Михаил Михеев - Стрелок

Говорят, Одесса – это не город, а улыбка Бога. С точки зрения Александра Колобанова, лежавшего на крыше и неспешно подкручивавшего маховичок оптического прицела, это было не совсем правильно. Не улыбка, а ухмылка, причем, как он считал, презрительная. Во всяком случае, ни один знакомый одессит уважением у Александра не пользовался. Может быть, ему просто не везло со знакомыми, но восприятие жизни состоит из штампов, и потому, пообщавшись с несколькими местными жителями, Колобанов заочно проникся стойким отвращением к городу, в котором никогда не бывал. Иррациональность своей реакции он вполне осознавал, но бороться с ней не пытался – ему, если честно, было все равно. Дел в этом городе Александр не вел и не планировал, а если нужда когда-нибудь, в будущем, заставит там оказаться – ничего, перетерпит. Именно поэтому, узнав, что очередной клиент – одессит, Александр даже и не подумал сделать заказчику скидку. С чего бы? Оплата по таксе. Любой труд должен быть оплачен, тем более если работа связана с риском. Хорошо еще, в Одессу ехать не пришлось – объект сам приехал к ним, в русскую провинцию.

Ну что же, а вот и клиент. Прошуршал колесами «мерседес»… Наверняка прошуршал, вот только Александр этого, разумеется, не услышал. Полтора километра в центре города – очень немало, источников шума здесь в пять слоев и с горкой. Пожалуй, заглушат не только тихий шум покрышек элитного авто, но и лязг танковых гусениц. Но шум – не помеха, а, скорее, союзник, как и аккуратный глушитель на стволе винтовки…

Клиент неспешно вылез из машины. Невысокий, пухлый, лысоватый, с огромным мясистым носом. Повернулся в профиль, позволив рассмотреть острохарактерное ухо. Вот туда, в это ухо, Александр и загнал пулю калибра двенадцать и семь десятых миллиметра. Не такой уж сильный, хотя, конечно, ощутимый и резкий толчок в плечо – и положительный результат в виде мозгов на стене гарантирован. В этом заключался талант, возможно, дар Александра – он никогда не промахивался. Ну а одессит… А что одессит. Сидел бы в своей Одессе, глядишь, не словил бы пулю.

Выстрел был хорош. Даже жаль, что оценить некому – пуля такого калибра разнесла голову клиента на мелкие осколки, но это уже не важно. Главное, дело наполовину сделано, осталась вторая часть – уйти незамеченным.

Аккуратно, спокойно, неспешно, как и все, что он делал в жизни, Александр разобрал винтовку, сложил в чехол, подобрал гильзу и неторопливо покинул здание. Ему не надо притворяться спокойным, он и вправду не нервничал, это было одним из секретов его неуловимости. Охотятся не на респектабельного бизнесмена, а на того, кто стремится быстрее скрыться, залечь на дно. Ну, не совсем уж респектабельного: пара магазинов строительных материалов – это ниже среднего, но все же поведение Александра соответствовало подобному типажу, точнее, человеческому о нем представлению. «Паджеро» (до крузака еще не дорос), регулярное посещение средней руки ресторанов, время от времени сауна с девочками, квартирка для любовницы, которая ему изменяет… Последнее Александр знал абсолютно точно, равно как знали другие. И замечательно, пусть и дальше считают его недалеким человеком, любителем выпить и закусить. Идеальное прикрытие! Разве что молодой… Ну, тут уж ничего не поделаешь, да и по нынешним временам, когда молодых да ранних хватает, не такой уж это недостаток. К тому же еще «чистый», ни одной ходки на зону, никакого явного криминала. Точнее, он есть, но мелкий, такой, без которого в нынешнее время не обходится ни один деловой человек, кропающий свою невеликую денежку. В общем, серая, ничем не примечательная селедка в аквариуме с бизнес-рыбами всех пород. Вверх не стремится, знает свое место в этой жизни, не пытается переходить дорогу тем, кто старше и сильнее. Даже положенную дань местному бригадиру, Паше Рябому, платит исправно, спокойно и терпеливо снося его плебейские шуточки. Паша Рябой обделался бы со страху, если бы узнал, кого посмел обложить данью, но вот как раз этого ему знать совершенно не стоит. Пусть его – невелики деньги.

Внизу, недалеко от подъезда, хотя и не слишком близко, чтобы не раздражать местных обывателей, стояла неприметная «семерка», слегка побитая, в меру поцарапанная. Цвет белый, но сейчас от белого осталось одно воспоминание – что поделаешь, улицы городов в межсезонье чистотой не блещут, а белый цвет, наверное, самый маркий. Абсолютно неприметная тачка, главное, не угнанная, искать ее не будут. Из подделок только накладки на номера, которые снимаются в течение пары минут. Надо только найти безлюдное место, но это как раз несложно – рекогносцировка проведена заранее, пути отступления намечены, место, где номера вновь станут настоящими, определено.

Мотор завелся с полоборота. Хороший движок, хоть и родной, но за ним Александр следил сам, никому не доверяя, – механиком он был вполне приличным, с детства у отца почти в таком же агрегате копался. При должном уходе родные вазовские движки способны служить черт-те сколько и, кстати, вполне надежны. Конечно, комфорт в машине не тот, что в «мерседесе» или, к примеру, «ниссане», но для разовых выездов, таких как сейчас, когда важнее неприметность, совсем не помеха. Отсутствие кондиционера или бортового компьютера перетерпеть не сложно, а загнав машину в гараж, можно без особых проблем вернуться в свою обычную жизнь, где под задницей удобное кожаное сиденье внедорожника и красивые девушки приветливо улыбаются тебе, а не кривят губы в сторону пролетария, рассекающего по городу в потрепанной «нашемарке».

Неспешно прогрев двигатель (почти час стояла, а на улице не май), Александр, не особенно торопясь, выехал со двора. Помахал рукой по-осеннему одетым бабулькам, которые, сидя на лавочке, перемывали, а заодно и перетирали косточки соседям. Нормальная ситуация. Они если кого и запомнят, так только мастера, который приходил делать профилактику телевизионным антеннам, в большом количестве оккупировавшим крышу. Дома здесь не новые, так что антенны сохранились еще со ставших уже полулегендарными советских времен, вытесняемые постепенно спутниковыми тарелками, но пока что стойко держащиеся и не сдающие своих позиций. В такой ситуации визит человека, который проверяет их состояние, выглядит достаточно естественно, а подобные люди воспринимаются скорее как предмет мебели и не особенно запоминаются.