Андрей Левицкий - Я - Сталкер. Антизона

— Угу, — промычал Мишка.

Они стояли в большой, светлой и чистой комнате, точнее, лаборатории. Над входом ярко светила лампа. Вдоль белых стен громоздились шкафы с документацией, непонятные приборы, висели клубки разноцветных проводов и собранных в шлейфы трубок. Чуть дальше были рабочие места — современные компьютерные столы с черными офисными креслами на колесиках, застекленные архивные боксы, где хранилась документация. По центру лаборатории стоял решетчатый куб, внутри которого мерцал водяной (или, может, гелевый) шар диаметром около двух метров. К непонятному устройству от приборов по полу тянулись провода, присыпанные мусором.

Каким образом шар висит внутри куба?

— За счет чего он держится? — прошептала Яна.

Егор лишь молча покачал головой.

— Там поле какое-нибудь, наверное, — предположил Мишка.

Пулеметчик пихнул его в плечо, чтобы замолчал.

Егор вновь посмотрел на куб. Шар, заключенный внутри, очень сильно напоминал… Что же он напоминает? Накатил очередной приступ боли — выброс был в разгаре. Один из бойцов слабо застонал, присел, накрыв голову руками, другой сполз по стене. Остальные скривились, пережидая всплеск аномальной активности. Лишь Картограф с Альфой никак не отреагировали, стояли возле куба, глядя на шар.

Похоже, в лаборатории проводились тайные исследования. Егор встряхнулся, потер глаза и вспомнил военную базу, свои предположения, которые выдвигал насчет сотрудничества министерства обороны и «Русо-Вирта», которые также озвучила Яна, пока они сидели в КПЗ. Интересно, что именно здесь изучали? По обстановке сразу не скажешь. В папках бы порыться, но кто ж позволит?

— Ты готов? — Жагов поднес руку к кубу, но до решетки дотронуться не рискнул.

Картограф кивнул.

Сильно загудела и мигнула лампа над входом. С треском лопнула нить накаливания — свет вспыхнул и погас, посыпались осколки. Но спустя миг водяной шар в кубе наполнил комнату мягким белым свечением. Все снова уставились на сферичное окно в потолке, откуда сквозь водную толщу в лабораторию проникали багровые отсветы, падали на лица бойцов, делая их зловещими. Казалось, что глаза людей горят красным, как у Альфы.

— Но лучше подождать, — предупредил Картограф. — Пока выброс, рисковать не стоит.

— А если все-таки… — начал Жагов.

— Нет, — Картограф качнул головой, — вон, последняя лампа сдохла от перегрузки. Хочешь попасть неизвестно куда вместо «Акустики»?

Жагов махнул рукой и приказал:

— Всем отдыхать.

Приставленный к пленникам пулеметчик расслабился, но полковник указал пальцами себе на глаза, потом на Егора с Яной и Большого, дескать, смотри за ними, и отвернулся. Бойцы быстро разошлись по лаборатории, будто хотели убраться подальше от окна в потолке и решетчатого куба. Опустились на пол возле шкафов и между столами.

Атила переступил через провода, уселся на край ближайшего стола и похлопал возле себя, приглашая Яну. Она забралась на угол, поерзала, устраиваясь поудобнее, и едва не скинула локтем монитор.

Пулеметчик пристально наблюдал за ними. Оставшийся в его компании Большой повертел головой и тоже шагнул к столу. Отстранил Атилу, заставив немного сдвинуться, кряхтя перелез в кресло и, глядя на пулеметчика, произнес:

— Все, мужик, теперь расслабься — мы уже сидим, как первоклассники за партой.

Довольный Большой откинулся в кресле, сцепил пальцы на животе. Пулеметчик моргнул, покосился на Жагова, который, обратив к пленникам наполовину обугленное, покрытое пятнами лицо, смотрел на Большого. Мишка сразу подобрался, забормотал что-то неразборчиво. Жагов усмехнулся и жестом пригласил Картографа за соседний стол.

Выброс, похоже, начал угасать, приступы боли перестали беспокоить Атилу: череп больше не распирало изнутри, уши не закладывало. Бойцы в лаборатории тоже прекратили кривить лица, но продолжали с опаской поглядывать то на потолок, то на светящийся за решеткой водяной шар, предпочитая держаться подальше. Беспокойство в их взгляде удивляло Атилу. У неписей не должно быть чувства самосохранения, а эти тревожатся, как живые люди. Особенно они заволновались после слов Картографа о лампе. Или им просто внутренний настрой Альфы передался? Тот ведь не до конца лишился своих возможностей, и у него осталась власть над ботами.

Он невольно вздрогнул, так неожиданно появилось видео с Линзы. Покрытое багровыми всполохами небо в районе АЭС светилось алым, яркое зарево висело в той стороне. Оно слепило, но зажмуриться было невозможно, ведь сигнал, странным образом усиленный выбросом, шел прямо на глазной нерв, и Атила поспешил отключить видеопоток. Моргнув пару раз, вызвал в отдельном окне карту Зоны.

Егор уже не сомневался, что спустя некоторое время с помощью необычной установки, где сиял белый шар, они окажутся на «Акустике». Но где именно, в каком месте? Локация большая, и практически вся под контролем Черного братства. Сектанты вряд ли ждут гостей с распростертыми объятиями.

И тут он вспомнил слова Картографа насчет широкополосного канала, доступ к которому находится в аппаратной. Атила быстро задал координаты конечной точки полета, высоту и скорость. Картограф ведет Альфу в аппаратную, из нее тот покинет Антизону. Аппаратная на «Акустике» расположена удачно — Егор это хорошо помнил, потому что однажды выполнял стелз-миссию: пробирался на «Акустику» в игре и добывал по заданию Андрея-Поэта сведения, спрятанные в НИИ. Если засесть в аппаратной, можно обойтись малыми силами, без напряга сдерживать сектантов, занимаясь каналом связи. Но туда надо еще дойти, пробиться сквозь заслоны и огневые точки.

Он шумно выдохнул — пока будут пробираться, гербовцы не станут нянчиться с заложниками. Никто не будет спасать или защищать, их первыми подставят под удар, они — расходный материал.

Отправив Линзу в неторопливый полет по заданному маршруту, в сторону НИИ, Егор серьезно взглянул на Яну. Она слабо улыбнулась. Ему хотелось ей все рассказать, пожаловаться, как он устал от всего, как достало всё и вся продумывать, просчитывать варианты… но возможности и сил говорить сейчас не было.

— Почему они с Альфой? — прошептала Яна, кивнула на бойцов.

— Он их подчинил, — пояснил Большой, нагнувшись к ней через стол. — Митяй работал на Алваса, тот хотел помешать Жагову проникнуть сюда, но…

Он замолчал, когда полковник повернул в его сторону голову.

— Тихо! — прошипел Атила. — Начнем наглеть — повяжут и заткнут рты.

Когда всполохи за окном почти погасли, и сияние шара ослабло, Картограф встал.

— Можем начать, — он шагнул к решетчатому кубу, но Жагов вскинул руку:

— Стой. Мне нужно десять минут.

Егор отметил, что Альфа похож на человека больше, чем Картограф: и интонации в голосе имеются, и нервничает он убедительно.