Сергей Булыга - Фэнтези-2011

Он и правда был одним из секретарей Тайного Совета, этот Эрбер Алессо. С полномочиями дознавателя. Моне Гальде приходилось беседовать с ним по делу своего мужа. С ней Алессо обращался предельно корректно, но он имел непосредственное отношение к событиям, о которых дама Токсилла хотела как можно скорее забыть. То есть то, что именно он засадил господина Токсиллу в крепость, еще ничего, а вот то, что в результате этих действий семейство оказалось в нынешнем бедственном положении, — непростительно.

Бернардин, видимо, представил команду республиканских гвардейцев, штурмующих остров с крючьями, боевыми топорами и абордажными саблями, и махнул рукой, приказав Киру открыть шлюз.

Спустя некоторое время на причале появился сухощавый человек неопределенных лет в темно-зеленом форменном кафтане, теплом плаще и берете, в сопровождении четверых гвардейцев — правда, без абордажных сабель. При виде моны Гальды он не выказал никакого удивления — впрочем, сомнительно, что он вообще был способен испытывать это чувство. Склонил голову, четко произнес:

— Добрый день, госпожа Токсилла. Дама Адран не с вами?

— Она уже несколько дней не покидает своих покоев.

— Хорошо, разберемся. В таком случае, — Алессо обвел собравшихся пристальным взглядом водянисто-серых глаз, — я хотел бы поговорить с девицей Савикой, находящейся в услужении у дамы Токсилла.

Тут вздрогнуть могли решительно все, даже те, кто слыхом не слыхал о том, что представляет собой господин Алессо. Но мона Гальда быстро собралась с мыслями. Савика, упокой ее Мать в своем лоне, рвалась в город не для того, чтоб посетить аптекаря. Она успела сообщить куда следует о странностях, творящихся на острове. Это нетрудно и делается быстро — всего-то бросить донос в пасть кутхи. Морда давно вымершего зверя была расположена на площади за храмом Мастера, дабы все сознательные граждане республики имели возможность сообщать о нарушении законов. Разумеется, на то, чтобы разобрать доносы и провести их по инстанциям, потребно несколько дней. Поэтому дознавателя направили только сегодня.

Бернардин промямлил что-то нечленораздельное, впору с Киром тягаться. Не дожидаясь, пока он справится с первоначальным испугом и сумеет сплести какую-нибудь ложь, Гальда сделала шаг вперед.

— Прошу прощения, но у меня не было возможности сообщить властям. Моя прислужница Савика погибла на другой день после возвращения из города. По всей вероятности, была убита.

И снова Алессо не удивился, более того, моне Гальде померещилось, что на его лице отразилось «чего-то подобного я и ждал».

— Тогда я хотел бы видеть ее тело. Или, — на сей раз он смотрел прямо на Бернардина, — такой возможности тоже нет?

— Это правда. Девица Савика внезапно скончалась… а у нас негде похоронить тело… к тому же это был несчастный случай…

— Вот как? Нет трупа — нет доказательств, что имело место убийство.

— У вас есть мое слово! — Мона Гальда была рассержена, не понимая, куда клонит Алессо. — Или оно стоит ниже слова слуги?

— Перед законом все граждане Димна равны. Это касается также хозяйки дома. Проводите меня к ней.

— Но…

— Если она больна и не отвечает за свои действия, я должен засвидетельствовать это. Идите в дом. Можете предупредить свою госпожу, пока я выслушаю от дамы Токсилла, что произошло с ее служанкой, а также старшей дочерью. Извините, мона Гальда, если я был невежлив, но таков мой долг.

О нет, сейчас мона Гальда не сердилась. Наконец-то появился человек, которому она может с чистой совестью — и даже по велению гражданской ответственности — излить все треволнения последних дней. Ее не удивило, что Алессо знает о происшествии с Биной — о чем еще могла сообщить Савика?

Они наконец прошли в дом. Если Алессо испытал какие-то чувства при виде того, что являл собой особняк Адранов, то, как обычно, придержал их при себе. Пока Бернардин в сопровождении пары гвардейцев удалился к хозяйке, остальные заняли первую попавшуюся пустую комнату. Гальда выдворила детей вместе с Хабреном — правда, она сомневалась, что близнецы уйдут далеко. После чего приступила к рассказу. Ей было неловко — не оттого, что она беседует с дознавателем, нет, через это ей уже приходилось пройти, но оттого, что повествование ее чем дальше, тем больше напоминает безумный бред.

— Вы можете счесть меня сумасшедшей, — завершила она, — но я рассказала то, что видела.

— Отчего же сумасшедшей? Вопрос в том, что именно вы видели. Кто может подтвердить ваши слова?

— Боюсь, что только мои домашние. Здешние слуги не стоят доверия, а дама Адран… не могу утверждать точно, но у меня есть подозрения, что рассудок ее и впрямь помутился.

— А сумасшедшие бывают опасны. Вы полагаете, что за всем произошедшим стоит она?

— Не знаю… происшествие с Биной было подстроено, но я не возьму в толк, как это сделано. Что касается убийства Савики, то ни у одной женщины не хватит на это сил.

— Стало быть, у нее были сообщники среди слуг. Кто, по-вашему?

— Да кто угодно! Я не видела Савику с того момента, как она уплыла в город. Хабрен уверяет, что она благополучно вернулась, но до того, как мы нашли тело, прошли почти сутки… Все четверо имели возможность подстроить этот несчастный случай… только я не понимаю зачем?

— А вот об этом мы спросим у дамы Адран. Уверяю вас, всему найдется объяснение, нужно лишь знать, где искать. А с дочерью вашей я побеседую позже.

— Но под моим надзором!

— Разумеется, разумеется.

На пороге появился растерянный Бернардин:

— Госпожа согласна вас принять.

Алессо встал.

— Мона Гальда, я прошу вас присутствовать при нашей беседе. Ради соблюдения приличий.

Она согласилась, хотя понимала, что приличия волнуют Алессо в последнюю очередь.

Лаубода приняла их в той же комнате, куда к ней приходила Гальда, но теперь кто-то отдернул портьеры от окон. Даже тусклого света туманного дня было достаточно, чтоб заметить — дама Адран изменилась, и не в лучшую сторону. Она еще больше похудела, черты лица заострились. Платье сидело на ней кое-как, словно ее одевали спящей или бесчувственной, волосы торчали во все стороны.

Она действительно больна, храните меня Семеро! А слуги потакали капризам своей безумной хозяйки. Бину чем-то опоили, Савику пытали огнем и повесили на окне… бежать, бежать отсюда!

— Госпожа, — сухо сказал Алессо, — я вынужден спросить вас об имевших место в вашем особняке странных событиях.

— Я, право, ничего не знаю… меня там не было.

— В саду, вы разумеете?

— Да, в саду… а должна быть… — Она сглотнула. — Я была в мастерской… Снадобья…

— Это было после несчастья с Биной, — пояснила мона Гальда. — Она приготовила лекарства.