Сергей Булыга - Фэнтези-2011

— Но… но что скажут люди?

Теперь женщина говорит с жаром и страстью:

— Спасибо! Они скажут спасибо за то, что река событий войдёт в своё привычное русло! Чёрный волк — это зло, но зло необходимое! Не знаю, как у вас, а в наших горах с тех пор, как этот паршивец сбежал от того, кого у нас знают под именем Чёрного барса, дети стали дерзить старшим сплошь и рядом, и это только начало. А что будет дальше? Что будет с нашей страной, когда эти дети подрастут? И мы ничего не можем поделать, потому что Чёрный барс столь давно не появлялся, что те, кто молод, не верят в него. Нам некем стало пугать детей! Совершенно некем, потому что ни одно злое создание не смеет насытиться, пока голоден их повелитель! Покуда он не насытится или пока не найдётся в этом мире безумец, что укроет беглеца и обречёт себя на заслуженную смерть. Пойми, Магур, что если тот, кто юн, не будет в своей жизни знать никакого страха, он не станет хорошим человеком, когда вырастет. Потому людям и нужен Чёрный волк, нужен Чёрный барс и нужны его злые слуги!

— Но мне… мне жалко его.

— Этот паршивец заслужил смерть больше, чем кто-либо другой в подлунном мире! Если бы у него была хоть капля совести, он бы уже прекратил свой безумный бег и смиренно принял свою участь, как принимали другие. Этот негодяй обрёк на смерть родное кочевье, собственных родителей…

— Но вначале они обрекли на смерть его…

— Не они, мой любимый Магур, а судьба! Итак, что ты решил? Будешь доблестным, но благоразумным или станешь безумцем, как жалкий Вали, над которым смеются смертные люди и чьей плотью брезгуют злые духи, которых он не устаёт поносить, бегая вокруг своей лачуги?

Магур молчит. Джайран глотает слёзы. А женщина продолжает говорить:

— Ты не думаешь о себе, не думаешь обо мне и наших будущих детях, так подумай о собственных воинах и об освобождённых пленниках. Если Чёрный волк настигнет паршивца этой ночью, то отдаст на растерзание своим слугам не только тебя, но и их. А ведь среди пленников половина — дети! Почему ты решил, что их жизни не стоят жизни одного ребёнка?

Долго молчит могучий Магур и наконец робко произносит:

— Чёрный волк ослаб от голода, вряд ли он настигнет его этой ночью…

— Хорошо! — перебивает его женщина. — Или этот паршивец, или я, если по-другому ты не понимаешь, о солнце моего сердца! Даже если произойдёт чудо и ты уцелеешь после схватки с тем, кого нельзя убить, клянусь предками, я всё равно не пущу тебя на своё ложе! Ты дал клятву слушаться меня во всём, так изволь её исполнять! Мне не нужен мужчина с двумя языками!

И эти яростные слова обозлённой женщины действуют на отважного воина сильнее, чем разумные доводы.

— Хорошо, я выполню твой приказ и отдам его Чёрному волку.

Джайран рывком открывает порог юрты и видит растерянного батыра с виноватым лицом и прекрасную девушку незнакомого народа. Девушка улыбается Джайрану так ласково, словно не отдавала никакого приказа насчёт его жизни.

— Здравствуй! Так ты и есть Джайран? Какой красивый мальчик! Магур, если бы я знала, что встречу такого красавчика, то не давала бы клятву верности тебе! — говорит она неестественно громко.

И голос Эр Магура тоже далёк от шёпота:

— Да, он действительно красив! Клянусь саблей мастера Даута, что если ум его равен красоте, то через пять-шесть лет самые богатые нойоны будут рады видеть его в своих зятьях!

— Не трудитесь, — печальным голосом говорит Джайран, — я всё слышал. И вы зря стараетесь. Чёрному волку сейчас всё равно, каков я. Он не властен изменить жертву, а если бы и был властен, то не захотел бы после тех мук голода и погони, какие я доставил ему.

Эр Магур опускает голову. Он долго теребит рукоятку сабли, покоящейся в ножнах, и, когда решается что-то сказать, прекрасная девушка незнакомого народа закрывает ему рот рукой.

Она говорит с Джайраном так же ласково, но взгляд её источает злобу:

— Тогда чего же ты ждёшь? Иди и прими свою судьбу, как мужчина!

Джайран хочет многое сказать Эр Магуру, но поток слёз не даёт этого сделать. Мальчик убегает из юрты.

Шагах в двухстах от лагеря Эр Магур верхом на верном чалом жеребце нагоняет его.

— Прости меня! Прости меня, Джайран! Я не могу поступить иначе. Ты же знаешь, что я так поступаю не из трусости! Ты же видел днём, что я не трус!..

Джайран ничего не говорит в ответ и даже не оборачивается в его сторону. Известный батыр продолжает ехать за ним и говорит торопливым голосом:

— Если бы ты был хоть чуть-чуть постарше, то смог бы меня понять. Пойми, во взрослом мире всё гораздо сложнее, чем тебе кажется!

Джайран по-прежнему ничего не говорит в ответ и даже не оборачивается в его сторону. Могучий Эр Магур продолжает ехать следом и говорит быстрым голосом. Он рассказывает Джайрану о том месте, где его ждёт долгожданный покой:

— …И запомни: направо от Мохнатого камня, а не налево. И если будешь следовать этой дорогой, то скоро придёшь к трём высоким холмам. Под одним из них ты найдёшь хижину Безумца Вали. Если старик ещё жив, он отопрёт тебе дверь. Он накормит и напоит тебя. Расскажи ему свою историю без утайки. Будь уверен, Вали не прогонит тебя. Ведь он безумен и потому не боится смерти. И он живёт без семьи, поэтому ему не за кого бояться. Только у него ты сможешь спокойно дождаться своей судьбы. Только он будет кормить и одевать тебя, пока Чёрный волк не найдёт вас обоих и не сожрёт одного, а второго не отдаст на растерзание слугам, чтобы потом доесть остатки их пира. Нельзя сбежать от своей судьбы, но лучше уж дождаться её в тёплой хижине, чем на голой холодной земле. Может быть, тебе повезёт, Чёрный волк очень не скоро снова нападёт на твой след, и ты проживёшь в хижине безумца не один месяц, а может, даже год…

А затем Эр Магур вынимает из ножен и бросает ему под ноги свою знаменитую саблю. Свою острую длинную шои, рождённую в кузнице легендарного Даута. Свой клинок, сокрушивший больше врагов, чем Джайран носит волос на голове.

— И хотя бы прими от меня этот дар.

Широкий жест могучего батыра выводит бедного ребёнка из себя.

— Зачем мне это? Зачем мне длинный клинок шои, когда для того, чтобы вспороть себе горло, хватит и короткого лезвия пшака? Или ты предлагаешь мне, слабому мальчику, драться с тем, кому безропотно подчиняются и кровососущие мангусы, и злые дэвы, и даже страшные шелмусы? Драться с тем, кто напугал до дрожи в коленках самого могучего воина степей ещё до того, как появился перед его взором?!

— Не знаю, не знаю, Джайран. Но знаю, что мне она больше ни к чему! Что с этой ночи Эр Магур уже просто Магур! И что с этого мгновения он недостоин прикасаться к оружию, рожденному в кузнице легендарного Даута!

Джайран раньше не знал, что могучие воины умеют плакать, как малые дети.