Сергей Подгорных - Бог Галактики

В том, что это была она, я не сомневался ни на йоту. Передо мной, без сомнения, сидела Майя. С белокурыми волосами и голубыми глазами, но все-таки это была она. Ее я бы узнал из тысяч, миллионов, миллиардов. Одну из всей Галактики. Ее я бы узнал где угодно, а вот она меня, похоже, нет. Она, конечно, удивилась, увидев меня, но удивилась не так, как удивляются, встретив неожиданно и в неожиданном месте хорошего знакомого. Она удивилась тому, что перед ней сидит не тот, кому следует сидеть. Она совершенно не узнавала меня или искусно это изображала. Несколько секунд Майя недоуменно разглядывала меня, потом спросила, удивленно подняв бровь:

– А где же Макс?

– Этого я не могу сказать. За Макса я не ответчик. Но за себя я могу сказать твердо – мое место навсегда рядом с тобой, Майя, и никто не сможет его занять. Никакие максы. Никакими силами, – сказал я в ответ, глядя в ее прекрасные глаза.

– Мы знакомы? – еще больше удивилась девушка.

– Да, – уверенно ответил я, – совсем недавно, а может быть, и очень давно, на планете Даран, закрывшись в душе, мы занимались любовью.

Девушка улыбнулась белозубой улыбкой и кокетливо спросила:

– А где этот Даран? Далеко? Я несколько секунд помедлил, прикидывая в уме расстояние, и наконец ответил:

– Не очень. Тысяч десять световых лет, не больше.

Девушка весело рассмеялась:

– Стоило так далеко забираться для этого! Можно было найти место и поближе. Я улыбнулся в ответ доводам девушки:

– Возможно, что и найдем.

Несмотря на всю мою браваду, чувствовал я себя немного неловко. Еще бы, я знал, помнил Майю – она меня нет. Я еще не забыл запах ее волос, нежность ее кожи, упругость юного тела, ее чудный ангельский голос. Она (и это было видно) совершенно искренне не узнавала меня. Эту загадку мне еще предстояло разрешить, а пока я безумно был счастлив просто смотреть на девушку.

И хоть Майя не помнила меня, я не сомневался, что понравился ей. Если один раз мы смогли найти друг друга, то это произойдет и вновь. Я постараюсь, чтобы это произошло. Опыт у меня есть.

Майя с улыбкой посмотрела на меня и сказала:

– Мое имя вы знаете, а я ваше нет. Может, познакомимся тогда до конца. Если мы все равно сидим за одним столиком и занимались когда-то давно любовью на Даране. В душе. В десяти тысячах световых лет отсюда…

– Конечно. Рад себя представить. Лео, – начал я весело и тут же запнулся. Как меня звали здесь, на Земле, я не знал. Не удосужился взглянуть в свои поддельные земные документы.

Так и не договорив, я торопливо достал из внутреннего кармана бумажник и вытащил из него паспорт. Паспорт почему-то был австралийский. "Ну и шутники эти энергоразведчики, нормальный паспорт не могли выдать", – подумал я и, взглянув в раскрытый документ, сказал:

– Леон Джаггер.

Моя выходка вызвала у Майи бурю восторга. Она безудержно рассмеялась, чем вызвала удивленные взгляды с соседних столиков. Немного отрезвленная ими, Майя успокоилась и спросила меня:

– А что же, без бумажки вы свое имя запомнить не можете?

Шутники они все-таки, эти руэновцы. Взяли и вписали в фальшивый паспорт мои настоящие имя и фамилию. Хотя нет, какие там шутники. Чего там долго думать, придумывать мне легенду, вводить меня в роль жителя Земли! По их плану, я должен был подойти к элементу "икс", протянуть руку, наполняясь безграничным океаном тапо-генной энергии. И на этом бы моя миссия закончилась – миссия переходного сосуда к мировому господству. И моя жизнь тоже закончилась бы. А австралийский паспорт – это они неплохо придумали. Вдруг что не так. Какие-нибудь проблемы с местными властями. Тогда что с меня взять? Житель солнечной Австралии в заснеженной России может и не знать всех особенностей российской глубинки, всех законов и правил. А пока свяжутся с консулом, выйдут на посольство – меня и след простыл.

– Да, жизнь, понимаете ли. Майя, сейчас нервная пошла. Вот приходится паспорт с собой таскать. Вдруг познакомлюсь с изумительной красоты девушкой, онемею от ее прекрасных глаз, забуду свое имя. Вот тогда и пригодится паспорт. Гляну в него и вспомню все: и имя, и фамилию, – выдвинул я свою версию произошедшего.

– Неужели? Вы же сами говорите, что мы знакомы. Знаете, как меня зовут.

– Но ведь вы меня не помните? Девушка, взяв в руки мой паспорт, смотрела на снимок, усиленно морща свой милый лобик.

– Нет. Не помню…

– Это не беда. Нагоним. Восстановим все как было. Будем заново гулять под серебристой луной Зако, плескаться в волнах Тагейского моря, любоваться закатами на Падее.

– Вполне возможно, что и будем, – грустно улыбнулась девушка, – а пока все это мне придется проделать в компании Макса. Вот он как раз идет.

К нам действительно приближался Макс – тот парень, что грубо толкнул меня возле туалета.

– Я же сказал тебе, милая. Мое место рядом с тобой, и никакой Макс не сможет меня в этом разубедить.

– Ценю, конечно, вашу смелость и самоотверженность, как вы там сами себя называете, кажется, Леон. Но Макс очень опасен. Он чемпион области по карате и вспыльчивый малый. Он вам все кости переломает. Лучше не гневите его и уходите, – посоветовала мне с усмешкой "сердобольная" девушка.

– Я и сам очень опасен, дорогая, – невозмутимо ответил я и, не вставая, перехватил руку Макса, который к тому времени успел к нам подойти и попытался вышвырнуть меня вон. Я все так же, не вставая и продолжая мило улыбаться, вывернул руку бедного Макса и толкнул его прочь. Он, взвыв, отлетел, едва не перевернув соседний столик.

После этого я посмотрел на моего конкурента и сказал:

– Вы ошиблись, молодой человек. Вам туда, – и показал на выход.

– Ты сам у меня сейчас вылетишь туда, – произнес с угрозой в голосе Макс, вставая в боевую стойку и сжимая кулаки: – Мужик, предупреждаю. У меня черный пояс по карате. Лучше уйди по-хорошему или сейчас я из тебя отбивную сделаю.

Я, принимая вызов, спокойно встал.

– Посмотрим, насколько черен твой пояс, – проговорил я и легко увернулся от удара правой ногой моего конкурента.

Так же играючи я уклонился и от целого каскада ударов кулаков взбешенного Макса. Я, конечно, мог уложить самоуверенного обладателя черного пояса одним приемом. Уложить и на больничную койку, и даже на тележку в морге. Но я знал – девушек надо покорять не этим. Их сердце можно завоевать храбростью и великодушием. Храбрость я проявил, смело уклоняясь от ударов разъяренного Макса. Великодушие – не став его убивать. Я просто легонько ударил его в грудь рукой, когда он в очередной раз пытался меня нокаутировать. Я постарался сдержать свой удар и не очень травмировать бедного Макса, и так уже оскорбленного мною из-за Майи. Я постарался ударить его не слишком сильно, но, видимо, ударить слабо космодесантник Федерации физически не в состоянии. Макс стремительно, словно торпеда, пущенная во вражеский эсминец, пролетел от нашего стола к соседнему и, грохнувшись, разнес его вдребезги. В общем, с великодушием я как-то не дотянул.