Станислав Шуляк - Непорочные в ликовании

— Товарищи, — крикнул Ф., - отойдите от машины! Она заминирована!

Старички отпрянули и посмотрели на автомобиль с уважением.

— А ты чего там прячешься? — говорил один из них.

— Людей предупреждаю, — огрызнулся Ф. с сухостью его мгновенной непримиримости.

— Ага, — говорил второй старичок. — На боевом посту значит?

— Дело хорошее, — говорил первый. — А мы глядим — машина стоит. Может, помочь надо кому.

— Мы людям завсегда готовы помочь, — подтвердил и второй.

— Ну вот, помогли и идите! — крикнул еще Ф. — А то как жахнет — костей не соберете.

— Зачем же так нервничать? — говорил первый, монтировкой поигрывая, и старички, как один, в сторону Ф. небрежно пошагали.

— Да-да, — говорил второй. — Что ж мы не народ, что ли?..

— Я вот даже сразу удивился, что это он такой нервный, — проговорил еще раз первый старичок.

— Может, он просто мудак? — предположил второй.

— Вполне, — согласился престарелый товарищ его.

Ф. за пазуху руку засунул, стоит и на стариков смотрит. Те тоже замерли, засомневавшись. Минуту длились размышления, Ф. мрачнел, но не двигался.

— Пойдем, Аркадий, — наконец говорил второй с его прямою осанкою отставного конферансье. — С этим каши не сваришь.

Старички вдруг прочь зашагали с непринужденностью их новых побуждений. Ф. даже и в мыслях своих не стал вздыхать облегченно. И лишь внезапное сопротивление смысла его не давало ему снова в себя уйти.

Ш. снова вернулся к трубам и под их прикрытием добрую сотню шагов прошагал. После свернул в соседний двор, здесь осмотрелся, и здесь уж более был удовлетворен результатом своих разысканий. Во всяком случае, это более похоже на то, что я ищу, сказал себе Ш. Через арку он видел, как по улице проехали две боевых машины пехоты, но Ш. и не думал теперь на улицу выходить.

В правую парадную первого двора Ш. шагнул озабоченной и отяжелевшей своею походкой. Дорогу ему указал Ф., и теперь Ш. лишь угадывал ее ногами. В парадной было темно и гадко, и тяжелой застарелою вонью теснило у Ш. его виртуозное обоняние. Он спустился по лестнице вниз, вступил в какую-то лужу, и в полумраке подвальном побрел, шлепая ботинками по воде, и едва ли не ощупью. В одном углу что-то хрипело — мужичонка пьяненький спал в обнимку с фановою трубой. Ш. свернул за угол, и здесь был прогорклый керосиновый свет, из-за двери слышалась музыка, Ш. приблизился: «Бар вонючих носков» было написано краскою на стене возле двери, какое-то кричащее граффити алело еще на мертвых серых кирпичах. Ш. толкнул дверь.

В прокуренной комнате стояли столы, поодаль виднелась стойка, и вот за нею толстый и небритый бармен с усами мадьярскими стоит и на вошедшего Ш. брезгливо посматривает. По стенам и впрямь были носки во множестве развешены для интерьера, драные, застиранные и заношенные. Воздух был полон кислых, непредсказуемых и возмутительных испарений.

— Водки? — спросил бармен у Ш.

— Я Ротанова ищу, — возразил Ш., глядя мимо бармена, в стену.

— Какую фамилию он назвал? — переспросил кто-то.

— Вот. Сам не знает, что он говорит, — сказал другой.

— А ты, собственно, кто? — говорил бармен. — Может, инвестор?

Возле Ш. остановился кто-то, прежде вытиравший тряпкою со стола, и теперь несший грязную посуду на подносе. Ш. помедлил, душою своей неосторожной, размашистой все же помедлил.

— Да, — сказал человек с посудой. — Мы теперь инвестора ждем.

— Все мои инвестиции спонтанного и подспудного свойства, — Ш. выговорил изобретательно, и пара пьяных, за столами сидевших, на него осоловелые свои взгляды направила. Во всяком слове своем умел он уверенно следовать своим мгновенным тяжелым тенденциям.

— А зачем тебе Ротанов? — говорил бармен и, зевнув, гнилыми зубами оскалился. — Выпей лучше наших напитков.

— Может, ему и впрямь Ротанов нужен, — говорил помощник бармена.

— А ты его не защищай, не защищай! — гаркнул тот из-за стойки. — Все теперь такие защитники стали!..

— Просили ему привет передать, — Ш. объяснил, едва приметно спиною своею и смыслом своим напрягаясь.

— Вот видишь: привет передать просили.

— От кого привет-то? — настаивал неугомонный бармен.

— Так он здесь, что ли? — перебил того Ш.

— Он, должно б-быть, подослан, — говорил один из пьяных, головою нетрезво поматывая.

— Мы не знаем никакого Ротанова, — вставил еще и посудомой свое слово решительное. Разговор упорно не складывался, и Ш. уже начинал жалеть, что вообще затеял его.

— У нас его не бывает, — согласился и бармен.

— А ч-что ты тут хамишь? — говорил пьяный с неопределенной угрозой, вставая и снова на место плюхаясь.

— Может, у меня товар для него, — Ш. говорил, переступая с ноги на ногу в приближающемся своем беспокойстве.

— Что за товар? — посудомой встрепенулся лицом.

— Ну это уж мое дело! — огрызнулся Ш.

— Нет, ты покажи товар-то. Что ты темнишь?

— Мы любим тут всякий товар посмотреть!..

— Ротанова тут часто разные коммерсанты спрашивают, — с шумом ноздрей его вздохнувши, выдавил из себя пьяный.

— Ты коммерсант? — спрашивал Ш. посудомой.

— Коммерсант недорезанный!.. — говорил еще пьяный, с усилием держась за столешницу.

Товарищ его грузно из-за стола поднимался.

— А где здесь блевать можно? — запнувшись, сказал он и, еще стул опрокинув, стал в угол валиться.

— Иди! — посудомой заорал. — Иди отсюда! Блевать тут вздумал!

— Чего молчишь-то? — бармен спрашивал Ш.

— Ладно, — отвечал он. — Я пошел.

— Куда пошел? Чего молчишь, спрашиваю?

— Да, — говорил пьяный. — Чего он м-молчит?

Ш. передернуло.

— «Рыдайте, ворота! вой голосом, город! — Ш. говорил. — Распадешься ты, вся земля Филистимская, ибо от севера дым идет, и нет отсталого в полчищах их».

— Что?! — удивленно протянул бармен. — Вы слышали? Дым идет… от севера. Да это же… Федеральный шпион! — вдруг выкрикнул он. — Держи! Держи! Федеральный шпион!

Он бросился из-за стойки, и пьяный рванулся в его сторону, опрокидывая стол. Посудомой, бросив свою посуду, схватил Ш. за рукав. Тот с разворота вмазал посудомою по зубам и бросился к выходу.

— Ружье! Ружье! — стонал бармен. Наконец тому дали ружье, он трясущимися руками проверил патрон и, раздувши живот, понесся вдогонку за Ш.

Ш. пригнувшись и прикрывая голову руками, бежал по темному подвалу. Тут грохнуло сзади, Ш. метнулся в сторону и выскочил на лестницу.

— Стой, сволочь! Шпион! — кричали за спиной, но он и не думал останавливаться, что бы там ему не кричали. В два прыжка он лестницу миновал, и вот уж он из дома выскочил. Он глотнул немного упрямого и предательского воздуха и бросился под арку.

Петляя, как заяц, Ш. улицею бежал, вдоль разновеликих домов вековой давности, между редких прохожих, шарахавшихся от его бега. Ш. дороги не разбирал, и дорога не разбирала Ш.