Алексей Колентьев - Тени чёрного пламени

Обернувшись к замершему в оцепенении Кудряшу, я приказал:

– Гость отходит, мне нужно кое-что сделать, и это не выглядит слишком приятно. Жди меня снаружи, пора заканчивать.

Сбитый с толку необычным происшествием, Кудряш кивнул и тихо выскользнул наружу. Пленник словно того и ждал, тихо захрипел и сполз по стене на землю. Я положил его на землю, подошла очередь для самого неприятного, нужно убить лошадей. Груз «свободных» скорее всего в хате, но таковы правила – ничего забирать у хохлов нельзя. В Зоне много кто пропадает, как сейчас сгинут и эти хлопцы. Подойдя к забившимся в беспокойстве лошадкам, я сконцентрировался и увидел, как у животных бьется в голове некий теплый, ослепительно-белый сгусток. Потянувшись к клубкам, я усилием воли раздавил сначала один, а потом другой. Кони осели на землю, испустив жуткий хрип, слившийся в один долгий тихий стон. В висках тут же заломило, боль пронзила все тело холодной обжигающей волной, но я справился, вина за смерть невинной скотины была словно анестезия. Лошадей люблю с детства, а тут в первый раз пришлось расправиться с парой таких добрых и бескорыстных существ просто потому, что они оказались не в том месте. Лошади в Зоне теперь в особой цене. Приведи мы их в артель, тут же весть разнесется по округе, а там и сечевые подтянутся. Жаль, но иначе никак нельзя. Стараясь делать все, как в тот памятный день, я поднес артефакт к груди иномирянина и положил шар между его ладоней. Сфера тут же начала мягко пульсировать, тело гонца охватили языки фиолетового пламени. Ритуал требовал, чтобы уходящего в последний путь кто-то непременно проводил, поэтому я стоял до тех пор, пока пламя не поглотило тело целиком и не истаяло спустя пару минут, не оставив после себя ничего, кроме горстки белого пепла. Говорят, что, глядя на чужую смерть, живые видят в ней отражение своей собственной. По жизни этот аттракцион доводилось смотреть слишком часто, но костер, такой чуждый и непонятный, вызвал в душе щемящее чувство тоски. Вспомнился другой огонь и другое, такое близкое и далекое теперь лицо. Стиснув зубы так, что вздулись желваки, я отвернулся и выскользнул наружу. Новая беда хоть и накрывает Зону своей тенью, но с давних пор я следую правилу, согласно которому разбираться нужно с теми проблемами, которые сейчас стоят на пороге, а не маячат где-то вдали. Проскользнув через дырку в заборе к ожидавшим меня бойцам, я дал отмашку рассредоточиться. Мы рассредоточились таким образом, чтобы от здания сельсовета было метров двадцать, на случай, если кто-то выживет после подрыва. Мне достался восточный угол с двумя рядами окон, заколоченных досками и закрытых обшитыми жестью ставнями. Само собой, верхние окна можно было в расчет не принимать, полы второго этажа давно провалились, если кто и полезет изнутри, то только снизу. Позиция подобралась не совсем удачная: в обломках рухнувшей хаты с трудом удалось устроиться так, чтобы получить наилучший обзор.

Пристроив обмотанный маскировочной лентой автомат на обломок стены, лежавший плашмя, я прильнул к прикладу и отдал приказ Горе:

– Второй – внимание. Остальным – один, один, один!..

Взрыв противопехотной мины в помещении не выглядит так эффектно, как в кино. Раздался сдвоенный глухой взрыв, земля дрогнула, меня обдало теплым воздухом, брызнули мелкие осколки кирпича. Ставни вместе с досками, их удерживавшими, полетели в разные стороны. Лишь на короткий миг ночную темень осветил косматый всполох рыжего огня, и здание сельсовета окуталось клубами черного дыма. Еще какое-то время ничего не происходило, однако потом все изменилось очень быстро. Из-за угла выскочила темная фигура и кинулась вдоль стены здания влево от того места, где я сидел. Легко поймав в прицел фигуру бегущего, я плавно выжал спуск. «Ковруша» мягко прильнул к плечу, и три тяжелые бронебойные пули легли точно в центр силуэта [7]. Человека слегка развернуло на месте, и он, словно бы запнувшись, упал ничком.

– Первый – минус один.

Эфир переполняла статика помех, так и не прекращавшихся все это время.

Но шумоподавление все же работало, так что доклады остальных я услышал довольно четко:

– Четверка – сектор чист.

– Пятый – движения не наблюдаю.

– Шестой – чисто.

Юрис молчал, что было странно. Обычно наш самый глазастый стрелок уже прибавил бы пару скальпов себе на пояс.

Едва я только начал беспокоиться, как Норд подал голос:

– Второй, в секторе чисто.

Значит, из здания после взрыва выбрался только один, который попался мне на мушку, остальные остались в доме навсегда. Несмотря на удачно разыгранную комбинацию, у меня отчего-то было тревожно на душе. А когда сомневаешься, просто начинай действовать.

Поэтому я отдал приказ о зачистке:

– Четвертый и пятый – парадное. Второй – контроль периметра, глубина две косых. Шестой, ко мне. Один, один, один.

Здание осветилось изнутри отблесками начавшегося кое-где пожара. Кровля подернулась дымной пеленой, видимой даже в сумраке. Еще минут двадцать, и все, что может гореть, превратит сельсовет в отличную приманку для сфинксов. Хотя те особо на огонь и не сбегаются, но вполне может прийти кто-нибудь еще. Нужно поторапливаться. Шорох позади заставил меня оглянуться, в зияющем осколками стекла оконном проеме мелькнул белесый проблеск маячка, а затем осторожно показался и сам Горан. Мы обменялись условными жестами, и только после этого я указал черногорцу сектор для наблюдения по правую руку от себя. Откликнулся Кудряш, голос отставного головореза уже не дрожал, но по прибытии в базу нужно было крепко все обсудить. Мне не понравилась его реакция на гостя из запредельных миров. Если так пойдет и дальше, лучше будет расстаться, нервы в нашей работе – это лишнее.

– Здесь четвертый, мы входим.

– Принял, работайте.

Так прошло еще минут пять, за это время грозовой вихрь сместился восточнее, света стало чуть больше. Пожар тоже медленно, но верно начинал разгораться, всполохи огня виднелись уже в окнах обоих этажей. Снаружи дом пока еще не выглядел как новогодняя елка, но тот мелкий дождик, который накрапывал вот уже почти целый час, такой огонь точно не зальет.

Снова отозвалась штурмовая подгруппа, но на этот раз говорил Иван, голос его не предвещал ничего хорошего:

– Пятый – первому, у нас четыре «двести». Одного не хватает.

Почему-то отчет Мотри меня не удивил, с того самого момента, как этот клятый старожил вышел из гаража и свернул за угол сельсовета, я подспудно знал, что упустил нечто важное.

– Первый – подгруппе зачистки, выходите. Осмотреть периметр, глубина две косых. Ищите гостя. Второй – помоги им.

– Второй принял. Командир, я…

– Отставить, все потом. Отбой.