ногами.

Далеко впереди туман разрезал толстый луч прожектора — он тянулся наискось, рассеивая морось впереди, где дамба искривлялась, делая поворот.

— Ходу! — Митяй рванул вперед, навстречу прожектору.

— Стой, ты куда?!

— Жить хотите — за мной!

Они побежали вдоль полотна. Насыпь вдруг сузилась, в темноте тут запросто можно было свалиться вниз.

Земля подрагивала все сильнее, силуэты тепловоза и вагонов росли, обретая форму.

— Стрелка! — выдохнул Мишка, поняв наконец, что под семафором пути разветвляются — один обрывается на краю насыпи. — Но… — он растерянно задрал голову.

Красный глаз семафора на столбе говорил об одном: поезд должен остановиться и… Здесь насыпь расширялась, образуя ровную земляную площадку с торчащим наискось вверх чугунным рычагом. Рядом виднелась будка обходчика, напоминавшая сортир в огороде — маленькая, с черным слепым проемом окна. Склоны стали пологими, они уходили далеко в стороны, в болотную темень.

Поезд сбавил ход, тепловоз вновь прогудел на всю округу. Желтый луч прожектора замерцал, побледнел, стал холодным и словно мертвенным. Земля дрожала вовсю — но стука колес и гудения двигателя не было.

Задребезжали рельсы. Митяй махнул рукой влево, резко свернул — и спустя миг они скрылись за будкой. «Внутрь!» — шикнул проводник. Тяжело, с громким скрипом отворилась рассохшаяся дверь. В будке не было ничего, кроме мусора под бетонными стенами. Прилипнув к оконному проему, толкаясь и тяжело дыша, беглецы выглянули.

— Останавливается! — простонал Митяй. — Он останавливается!

Поезд-призрак тормозил — тепловоз и несколько вагонов позади дотянули до поворота, и за окнами в них…

Там были люди. С виду — обычные люди, военные, и все они сидели неподвижно. Сидели и смотрели перед собой, не поворачивая голов, не шевелясь.

— Если нас… — зашептал Митяй дрожащим голосом. — Если выйдут наружу и заберут нас внутрь… Нет, не хочу… Навечно там! Поезд наружу не выпускает!

— Но кто в нем? — спросил Мишка срывающимся голосом.

Митяй, вконец ошалевший от происходящего, попытался засунуть себе в рот кулак, вцепился зубами в костяшки пальцев и застыл, пялясь в окно.

— Я слышала, что этот поезд попал под самый-самый первый выброс, — пояснила Яна шепотом. — Он вез солдат. И с тех пор блуждает…

Эшелон остановился перед стрелкой. Мишка уставился в окно, не моргая, — тепловоз, вагоны казались вполне материальными, даже надписи сохранились на бортах. Люди, сидящие внутри, так и не шелохнулись — ни один.

Вдруг в тепловозе сдвинулась дверь, раскрыв багровый проем, где появилась высоченная, больше двух метров, фигура в шинели, фуражке и начищенных до блеска сапогах. На темном лице огнем сверкнули глаза. Офицер встал на подножке, медленно поворачивая голову, и у Мишки волосы зашевелились на затылке. Глаза офицера горели адским огнем.

Оглядевшись, великан спустился на землю и зашагал к стрелке. Головы сидящих в вагонах разом повернулись — люди уставились наружу. Яна тихо ойкнула, а Мишка икнул.

Великан подошел к стрелке, навалился на рычаг — заскрежетал металл, скрипнуло, потом лязгнуло, и рычаг рывком передвинулся вместе с рельсами. Офицер вернулся на подножку, поднялся по лестнице, взявшись за поручни, но не исчез в кабине тепловоза, а встал лицом к будке. Щелкнула зажигалка, осветив бледные с язвами щеки и сверкающие глаза без зрачков.

— Зомбак! — шепотом выдохнул Мишка, когда великан раскурил сигарету. — Только у него глаза светятся.

Митяй и Яна одновременно с двух сторон пихнули его, чтоб заткнулся. Зомби-офицер застыл, глядя в их сторону. Тлела сигарета, но запах табачного дыма не чувствовался. Смотрели наружу безмолвные неподвижные пассажиры. Широкоплечий силуэт в шинели был очерчен багровым светом, густым и горячим, плещущимся в тепловозе. Что могло так светиться, Мишка даже подумать боялся — ничего, кроме адских котлов, в голову не приходило.