Эдуард Байков - Меч Господень

Из моего горла вырвался хриплый стон. Схватившись за голову, я поплелся прочь, сам не зная, куда несут меня ноги. Так я прошатался бесцельно по улицам, пока окончательно не пришел в себя. Наверное, вид у меня был ужасно диким и растрепанным, потому что все прохожие как один удивленно оборачивались на меня.

Но зато теперь я знал, что мне делать. Во мне открылись какие-то новые, неведомые доселе силы. Кажется, это носит название психометрии или ясновидения. В руках я держал невесть откуда взявшийся железный брусок, тот самый, что послужил орудием убийства. Как это объяснить? Я затрудняюсь ответить на этот вопрос. Знаю лишь, что до того момента брусок, как вещественная улика, был заперт в сейфе у следователя. Выходит, что каким-то образом он был телепортирован оттуда мне. Одним словом, брусок этот служил в качестве путеводной нити. Глядя на него и ощущая ладонями его тяжесть, я двигался в нужном мне направлении, действуя словно пеленгатор.

Вскоре я достиг искомого места. Я стоял с закрытыми глазами, не двигаясь, возле подъезда девятиэтажного дома и, как во сне, передо мной, сменяя поочередно друг друга, проплыли картины. Вначале я увидел обитую кожаной клеенкой дверь, отчетливо виднелись кнопка звонка и номер. Затем моему взору предстало лицо небритого опустившегося мужчины. Я непроизвольно вздрогнул – это был тот самый насильник.

Очнувшись, я непонимающим взглядом огляделся вокруг себя. Во дворике играли дети, где-то рядом по мостовой прогромыхал трамвай. Эти звуки вернули меня к действительности, в привычную для рассудка реальность. Растерянность прошла, и теперь я был совершенно спокоен, собран и хладнокровен. Я вернулся к себе, прилег, не раздеваясь, на разобранную постель и сразу же заснул. Проснулся что-то около полуночи. Кое-как скоротав за книгами и сигаретами ночь, под утро я надел перчатки, прихватил с собой кухонный нож, а вместе с ним и злосчастный брусок железа и направился по известному мне теперь адресу.

Солнце еще не выглянуло из-за горизонта, и в предрассветной тишине мои шаги были единственным звуком на безлюдных улицах, если не считать веселого щебетания проснувшихся птиц. Я поднялся на нужный этаж и остановился перед знакомой уже дверью. Нажав на кнопку звонка, я немного выждал, затем вновь позвонил. В ответ ни звука. Я уже подумал было, что явился не вовремя, когда за дверью раздался какой-то шорох. Прислушавшись, я прислонился к замочной скважине и тут заметил, что дверь подалась вперед. На мое счастье она была не заперта.

Войдя внутрь, я поморщился – в квартире стоял тяжелый запах перегара и сигаретных окурков. Пройдя по коридору в единственную комнату, мимо грязной кухни, я щелкнул выключателем. Под потолком вспыхнула лампочка, и при ее свете я увидел его.

Я не понимаю, откуда берутся такие типы – с деградированной психикой, вконец опустившиеся. Понятно, что одних такими делает алкогольный дурман, другие становятся отбросами общества из-за наркотиков, но ведь нормальный человек, как бы тяжело ему ни жилось на этом свете, никогда не станет пить всякую пакость и колоть себе вещества, несущие смерть.

От разлившегося по комнате тусклого света он проснулся и осоловело уставился на меня. Наверное, спросонья я представился ему ангелом возмездия с карающим мечом в руке, так напуган он был в тот момент. Постепенно ужас в его глазах уступил место удивлению, а затем и злости. Вскочив с кровати, шатаясь, он кинулся к стулу с одеждой.

– Можешь не спешить одеваться, – ледяным тоном произнес я, – на том свете одежда тебе не понадобится.

– Кто ты?! – хрипло воскликнул он, – что тебе нужно?

Я поглядел на свои руки, в одной из которых был зажат сверкающий при свете лампочки нож, а в другой – брусок. Я рассмеялся, и жутко прозвучал в тишине мой зловещий смех. Я придвинулся к нему поближе:

– Помнишь, неделю назад молодую женщину в парке, которую ты изнасиловал и убил? Помнишь ее? Так вот, она была моей женой. И теперь я пришел за твоей жизнью.

В ту минуту я не помнил самого себя от гнева и презрения к этому ублюдку, словно в меня вселилась одна из эриний, богинь мщения и кары за совершенные преступления. Издав вопль, он в ужасе отпрянул от меня. Не могу сказать, взял бы я на душу смертный грех, но судьба распорядилась по-своему.

Я продолжал наступать на него, когда он ринулся к окну и запрыгнул на стоящий возле него стол. Поверхность его была скользкой от пролитого пива и рыбной чешуи, к тому же мой противник плохо держался на ногах из-за большого количества выпитого накануне спиртного. Внезапно он поскользнулся, опрокинулся навзничь и полетел прямиком в проем распахнутого окна. Он попытался уцепиться за одну из створок, но рука его соскользнула, и с приглушенным криком он свалился вниз.

Я не стал смотреть, что сделалось с упавшим на асфальт с восьмого этажа телом. Выбросив ненужные теперь нож и брусок, я быстро вышел из квартиры и, никем не замеченный, спустился вниз и отправился домой. Дело было сделано, и возмездие все же настигло убийцу.

Вечером того же дня ко мне явился следователь. Он выглядел серьезным и каким-то загадочным. Посмотрев мне прямо в глаза, он медленно произнес:

– Сегодня мы обнаружили убийцу вашей жены.

Не говоря ни слова, я выжидающе смотрел на него.

– Странно, но у него в квартире я обнаружил пропавший из моего сейфа за день до этого брусок, которым он убил вашу жену. К сожалению, мы застали лишь труп с раздробленным от удара об асфальт черепом. При проверке оказалось, что отпечатки пальцев и состав спермы преступника полностью совпадают с такими же данными мертвого. Официальная версия – самоубийство. Однако мне видится совершенно иная картина, – он внимательно посмотрел мне прямо в глаза.

– Я вас не понимаю, – совершенно спокойно произнес я.

– А картина такова, – не обращая внимания на мою реплику, продолжал следователь. – Перед самым рассветом, в дом к погибшему вскоре изгою является мужчина средних лет, – глядя на меня в упор, он принялся описывать мою внешность, – носящий очки в стильной оправе, имеющий еле заметный шрамик над верхней губой, с красивыми вьющимися волосами темно-каштановой окраски, кое-где поседевшими от перенесенного горя, ростом примерно метр восемьдесят пять. И этот самый мужчина в порыве мщения берет убийцу за грудки и выбрасывает из окна квартиры, расположенной на восьмом этаже.

На время воцарилась тишина, затем он заговорил вновь:

– В одном из ваших фантастических романов я прочел о некоем герое, который был ясновидцем. Он мог, глядя на отдельные предметы, описывать различные события, связанные с этими предметами.

Немного помолчав, он добавил:

– Так или иначе, но я считаю, что тот мужчина, покаравший зло своими руками, совершенно прав. Он прав чисто по-человечески, хотя самосуд и запрещен законом. А теперь прощайте и будьте счастливы. Судьба вас и так не очень-то жаловала.