Вадим Денисов - Стратегия. Колония

Уголь в мешках. Мне подумалось: у Сотникова уже гидромониторами месторождения разрабатывают, станины отливают, а тут — в мешочках, по старинке…

Что делать, это Южная Америка, детка.

— Нужен! Еще как нужен, — возбудился я. — Только вот как его вывозить…

Костя больно толкнул меня локтем в бок.

— Грузовик, — тихо подсказал он.

— Точно! Будет схема, будет. Мешки забросим в ближайшее время, Джо.

Пещерник тяжело вздохнул:

— Может, не поедете, парни? Хорошие вы люди, жаль вас.

— Эх, Джо, знал бы ты, что мы видели и с чем сталкивались.

— Да вы и не проедете туда! — наконец бухнул отшельник с чувством выполненного долга. — Так что скоро вернетесь, и я получу свой бинокль.

— Это еще почему, Джо? — Гоблину такое говорить… только злить.

Пещерный человек внимательно посмотрел на нас:

— У поворота снова Зверь бегает. Его очень трудно убить. Иногда убивают, но он вскоре оживает заново. Ох, ох… И посмотреть на такое страшно, царь носорогов.

Вот и прояснилось: нам все-таки предстоит сразиться с чудовищем.

— Довольны? — скупо поинтересовался я у сталкеров. — Сбываются мечты?

Жесткач, чувствую, обеспечен.

— …Три, четыре, пять, шесть… Ого! Шесть с половиной метров! — торопливо заключил Костя. — Где-то так, похоже. С погрешностью моего шага, конечно.

— Боже… Что за подход. Я сейчас нормально померяю, а не по-славянски, — успокоила нас Ленни, подходя к поверженному зверю с рулеткой.

Волосатое чудовище легло удачно, не перегородив дороги. Измучились бы таскать по грунту такую тушу…

— Елочки точеные, обнять и заплакать, — задумчиво молвил Гоблин, глядя на волосатую гору псевдомяса. — Ну и гада же они сотворили.

— Рог будем вырубать? — деловито поинтересовался Кастет.

— Нет, — я знал, что он спросит, и ответ был готов заранее, — не будем, времени много уйдет. Он, скорее всего, не разложится: клыки пещерника не разложились. Так что заберем по возвращении.

Бой с эласмотерием, или Эллочкой, был коротким, но эффектным. Страж подходов объявился почти сразу после поворота Хребтовой, что нетрудно было предугадать. Поэтому подъезжали мы тихо и осторожно, а зверя взяли быстро. Мы с Ленни встречали его в лоб: я с «Ударом», она со «страйкером», предложение использовать «томпсон» я блокировал.

— Твое дело — последние метры, если уж так случится. Нечего его пульками щекотать.

Кастет с Мишкой забрались на большой валун слева и вели фланговый огонь, взяв ПКМ и два «калаша». Напоследок Костя спросил:

— Посоветуешь, куда бить?

— Носорога бьют под основание уха, верное дело. Можно как Дубровский медведя, но это уж если захочешь…

— Нет уж, спасибо, мы лучше с камушка! А ты че, в Африке был?

— Не был. Так ведь и Эллочка там не была… Еще по суставам бейте, никакой адреналин и дурь ему не помогут, если сломать механику движения.

Я успел выстрелить три раза. Первым разбудил зверя, заставив того повернуться и стартовать с мощью локомотива. Потом существо заорало — глухо, низко и протяжно, вроде и негромко, но этого вполне хватило, чтобы сердце ёкнуло: второй раз я позорно промазал. Стресс — не каждый день на тебя живой танк бежит. Третий раз попал между глаз, и это сработало: пуля патрона ДШК прошибла кость. Сталкеры одновременно поливали его в бочину, действительно стараясь вынести коленные суставы. У них получилось, и зверь свалился мордой к нам, в тридцати метрах от «трахомы», где мы с подругой готовились кузнечиками прыснуть в разные стороны. Сильфиде пострелять так и не удалось.

— Ножки то-оненькие, — заметил Кастет, пиная копыто. Голень свободно болталась в обе стороны. — Несоразмерные какие-то.

Последствия прошлых визитов видны были сразу. Слева у дороги валялся какой-то неровный брикет металла — судя по всему, любимая игрушка страшилища. Эллочка в охотку свирепо и долго трамбовала какую-то технику, постепенно придавая мятому металлу причудливую форму. Кое-где сохранилась синяя краска, местами поблескивал хром. Лежащий в кустах неподалеку красный мотоцикл буквально снесло, смело мощнейшим ударом страшного рога. Рама и передняя вилка были выгнуты так, будто были сделаны из пластика или попали под БелАЗ. Колеса куда-то пропали, сожрала, что ли… Никаких огрызков и ошметков резины на склоне и у дороги не обнаружили. О том, что стало с ездоками, думать не хотелось. Куски ткани, какие-то железки, Масло кругом разлито. Ленни нашла рваную обувь и гнутую двустволку с разбитым ложем — это взяли, Хвостов заставляет забирать любые обломки огнестрельного оружия.

Внеземного апгрейда доисторический монстр бил по пришельцам всей силой своей синтетической технологии. Живая лавина. Таран. Без мощного оружия — верная смерть. Джо говорил, что иногда его убивали, значит, у некоторых имелось оружие помощней двустволки.

Одно дело сделано.

Дорога полого поднималась, возвышенность закрывала обзор: местности впереди отсюда не увидишь, придется лезть наверх. От подошвы по склону тянулись две узкие полоски-осыпи. Они вели к двум каменным «жандармам», вечным часовым плато, торчащим как пальцы великана из древних мифов. Тут можно подняться, если не торопиться и смотреть под ноги. Примерно на середине склона, сразу за жандармами, чернел отстоящий от скалы каменный останец с плоской вершиной: вот туда нам и надо. Отправились мы с Кастетом, оставив ребят внизу. Легкий жилистый Костя пошел первым, он же первым и вышел к останцу, после чего, не дожидаясь меня, забрался на природную наблюдательную площадку. Уф, чаще тренироваться надо, а то совсем форму потеряю на командной должности…

— Ну, что видишь? — нетерпеливо крикнул я, пританцовывая внизу в поисках хорошей трассы. Черт, где он забирался?

— Да пока ничего особо интересного, если не считать… — загадочно сообщил мне Лунев, с интересом оглядывая кругозоры в бинокль. Вздохнул, убрал бинокль, посмотрел еще раз, хмыкнул и громко добавил: — Кроме Мертвого Города! Знаешь, ниче так, приемлемо! А ты что застрял? Сбоку щель, а там уступ удобный, давай, щас подстрахую.

Наконец и я поднялся на каменный срез.

Внизу громоздились крупные скальные обломки, стена плато круто поворачивала и уходила на запад — необычный вид с этой стороны, новые земли. Вокруг останца и ниже редким мох клочками, еще реже встречается измученный ветрами и дождями кустарник, прижавшийся к каменным россыпям. Что ж так тихо-то! Даже мышей не видно, а они ведь постоянно пищат в камнях… С горы, насколько хватало видимости, передо мной открывалась бесконечно длинная, вытянутая вдоль океана долина. Вот с нее-то к форту зверье и пробирается! С моря долины не заметишь — мы не увидели, когда шли вдоль берега на «Клевере»: ее скрывал невысокий береговой хребет.