Дмитрий Королевский - Кровавая жара

Слово «группировка» Звягину Петру Михайловичу, отставному офицеру, не нравилось еще со времен первой Чеченской, куда он попал, будучи лейтенантом. Бригада – ну это уж совсем по-бандитски, что тоже не приветствовалось майором, с законом он дружил, несмотря на непростую жизнь, и старался не нарушать, даже по мелочам. А когда дело дошло до формирования из выживших людей группы, то она стала называться просто – община, с броским и символичным названием – «Возрождение».

Несмотря на то, что сам Петр Михайлович был человеком, про которого обычно говорят – солдафон, распорядок дня в общине он сделал не «казарменным», а более демократичным и свободным. Однако, что касалось завтрака, обеда и ужина, то тут было все строго по часам. И дело не в армейской привычке, просто продуктов в разрушенном городе осталось мало, и найти их с каждым днем было все сложней.

Ужин собрал всех членов общины в одном из больших павильонов, где раньше продавалась одежда, о чем свидетельствовали красочные рекламы на стенах и металлопластиковых перегородках. Столовая, куда стащились все найденные на этажах столы и стулья, была одной из самых светлых зон убежища. Белый мягкий свет от пяти плафонов и запах готовящейся пищи создавали хоть какой-то уют, и находиться здесь было очень приятно. Промышленный дизельный генератор, что раньше стоял в главной больнице города, питал электричеством обжитые людьми части здания. Однако столовая в этом плане преуспела больше всех.

Когда новобранцы во главе со Звягиным прибыли в столовую, вся община была уже в сборе. Люди как по команде поднялись из-за столов, разговоры смолкли.

– Приветствую всех, – громко произнес майор. – Прошу любить и жаловать, наше пополнение! – он сделал жест рукой в сторону друзей и бандита и стал перечислять с уместной долей иронии. – Этот брутальный мужчина просил его называть просто Сивый, что ж, его право, хозяин-барин, как говорится. Что касается пареньков, то тут особых пожеланий не было, его звать Денис, можно Лёс, а его друга – Пашка, ну, или Клим. Эти ребята уже успели зарекомендовать себя с хорошей стороны, что, конечно же, поощряется!

На вошедших с интересом смотрели больше сотни глаз, наверное, ища знакомые черты, надеясь отыскать соседа, родственника, коллегу по работе, одноклассника, что потерялся в городе, но каким-то чудом выжил и нашел убежище.

Лёс с замиранием сердца скользил взглядом по женщинам и девушкам, что занимали столы рядом с детьми. Но той, которую он так надеялся здесь найти, не было. Лишь стоявшие рядом друг с другом анархисты Серж и Макс, не сразу узнав друзей, едва кивнули парням, здороваясь. Авторитет Михалыча говорил сам за себя, даже обкуренные разгильдяи вели себя смирно.

– Эльмира, Ирина, двойной паек новеньким! – От произнесенного имени Денис едва не упал, чувствуя, как ком подступил к горлу, и стало тяжело дышать. Только сейчас парень обратил внимание на небольшое окошечко в стене, что отделяло кухню от столовой. А там, зажав рот двумя ладонями, с заплаканными глазами стояла его Эльмира, бледная и похудевшая, но такая красивая. – Эти парни это заслужили!

Рассчитывать на отдельные спальные апартаменты в убежище никто, само собой, не мог, за исключением самого майора Звягина, что спал, как говорится, не покидая своего поста, у себя в кабинете. Остальные же члены убежища, за исключением семейных, коих было, не много, не мало, три пары, были определенны в две «казармы». Мужскую и женско-детскую, кроватями для которых разжились в разрушенной больнице, что была неподалеку.

– Я до сих пор не могу поверить, что это не сон. – Теплое дыхание Эльмиры защекотало шею Дениса. – Так страшно проснуться, а тебя рядом нет, и не было.

– Мне тоже, – шепнул Лёс, чмокая ее в макушку и крепче прижимая нагое девичье тело к себе.

Они нашли себе место на втором этаже здания, в заброшенной, неосвещаемой части строения. Одежда, что в изобилии висела на вешалках-стеллажах или попросту валявшаяся под ногами, была использована в качестве любовного ложа. И лежа теперь в ворохе из различных штанов, рубашек, кофточек и блузок, молодые люди, вспотевшие от жарких любовных утех, чувствовали себя самыми счастливыми на земле. Не хотелось думать о предстоящих на утро делах. Вообще не хотелось думать ни о чем, а просто лежать, прижавшись друг к другу и слышать стук сердца своей половинки, которое билось только для тебя.

– Как тебе удалось сбежать от зомбаков, и что вообще у вас там произошло? – спросил вполголоса Денис.

– Когда вы ушли, мы с Олей принялись за уборку и приготовления обеда из оставшейся еды. Все шло как всегда, никто и не помышлял выйти за пределы Бункера. Наверное, у этих тварей чутье есть на нас, на живых! – возбужденно шептала Эльмира. – И, рано или поздно, они бы добрались до нас, вот только, совсем не вовремя это случилось.

Говорить вслух влюбленная парочка не решалась, ведь сейчас по всему убежищу объявлен отбой. И только первая смена караула исправно несет службу, охраняя торговый центр снаружи.

– А как же они дверь открыли? Она же не выбитая была, да и не смогли бы зомби ее сломать, разве что, Главарь?

– А никто ее и не выбивал, эта Сережа дверь открыл. Он полдня просидел в ожидании вас, точнее, кода вы принесете вкусности с магазина. А когда мертвяки заскреблись снаружи, он подумал, что это вы вернулись. Мы и глазом моргнуть не успели, как в Бункер ворвались зомбаки. Сережку они сразу рвать начали… – девушка зашмыгала носом, и Лёс успокаивающе стал гладить покрывшуюся мурашками спину, понимая как непросто сейчас говорить Эльмире. – А потом они увидели и нас, не знаю, как мне удалось увернуться от всех этих рук и зубов. Когда я выскочила на улицу, там уже разгорался пожар, керосиновая лампа, на которой готовился обед, перевернулась, и загорелись матрацы. Я слышала, как кричит Оля, но я же ничего не могла сделать, Денис…

– Все, все, хватит вспоминать все это. – Лёс прижал крепче плачущую девушку. – И не вздумай винить себя в чем-то, ты бы не смогла ей помочь. Мы тоже потеряли друга, это очень тяжело, я знаю. Поны теперь нет с нами, но мы продолжаем жить и, конечно же, отомстим за него!

Денис не стал вдаваться в подробности смерти друга, то, что именно Оля его укусила и впустила в его кровь заразу. Впрочем, Эльмира приняла его смерть спокойно и не лезла с расспросами, что, да как. За что Лёс ей был благодарен.

Больше вопросов не было, они еще раз занялись любовью, а потом лежали, потеряв счет времени, пока сон наконец не сморил их.

Вой тревожной сирены, что может быть страшней этого звука, раздающегося средь ночи? Позабыв о страшной действительности, спавший с улыбкой на губах Лёс вскочил, будто на него вылили ведро ледяной воды, чем сильно напугал Эльмиру.