Владимир Иванов - Игра, как она есть

- Прошу вас садиться.

Ну что ж, присядем, коль просят.

- Это ваши документы? - Негр показал мне закрытый паспорт.

- Похож на мой. С ним что-нибудь не так?

- Ваша виза. Она рабочая.

- И что?

- Как вам удалось ее получить?

- Самым простым способом. Я обратился в Американское посольство, сдал все требуемые документы и получил визу. Кстати, там стоит подпись вашего посла в Славянском секторе. Можете убедиться в ее подлинности.

- Если потребуется, мы так и сделаем. Какую работу вы собираетесь исполнять на Нью-Техасе?

- Несложную, по возможности. Особенной квалификации у меня нет, так что подошло бы, что-нибудь попроще. Проектирование портативных ядерных реакторов или хирургические операции на мозге.

Старший откинулся на стуле и задумчиво посмотрел на меня, казалось, выбирая, самому меня пристрелить или поручить это своим гориллам. Очевидно, не успев узнать от меня всего, что ему хотелось, решил продолжить.

- Вы напрасно прибедняетесь. Квалификация у вас, скорее всего, есть. Кстати, кем вы были во время войны?

Ох, как мне этот вопрос не понравился. Неужто все-таки конкуренты объявились прямо на старте?

- Давно это было, я уж и не помню.

- А вы постарайтесь вспомнить.

- По мирному соглашению между нашими секторами, моя служба в Славянских вооруженных силах не может быть препятствием для въезда в Американский сектор.

- А кто говорит о препятствиях? - Негр сотворил на лице добродушную улыбку, которая могла бы обмануть только новорожденного суриката. - Мы же здесь просто беседуем.

Спиной почувствовал, как обе гориллы сзади затряслись в беззвучном хохоте. Очевидно, шутка им показалась невероятно смешной.

- Служил в армии при штабе, шифровальщиком.

- Шифровальщиком?! - мой оппонент продемонстрировал удивление человека, шедшего в библиотеку, а попавшего в публичный дом. - Шифровальщиком? Вряд ли! Скорее Егерем!

Слово сказано. Из моего статуса никто тайны не делал, но информация эта была... как бы сказать... "Для служебного пользования". За те минуты счастливого общения, эта чернозадая обезьяна никак не могла получить информацию о моей службе. Егерь, профессия в армии настолько редкая, что подозревать каждого русского в том, что он тот самый Егерь и есть - просто паранойя. Значит, ждали именно меня, и, следовательно, те, кто сейчас находятся в комнате, не совсем те, за кого себя выдают. А может, просто работают на полставки. Впрочем, разницы никакой. Пока все эти мысли крутились в голове, тело начало свое движение. Слегка подался вперед, положив руки на края стола, благо он был намертво привинчен к полу, и хорошенько уперся грудью. Правая нога, как из катапульты выстрелила в то место, до которого могла дотянуться - голень. Мой собеседник еще не успел взвыть от боли в сломанной ноге, а стул, который в отличие от стола закреплен не был, врезался в грудную клетку образины, стоявшей сзади - справа от меня. Второй охранник успел среагировать на движение и даже начал поднимать руки в защитную стойку, да не успел. Слишком много холестерина присутствовало у него в пище. Носок моего ботинка врезался ему в коленную чашечку, а ребро ладони - под ухо, после чего его осознанное существование прервалось на полчаса, как минимум. Второй, наконец-то разобрался со стулом, отбросив его от себя, и шагнул вперед, раскрывая свои руки-рычаги, надеясь заключить меня в жаркие объятия. Но жаркие объятия от мужика, мне всегда казались верхом неприличия, пришлось пресечь это дело банальным, футбольным ударом в пах. Туше. Как там наш старший смены? А никак. Гнус покинул насиженное предплечье так незаметно, что я даже не почувствовал ничего, а вот старшему почувствовать довелось. Его широкий и плоский негритянский нос был аккуратно отделен от лица и валялся посредине комнаты. Бывший хозяин схватившись за лицо утробно выл, пуская струи крови между пальцами. Крови было много настолько, что мой паспорт оказался заляпан до полной неузнаваемости. Гнус взлетел на столешницу и, склонив голову немного на бок, добродушно посматривал на меня. Ну что ж, пора и нам отсюда выбираться. Только вот дилемма. Оказывать первую помощь пострадавшим или не стоит? Гориллы, Бог с ними, сами очухаются, а вот старший, со своей сломанной ногой, скорее всего Богу душу отдаст от потери крови. А, черт с тобой, ниггер, помогу по-христиански. Рубашку того, кто корчился на полу, зажав руки между ног, разорвал пополам. Из одной половины сделал тампон, другую оставил в качестве бинта.

- Ну что, служивый, лечиться будем? - Тот, похоже, вообще ничего не соображал от шока и кровопотери, уже не выл, а просто гудел на одной ноте. - Значит, будем!

В коридоре - никого. В первую очередь паспорт. Вот и туалет. Пластик паспорта водой не испортишь. Обувь в крови? Вроде все чисто. Пора уходить. Окно без решетки на втором этаже. Можно просто спрыгнуть и как ни в чем не бывало выйти из кустов. А вот и такси. Усаживаюсь на заднее сидение.

- В центр. Знаете место, где можно хорошо перекусить?

- Конечно, парень! Знаю и не одно! Были бы деньги! С ними всюду хорошо!

Господи, опять негр. Одно хорошо. Судя по тому, как этот "парень" говорит на своем "американском", моего акцента он точно не услышит, а значит, когда будут искать иностранца, вряд ли про меня вспомнит. За сорок минут добрались до центра. Тридцать долларов. Пять рублей. Вроде недорого. А вот и ресторанчик.

- Спасибо, парень!

Такси уехало, оставив в качестве напоминания о себе клубы сизого дыма. Ресторан - рестораном, а кушать мне еще рано, надо след путать. Самое время перейти на другую сторону и сесть в автобус, благо муниципальный транспорт ходил, как часы. Яркая реклама Кока-колы, часов Омега, нижнего белья и автомобилей. Днем это еще полбеды, а вот ночью все это лезет в глаза, навязчиво предлагая: покупайте, потребляйте, пейте, ешьте... В Славянском секторе такая реклама была запрещена давным-давно. Никаких неоновых вывесок, никаких голографических призывов. Для этого есть специализированные каналы по головизору. Кому хочется, тот смотрит. Специальные рекламные справочники продавцов и производителей, специальные сайты в электронных сетях. Если человеку нужно что-то найти, занимает секунды, а в лицо тебе совать товар никто не станет. Почему? Да все просто. Возможности производства во время войны ограничены. Производство бытовых товаров проигрывает военным заказам. Перепроизводства нет, даже наоборот, легкий дефицит, но если что-нибудь нужно - сделай заказ и через пару дней получишь. Если дефицит, хоть и легкий, так зачем реклама? И так все продается. А кто платит за рекламу? В конечном счете, тот, кто эту рекламу читает, смотрит, слушает и соглашается покупать. То есть - конечный потребитель. Он вынужден оплачивать усилия режиссеров, актеров, операторов рекламных роликов, расходы на монтаж, материалы, электроэнергию и устройства для демонстрации рекламы и покупает, иногда то, что ему совсем не нужно. Абсурд, конечно, но так уж устроен человек. Автобус не торопясь везет меня широкими каньонами, стены которых состоят исключительно из стекла, бетона и металлопластика. Солнышко весело отражается в глазницах небоскребов, еще более добавляя сияния, уже почти нестерпимого. Надо и мне прикупить черные очки, что бы не остаться совсем без глаз.