Андрей Жиров - Отмщение

- У нас людей не клеймят, - спокойно возразил Фурманов, с гордостью демонстрируя совершенно чистую руку по локоть - без следа татуировок или химических ожогов.

Немец вновь ругнулся, зашел с третьего подхода:

- Имя, Фамилия, место проживания!

- Юрий Феоктистов, Ханты-Мансийск, 4-я улица Строителей дом 25, одиннадцатая квартира, - контрразведчик ответил без малейших опасений. Легенду сработали качественно и, когда дело внезапно быстро закончилось, зарезервировали на будущее. Вот сейчас и пригодилось. Документы, справки, записи в базах данных - весь комплект настоящий, комар носа не подточит. Так что можно проверять хоть до смерти. Разве что свидетелей опрашивать, но это уже из области фантастики. Ну а что до адреса - проверяющие склонны скорее верить, чем допускать, что кто-то в здравом уме решит для "липы" его использовать. На что и расчет.

Немец, что ожидаемо, проверил и получил подтверждение. Кивнув, продолжил допрос:

- Так, Юрий Феоктистов, зачем здесь сейчас?

- Направлялся по путевке на отдых, но тут началось... - Юрий развел руками, изображая, что совершенно бессилен против форс-мажорных обстоятельств недавних дней. - С тех пор и мытарствуем с товарищами, так сказать, по несчастью.

Тут на пороге купе возник запыхавшийся и задерганный проводник. Какие-то несколько минут высочайшего нервного напряжения вымотали человека до крайности.

- Очень хорошо. Как раз вовремя, - надменно кивнул унтер. - Как здесь появился этот человек вместе другими? Почему без документов? Кто и зачем остановил поезд около получаса назад? Кого пустили? Кто, где? Отвечать!

Старик в ответ покраснел, но ничего не ответил. Ведь заговорить значило подвести не только себя. Пострадают и машинист, и остальные пассажиры. А ведь если немцы узнали, что поезд останавливался, узнают и кто сел. Это, конечно, провал... Юрий невольно почувствовал холод в сердце. Если серьезно копнут - моментально вытащат наружу все концы. А они и так шиты белыми нитками. Такими белыми, что даже оторопь берет. Но ведь как сработали! Всё раскопали сразу. Одно к другому привязали и пошли разматывать! Ох, не зря фельдфебель этот сразу не понравился...

Между тем, пока Фурманов прикидывал, как выкручиваться, а проводник, насупившись, молчал, ожили динамики гарнитуры. Женский голос - нервный и довольно громкий. Слишком громкий для обычного сообщения. Фельдфебель вначале непонимающе вслушивался, а затем вступил в диалог:

- Что?! Где?! Склады?! Какого черта! Все десять?! Пассажиры тоже? Черт бы побрал этих русских! Бегу!

Бесцеремонно оттолкнув с дороги проводника, унтер побежал по коридору к выходу, окликая по пути солдат. Остановившись в тамбуре, отстраненно крикнул:

- Можете проезжать!

Словно в ответ на это разрешение, поезд вздрогнул, надсадно застонал. И даже стал потихоньку ползти вперед. Фельдфебель несколько раз крикнул "Шнель!", пропуская солдат вперед. Убедившись, что все вышли, проворно выпрыгнул наружу. Исчез, как и не было. А поезд с каждой секундой всё быстрее набирал ход.

Юрий и проводник переглянулись. И полковника сразу насторожил оценивающий взгляд старика. Слишком внимательный, слишком многозначительный. Должен был по логике вещей последовать вопрос, но нет. Старик только пожевал губами, вышел в коридор. И только потом, уже скрывшись за перегородкой, сварливо крикнул:

- Идём, поможешь стекла вставлять. Турист...

...Серьезный разговор состоялся через час, когда покончили с работой - благо, помогли другие пассажиры. Закрывшись с ночным пассажиром в купе, проводник сел к столу. Лицо его теперь уже не казалось излишне моложавым - тревога и недавние переживания стерли всё. Обнажились сильнее глубокие морщины, под глазами пролегли тени, скулы заострились. Начал старик без подготовки, без словесных кружев - с вопроса в лоб:

- Эти, молодчики высшей расы с собаками, - последовал пренебрежительный кивок в сторону оставшегося позади кордона. - тебя искали?

Не дав Юрию ответить, старик поспешно добавил:

- Можешь не бояться - никого здесь нет: ни в вагоне, ни в поезде. Аппаратуры тоже, - усмехнувшись, дед добавил. - Да и стал бы я наедине оставаться иначе с тобой?

Юрий безусловно понимал, что оставаться бы стал. Ещё как! Будь проводник провокатором - и не таким соловьем бы пел на камеру. Да и ничем бы не рисковал - как раз для подстраховки непременно бы рядом дежурили "штурмовики". Японцы бы еще могли оставить агента намеренно без прикрытия, ещё англичане, некоторые другие европейцы, азиаты. Ничего странного в принципе - для пользы дела. Но немцы бы не стали без нужды идти на подлость - твердых принципов люди в разведке именно этой страны Юрию встречались на несколько порядков чаще, чем в других.

Однако, проводник сейчас говорил правду: в вагоне как минимум посторонних нет. Фурманову даже не было нужды следить за "таможенниками" - слуху он доверял вполне. И вышло ровно столько, сколько вошло, а остальных пассажиров невольно посчитал ещё во время нападения. С техникой сложней, но беглый осмотр позволил предположить, что всё чисто. Как минимум, он ничего не теряет. Проводник не раз мог сдать, но не сдал. Значит, не так всё просто. Да и до города около трех-четырех часов - всего ничего. В течение такого короткого срока уж как-нибудь проконтролировать ситуацию можно. Потому Юрий и решил рискнуть.

- Возможно, что и меня, - спокойно согласился полковник. Фраза вышла расплывчатая, общая. Самое то для предварительного зондажа. Теперь нужно следить за реакцией.

- Возможно... - сердито фыркнул старик. - И же им понадобилось от пятерых заурядных туристов?

- Пятерых? - Юрий постарался, чтобы вопрос прозвучал как можно искренней. Даже в притворном изумлении вздернул брови.

Дед в ответ только скривился, будто от лимонного сока пополам с левомицетином.

- Я может и старый, но ведь не дурак, - резонно заметил проводник. - Какого рожна иначе вы держали гроб на руках там, на станции?

- Хорошо, допустим, - вновь спокойно кивнул Юрий.

- Ну вот что ты за человек? - раздраженно бросил старик, откинувшись на спину. - Допустим, возможно... Всё юлишь, виляешь. Будто в застенках Гестапо. Или я, может, похож на старика Мюллера?

- Помнится, папаша Генрих говорил, что никому нельзя верить, - не преминул блеснуть эрудицией Фурманов. Даже позволил слабую улыбку.

- Максим Максимович, я ведь не Мюллер и даже не Холтоф, - старик спокойно ответил на выпад. - Пользуясь аналогией, я скорее Постышев. Помните такого?

- Героический подпольщик? - небрежно уточнил Юрий. Такое равнодушие проводника несколько удивило.

- Странная реакция, товарищ турист. Будто вы с самого начала знали...

- Ну, не с самого, - легко усмехнулся полковник. - Но книжки на видном месте за таким авторством не стоит оставлять. Времена сейчас... Могут неправильно понять.