Эдуард Байков - Меч Господень

Быков с замиранием сердца ожидал услышать в ответ такие же наполненные страстью и нежностью слова своей возлюбленной, но она лишь безразлично пожала плечами.

– За это время, Руслан, я успела многое понять и простить. Но, увы, нельзя вступить дважды в одну и ту же реку.

Быков словно с размаху налетел на невидимую, но вполне реальную стену. Он ничего не понимал, вернее, все прекрасно понял, но не мог принять это сердцем.

Прервав воцарившуюся неловкую паузу, она очаровательно улыбнулась и обратилась к поникшему Быкову:

– Не бери в голову. Прошлое действительно уже не вернешь, но кое-что можно исправить.

Он резко вскинул голову, с надеждой глядя в ее голубые восхитительные глаза. Некоторое время он смотрел так на нее, чувствуя, как застрявшая в горле горечь обиды уходит куда-то прочь. Он знал, что должен сейчас использовать все свое умение убеждать и все свое красноречие, но сначала нужно было выяснить один мучающий его вопрос.

– Послушай, – вымолвил он, наконец, – дело в том, что со мной опять приключилась амнезия, потеря памяти, и я ничего не помню, начиная с… – и он назвал дату. – А сейчас какой год?

Она назвала год. Быков удивленно присвистнул:

– Ничего себе расклад! А что же произошло с тех пор?

– Ну как же, во всем мире к власти пришла военно-полицейская верхушка. Почти то же самое, как во время Дивова у нас в стране, только, пожалуй, похуже.

«Так, – подумал Быков, – значит, опять фашистско-антихристовое общество».

– И что же? – произнес он вслух.

– Ничего, – она вновь пожала плечами, – кто может, тот еще сопротивляется. Большинство населения сломлено, но есть и такие, кто готов с оружием в руках бороться с этими гадами, как боролись вы в свое время против «черной» власти.

– А ты?

– Я их ненавижу и хочу попасть к подпольщикам, чтобы вместе с ними включиться в настоящую борьбу.

– А как же твои родители?

– Их нет, – на мгновение она нахмурилась, – во время одной из облав они погибли.

– Извини, – мягко произнес Быков, – я не хотел тебя огорчать.

– Да нет, ничего.

Он посмотрел на ее освещенное лучами заходящего солнца нежное лицо, обрамленное светлой копной пышных волос, и сладостное чувство наполнило все его существо, заставив трепетать каждый нерв.

– Лариса, – поспешно обратился он к девушке, пытаясь скрыть охватившее его волнение, – нам нужно обязательно попасть к подпольщикам. Кое-какой опыт партизанской войны у меня имеется, к тому же у повстанцев мы будем в большей безопасности, чем здесь. Да и вообще, я не привык сидеть в бездействии, сложа руки. Ты пошла бы со мной?

Она утвердительно кивнула головой и как-то странно посмотрела на него:

– Наверное, я всегда была готова пойти за тобой, куда бы ты меня ни позвал.

– Лариса, – хрипло промолвил он, – я не знаю, что сказать тебе, но…

Он смолк, почувствовав, что не в состоянии далее говорить, горло у него перехватило. Происходящее с ним не укладывалось у него в голове. Все это было, словно во сне – то, как он очутился здесь, перенесясь во времени на несколько лет вперед, встреча с Ларисой, расправа с полицейскими, неудачное признание в своих чувствах. И все это за какой-то час его жизни. Невероятно! Но это был факт.

Но даже не это волновало его сейчас. Он понял, что теперь Лариса стала ему еще дороже и ближе, и что он без ума от этого нежного, но в то же время обладающего сильным характером создания. Он уже хотел броситься перед ней на колени, только бы она поняла и простила его, как вдруг, сильный стук в дверь заставил их обоих вздрогнуть от неожиданности. Быков напряженно посмотрел на вскочившую Ларису.

– Я не знаю, кто это, – прошептала она, – я никого из своих знакомых сегодня не ждала.

Быков приложил к губам палец в знак молчания и неслышно прокрался в прихожую. Требовательный стук в дверь повторился. Казалось, что дубасили чем-то тяжелым и твердым. Быков глянул в глазок и тут же отпрянул назад. Перед входной дверью на лестничной площадке стояли вооруженные полицейские. Стараясь не шуметь, он возвратился в гостиную.

– Там «легавые», – прошептал он.

– Так, значит, какая-то сволочь увидела все-таки нас и настучала, – Лариса поджала губы, – что же делать? По-моему, выхода у нас нет.

Быков посмотрел на нее и впервые по-настоящему осознал, что значат слова – отдать жизнь за любимого человека. В этот момент он не испытывал страха за себя, желая лишь одного – чтобы его любимая жила.

«Я спасу ее любой ценой», – с яростью решил он.

– В общем так, как только я их прикончу, ты беги наверх, постарайся уйти через чердак. Раз они ломятся так открыто, значит, не ожидают отпора и не продумали оцепить все вокруг.

Он осторожно выглянул в окно.

– На улице тоже никого. Только перед твоим подъездом стоят двое «легавых».

Она с тревогой посмотрела на него:

– Почему я одна, мы вместе уйдем через чердак.

– Хорошо, хорошо. Нужно торопиться. Просто беги наверх, а я пока задержу их здесь, на этаже.

Они подошли к входу. Быков вскинул автомат и принялся поливать очередями прямо по закрытой двери. Когда обойма опустела, он откинул в сторону бесполезное оружие и, взяв на изготовку второй автомат, сильным ударом ноги вышиб остатки изрешеченной пулями двери.

На площадке валялись, истекая кровью, четверо полицейских. Но снизу доносился топот бегущих на подмогу. И было их не двое, а намного больше.

– Беги наверх, – заорал Быков, – я задержу их!

Выждав, пока Лариса скрылась из виду, он выпустил очередь в лестничный пролет, разбежался и с ходу вышиб дверь в соседнюю квартиру. К счастью, она пустовала.

Быков подбежал к балконной двери, рванул ее на себя и выскочил наружу. Перегнулся через перила, быстро глянул вниз и увидел в сгущающихся сумерках под собой какую-то свалку. Не раздумывая более ни секунды, прыгнул с балкона, упал на гору мусора и покатился по ее склону. Обрушившись вместе со щебенкой и полусгнившими досками, он больно ударился обо что-то головой и вновь потерял сознание…

…Способность мыслить вернулась к нему, когда он почувствовал, как кто-то трясет его за плечи.

– Эй, друг, очнись, – услышал он чей-то голос.

Быков открыл глаза и увидел прямо перед собой загорелое веснушчатое лицо, принадлежавшее молодому курчавому парню, изо всех сил старающемуся привести его в чувство.

– Ну вот, – с облегчением выдохнул юноша, – наконец-то, ожил, а то я уж подумал, что тебя «призрак» кокнул.

– Тебе только одни «призраки» и мерещатся, – прогудел рядом чей-то густой бас.

Быков приподнялся на локтях и огляделся. Он лежал у склона заросшего бурьяном холма прямо на обочине уходящего вдаль шоссе. Рядом с ним стояли, с любопытством посматривая на него, высокий молодой парень и коренастый средних лет бородач, по всей вероятности, обладатель могучего баса.