Вадим Денисов - Стратегия. Колония

Про личное оружие второй линии на поле боя сейчас не говорю — очевидное.

Я на голубом глазу рассчитывал уже здесь спокойно набрать на сто двадцать кило револьверов и использовать их в дальнейшем как ходовой товар… Не вышло.

Итак, франки не присоединились.

Но симбиоз обещает быть успешным. Заметил, особое у них сознание. Катрин мне давно еще говорила, что к Германии она бы не примкнула, типа ей не в уровень, — вот такие понты. Ну, что-то мне тут понятно. Много ли на свете есть стран, имеющих свою боевую авиацию, мощный флот, космодромы и ядерное оружие? Французы из числа таких, они имеют. Это признаки Державы. У них и здесь есть Родина — как же не стремиться туда? Хотя бы посмотреть. Ведь даже их некая нынешняя пассивность в метрополии ни о чем еще не говорит, так думаю, что это просто застарелый шок.

Я выше говорил о союзниках? Это немного не так, о равноправном союзе речи и быть не может: французы приняли протекторат. И вот тут им деться было некуда. Общину с отрицательной комплиментарностью я выжму с поляны сразу, веселым дружественным пинком. Уже потому, что здесь встали мы.

Жоэлю Дюрану, главе маленького франко-клана, красочно и емко описала ситуацию Катрин Гийяно:

— Дорогой мой Жо, никаких других решений нет и быть не может! На местных землях встал новый князь. Или барон, если хотите. Ведь мы с вами вполне можем это понять, вспомнив свою бурную историю, не правда ли? За спиной барона стоит крепкая гвардия и патронат метрополии. Он будет собирать вокруг себя земли и людей, надежно защищая их жизни и справедливо требуя в ответ полной лояльности, как и помощи в решении своих проблем. И, клянусь вам в том, всей округе несказанно повезло, что и барон, и власти метрополии крепко легированы разумными гуманитарными добавками.

— Не стремайся, бригадир, ножи за вас поднимем. Но и вы на делянке постарайтесь, — со всей душевностью добавил Гоблин.

Я поспешил вмешаться, что-то уж больно образно получилось:

— Месье Жоэль, тут все не так жестко и рационально, как представили мои коллеги…

— Что вы! Наоборот! — заулыбался француз. — Нас вполне устраивает, что все именно жестко и рационально!

Так вопрос с протекторатом был решен, и мы пожали руки.

Теперь по договоренности франки вместе с итальянцами перетаскивают к нам разобранную локалку «челентанов». Прикинули-посчитали, и оказалось, что таскать квадрами на прицепной телеге бревна готовой высококачественной конструкции выгодней и проще, чем рубить новые стволы и строить новую же избу такого же качества. Даже при длинном плече.

А вот итальянцы размышляли ровно столько, сколько мы обедали у них в гостях. Узнав, что в новом мире никакой Италии нет, а есть лишь мутная роль прислужников в далеком Базеле, члены клана созрели моментально: теперь они граждане Колонии.

Справедливости ради, они не совсем итальянцы — сицилийцы. Глава семьи держал небольшую кофейню-кондитерскую в Палермо. Зовут его Джузеппе Риччи, невысокий, резкий, лысоватый мужик сорока семи лет, тертый, битый, но жизнерадостный и веселый. Реал он знает; как я понял из рассказа, просто так кофейни в Палермо не встают: приходится общаться и с властями, и с бандитами. Его жена Лаура, которую он ласково называет Лоретта, демонстративно дистанцируется от бывшего бизнеса мужа: ведь она интеллектуально работала учителем физики в какой-то крутой частной школе. В большой и довольно дорогой квартире семейства Риччи вместе с родителями находились дети далеко не малышового возраста. Старшему сыну, Андреа, не в отца высокому, подкачанному парню, на днях стукнул двадцать один год. Отец купил ему крытый грузовичок «исудзу», работал отпрыск на папашу и на стороне, часто мотался в Мессину, но сполна насладиться вольной жизнью водителя грузовика не успел — попал. Младшему, Бруно, семнадцать лет. И две дочки-красавицы — шестнадцатилетняя Кармела и четырнадцатилетняя Рита.

С оружием у бывших жителей Сицилии, пожалуй, дело обстояло лучше, чем у всех остальных. Даже не знаю, встретим ли мы еще столь подготовленных по теме потеряшек. Если, конечно, в пелене поисков нам не попадутся американцы из Техаса или Аризоны.

— Знаете ли, поставить и содержать кофейню в первом округе Палермо очень сложно, уважаемый Тео. Приходится решать самые разные вопросы. Но в стране коза ностра особых проблем с уличной преступностью нет, как их нет и с молодыми людьми, не имеющими определенных принципов. Это такие…

— Беспредельщики, — охотно помог ему Сомов. — Отморозки без понятий.

— Простите, кто?

Полиглот Катрин быстро разъяснила сицилийцу специфический термин.

— О да, сеньоры! Именно такие! — обрадовался папаша, глядя на Гоблина с большим уважением и интересом. — В последнее время внутри коза ностра обострились отношения между «старыми» и «новыми». Новые — это «Стидда», сброд из гангстерско-мафиозных группировок, специализирующихся на вымогательстве, грабежах и прочих тяжких. И хотя «Стидда» вряд ли сможет представить в ближайшем будущем серьезную угрозу криминальной монополии старого крыла коза ностра, в последнее время их бойцы постарались зацепиться за Палермо. Мне пришлось приобрести кое-что на черном рынке. Как и многим моим друзьям…

«Кое-что» у сицилийца в закромах оказалось весьма неслабым, жаль, друзей его рядом не оказалось в день «П».

У клана в арсенале два пистолета — легендарные «береттовские» девяносто вторые и удивительный коротыш, пистолет-пулемет «Spectre М4» с двумя четырехрядными магазинами коробочного исполнения емкостью в пятьдесят патронов «para». Из особенностей девайса — самовзводный УСМ, [5] Ударно-спусковой механизм. дающий вероятность мгновенного применения оружия, и исключение из списка возможных проблем напасти перегрева ствола при длительной стрельбе. Достигнуто это за счет синусоидальной нарезки ствола и своеобразного принудительного воздушного охлаждения. Совершенно бандитская вещь — тот еще кофевар в Колонии появился.

Все сталкеры из него уже постреляли: экзотика…

Парни в семье разной степени боевитости. Старший Андреа — готовый боец, лишь потренировать надо. Младший худенький Бруно с грустными глазами больше романтичен и задумчив, чем грозен настроем. Он серьезно увлекается гитарой, песни романтические сочиняет, рулады выводит. Девочки томно вздыхают и мнут батистовые платочки. Кстати, пока не забыл. Вот что я заметил: спрос на брутальных мужчин в российском анклаве неожиданно мал — слишком много их вокруг, бруталов. А вот таких, как Бруно или обманчиво субтильный молодой сербский скрипач в «Двух Стрелах», мало… Так что амбал с топором — хорошо, конечно, но девушки все еще любят романтику тонкой толедской шпаги и красивые слова, сказанные тихим мужским голосом без матов.