Александр Шакилов - Земля ветеранов

Надвинув пониже кепку с драконом на околыше, я выпрыгнул из кабины грузовика. На меня тут же наорал регулировщик – мол, чего ты вылез, сейчас опять загрузят, у тебя сегодня еще три ходки по путевке. О ходках и прочем карлик выяснил, наведя на меня сканер планшета, которым он размахивал столь же активно, как и полосатым жезлом. Не соврал водила, в рабочую одежду вшиты микрочипы. Пофиг, как тебя зовут и как ты выглядишь. Главное, чтобы аппаратура тебя определяла своим. Я кивнул карлику – типа так точно, напрасно вылез, просто по нужде надо – буррито слопал, вот живот и разбушевался, прям цунами внутри, боюсь затопить кабину.

– Я мигом, дружище. Одна нога здесь, другая… тоже здесь.

– Давай быстрее, засранец! – услышал я в ответ и, скукожившись, быстренько засеменил прочь, всем своим видом изображая человека, который до ужаса боится, что его сфинктер вот-вот расслабится. Изображать было нетрудно, ведь униформа водилы-китайца была мне коротковата, а в кроссовках на два размера меньше, чем надо, только и можно было семенить.

– Эй, куда?! – разорался карлик. – Ты чего, забыл, где тут сортир?!

Я демонстративно схватился за голову, показывая, что да, наверное, прости, босс, солнышко напекло, хоть и ночь на дворе. Взглядом же я судорожно шарил по сторонам, выискивая заветные «М» и «Ж», которых нигде не было. Были навесы, под которыми стояли грузовики и суетились грузчики, туда-сюда сновали электрокары, иногда точно проваливаясь в бездонную кишку коридора между стенами, отделанными белым пластиком… Надежда найти заветные буквы стремительно таяла, а узкие от природы глаза карлика превратились в щелочки-бойницы. И тут я заметил «W» и «C», к которым тут же заковылял, затылком чувствуя сверлящий взгляд низкорослого регулировщика.

– Я за тобой слежу! – прозвучало в спину его напутствие.

Только этого мне не хватало! Чертов недомерок запросто вычислит мое местоположение с помощью своего планшета и поднимет шум, если я не усажу свою задницу за баранку через пять минут максимум, а то и раньше. А без одежды с чипами я не смогу передвигаться по Барабану… Короче говоря, у меня серьезная проблема и времени на ее решение отнюдь не вагон с тележкой.

Я протопал мимо прицепа с мешками. Грузчики, согнувшись чуть ли не вдвое, таскали их в узкий проход между зданиями, куда не смог бы проехать ни гибрид, ни даже крохотный электрокар.

Притянутая пружинами дверца сортира с грохотом ударила за моей спиной о косяк. В единственной кабинке шумно сработал сливной бачок. Насвистывая «Калинку-малинку», из кабинки вышел одетый лишь в шорты мужчина, мышцы которого внушительно бугрились, а на левом плече синел череп под парашютом.

– С аэропорта уже опять приехали, чё ли? – Оценив мой прикид, он заторопился к выходу, даже не сполоснув руки. – Бригадир заругается, работать надо…

Грузчик, сразу понял я. Но главное – на нем был минимум одежды ни хрена не детского размера. То, что надо.

Удар кулаком в челюсть и…

– Эй, ты, чё ли, дурак?

Вырубить здоровяка, привыкшего мешки ворочать, с первой попытки не получилось. Да и не в голову метить надо – судя по тату, черепушкой он не думать привык, а бутылки разбивать.

– Извини, брат. – Разведя руки в стороны, я врезал ему тесным кроссовком между ног.

Парня скрутило от боли. И все же он успел хорошенько лягнуть меня в голень, едва не сломав ее, прежде чем я окончательно его вырубил. Был бы у десантуры мозг, ему не повезло бы, а так…

У входа в сортир послышался чей-то кашель – и я резво затащил грузчика в кабинку для раздумий и щелкнул шпингалетом. Раздеться самому и раздеть мою жертву оказалось просто, а вот принарядить бывшего десантника в водительскую униформу – задача не из легких.

В дверь постучали.

– Занято! – отрезал я, обувая грузчика в кроссовки, которые никак не хотели на него налезать.

Если у меня выгорит, то карлик найдет своего водилу-засранца там, где тот и должен пребывать, маясь животом. А то, что водила без сознания, уже не мои проблемы. Я теперь грузчик, просто босой мужчина в одних только укороченных штанишках.

Красный от напряжения, отдуваясь, я вышел из кабинки и взглянул на свое отражение в грязном зеркале. Что ж, у меня вполне атлетический торс, покрытый шрамами и татуировками. Впрочем, подобной телесной живописью в городе, населенном ветеранами, никого не смутишь. Скорее отсутствие отметин на коже мужчины вызовет у окружающих подозрение.

Передо мной, пританцовывая на месте, стоял рыжебородый широкоплечий мужчина на полголовы выше меня. Что-то везет мне сегодня на амбалов. Он попытался было проскочить в кабинку, но я, поражаясь собственной наглости, закрыл дверь прямо перед его носом и рявкнул:

– Все равно занято!

Он, заметно офигевший от моего поведения, не поверил. Бесцеремонно оттолкнув меня, бородач открыл дверь, увидел на толчке грузчика со спущенными штанами – ну, никак на нем пуговицы не застегивались! – и, пробурчав что-то о проклятых гомиках, метнулся прочь из сортира.

В его прощальном взгляде я прочел ядреную смесь из брезгливости и насмешки. И еще – ему очень хотелось поведать об увиденном своим товарищам. Его аж распирало, он уже набрал побольше воздуха в грудь.

Нельзя было позволить бородачу поднять шум и привлечь внимание ко мне.

Я метнулся вслед за ним.

– Сдох, что ли?

– Башка в кровище, небось все мозги повылетали. Точно тебе говорю: трупак. Давай, не робей, а то другие все заберут…

Сначала Заур услышал голоса, а потом почувствовал, как чьи-то пальцы шарят у него под плащом, как с шеи его снимают цепь с нательным крестом. А вот этого палач ну никак не мог допустить. Схватив визжащего от страха вора за плечо, Заур притянул его к себе, крепко прижал, чтобы чего не учудил – к примеру, не ткнул ножом в живот, – и лишь затем открыл глаза.

Над ним плыло и качалось небо. Истерично сигналя, в полуметре промчался ржавый автомобиль, лобовое стекло которому заменяла панцирная сетка от кровати. Из авто, хохоча и сквернословя, в палача швырнули пивной бутылкой. Не попали: разбившись об асфальт, брызнуло в стороны стекло, смешанное с пеной. Палач приподнялся на локте, удерживая маленькое брыкающееся тельце, мамой клянущееся завалить ублюдка, как только тот его отпустит.

– Так значит, если жить хочу, нельзя тебе на волю? – прохрипел Заур, поднимаясь вместе с пленником на ноги. – Надо бы свернуть тебе шею, да? И проблем не будет?

Тельце затихло и, осознав свою ошибку, заголосило, обещая никому не навредить и особенно не навредить тому ублюдку, который его держит.

Усмехнувшись разбитым ртом, – зеваки, что пялились на это действо, тотчас отпрянули и сделали вид, что ничего не происходит – он поставил воришку-пленника на горизонталь. Тому было от силы лет двенадцать.