Алексей Колентьев - Тени чёрного пламени

И лишь Норд, со значением кивнув в ответ на какие-то свои мысли, отобрал у Ивана гитару и, протянув ее через стол мне, попросил:

– Спой боевую, командир. Прошу от всех ребят, давай нашу, а?

Когда все слова уже сказаны и можно лишь заняться какими-то мелкими, ничего не значащими пустяками, душа требует чего-то теплого. И на помощь пришла песня из прошлой жизни, которую мы часто пели перед боевыми.

Немного подкрутив лады, я откашлялся и запел:

Нестройным хором последние строчки подхватили все, кроме не знающего текст старой боевой песни афганских времен Горана:

Глаза бойцов стали оживать, ритмичные строчки старой, как само военное ремесло, песни будоражили кровь.

И снова грянул уже уверенный, окрепший речитатив. Слова рокотали в тесной комнате, словно дробный стук сапог по растрескавшейся от жары таджикской земле.

С каждым новым куплетом уходило напряжение, легшее печатью на каждого из нас. Песня, сочиненная много лет назад, как бы сообщала нам, идущим в бой, отвагу певших ее до нас.

Снова грянул припев, подхваченный еще более дружно, слаженно. Сила тех, кто воевал так давно, что даже имена их стерлись из памяти поколений, гремела и звала за собой.

Свет в комнате мигнул, потом зажегся снова, но никто не обратил на это внимания. Даже Ксения и Горан стали подпевать, настолько заразителен ритм, энергия, вложенная в нехитрые строчки.

Боль, смерть и утрата – все это было там, в каждой строке. Казалось, что они несут вихрь чужих воспоминаний и образов, навсегда канувших в толще лет.

Сбацав лихой проигрыш, я прижал ладонью струны и, положив гитару на нижние нары за спиной, под одобрительные возгласы артельщиков принялся за еду. Это неправильно, однако отчего-то проснулся зверский аппетит. Заряд уверенности, сообщенный песней, все еще не мог успокоиться, люди переговаривались между собой, напряжение ушло, его место занял спокойный боевой азарт. Все шло правильно, теперь я точно это знаю. Подождав, пока все немного успокоятся, приказал отдыхать. Впереди был еще поход в арсенал, нужно посмотреть, что могут предложить Алхимики.

Тяжелая бронированная дверь арсенала отворялась, медленно уезжая влево. Тихо подвывали электромоторы, показывая, что не все в убежище Алхимиков настолько загадочно, есть и просто наши, привычные по ощущениям вещи. Сажа, встретивший нас только возле самого входа, сделав широкий приглашающий жест рукой, первым шагнул внутрь. Вновь зажглись лампы, упрятанные где-то высоко под потолком небольшого зала. Немного осмотревшись, я понял, что сюда наспех свозили все, на что профессора дали разрешение. Вдоль зала тянулись стеллажи с боеприпасами, оружием, отдельно в дальнем левом углу громоздились ящики с минами, гранатами и взрывчаткой. Последние я узнал по деревянной, изжелта-белой таре. Там, внутри, в вощеной бумаге покоились килограммы чистой энергии в невзрачных кусках массы, похожей внешне на оконную замазку. Горан шагнул было в ту сторону, тоже завидев знакомые предметы, но я остановил подрывника:

– Гора, ты что, все на подвал потратил?

Ничуть не смущаясь, черногорец пожал плечами, все так же хищно поглядывая на открывшиеся его взору богатства:

– Командир, мало – не много.

– Понимаю, брат. Но тихо пройти не получится, нас уже ждут. Мы их по-другому удивим, останешься доволен, обещаю.

Обернувшись к прислушивавшимся к нашему разговору артельщикам, я подозвал Андрона и Кудряша:

– Идем в город, скорее всего, будет штурм укрепленных позиций. Работать будем по схеме «Вулкан».

На лицах бойцов почти одновременно появилась понимающая улыбка. Лишь Андрон приуныл, поскольку ему не нравилось то, что подразумевала эта схема. Сын моего земляка все еще хотел шагать в первых рядах, врываться в окопы, кромсать глотки ножиком, и все такое. Окликнув Сажу, я спросил, где лежит то, о чем так печалился наш молодой. Алхимик бесстрастно указал на стеллаж у правой стены. Там в ящиках покоились игрушки, о приобретении которых я мечтал уже довольно давно.

Когда мы все впятером подошли к стеллажу, я поинтересовался у Алхимика самым важным:

– А «тушняк»-то есть или все скромно, по-пролетарски?

Не уловив сарказма, Алхимик достал свой ПДА и на несколько секунд углубился в чтение каких-то ведомостей. Очевидно, все, что нам выкатили, собрали в графу «восполнимые потери». Найдя нужную строчку, Сажа удовлетворенно кивнул и указал на три ящика, стоящих слева от нас на полу.

– Гранаты ТБГ-7В [26], двадцать штук, гранатометы РПГ-7В1 [27]в количестве шести штук. Все на месте.

Отпустив Алхимика, поблагодарив за помощь, я обратился к рядом стоявшим бойцам:

– Вы трое назначаетесь в подгруппу уничтожения. Поэтому берем каждый в дополнение к обычному вооружению по гранатомету. «Тушняк» тяжелый, а воевать придется долго. Закладок и схронов там нет, хотя я попробую договориться с местными, чтобы сбросили нам заначку на маршрут. Однако сильно не надеемся, все свое несем на собственном горбу. Берите по четыре выстрела на рыло, еще по паре гранат возьмем я и Мотря. Винтите «шайбы» на подсумки с гранатами, как только войдем в город, авось не выдохнутся. Налетай, не стесняйся!

Конечно, выбор, на первый взгляд, не идеальный. Но это только если не вдумываться в ситуацию. Южная окраина Могильника, где, скорее всего, и засел Дансель, оборудована сетью очаговых пунктов обороны. По словам Ксении, устройств, которые нужно уничтожить, до шести, и вокруг каждого будет достаточно охраны. На месте норвега я бы вынес уязвимый элемент системы за пределы основного периметра, спрятав его. Пусть противник видит крепость и идет в ловушку. Даже если кто-то прорвется, то цель Вейт все равно будет достигнута. Поэтому так важно будет присутствие девушки рядом, только она и сможет почувствовать излучение этого самого модулятора. По свойствам этого устройства данных очень мало. Ксения говорит, что больших разрушений не будет, хотя в свете того, что старейшины Райн были не до конца откровенны с девушкой, эти сведенья могут оказаться недостоверны. В одном сомнений нет: если Райн желают похоронить своих врагов у нас либо нанести им серьезный урон, то сам принцип нам объяснили верно, скрыв лишь последствия.