Евгений Щепетнов - Слава. Звёздный посланник

Лера не удивилась бы, если бы женщины этого мира отрезали себе грудь для того, чтобы лучше нести воинскую службу. По крайней мере, на Земле нечто подобное было описано историками — амазонки отрезали себе одну грудь, чтобы ловчее было стрелять из лука. Было это на самом деле или нет — оставим сей вопрос на совести историков вроде Геродота.

Воительниц оказалось семеро, и они полностью перегородили дорогу своими лошадьми. Лера и Орланд подошли к «заградотряду» и остановились.

Все молчали — и всадницы и путники. Никто не говорил ни слова, а Герса внимательно рассматривала Леру. Осмотрев девушку с ног до головы, задержала взгляд на ее странном наряде — видимо, шорт в этом мире не носили. Все воительницы были одеты в юбки разной длины, прикрывающие их мускулистые ноги до середины бедра. Лера тоже рассматривала своих «собеседниц», она с интересом отметила, что женщины не были похожи на «шифоньеры» — они оказались плотненькими, очень мускулистыми — видимо, из-за упражнений и повышенной силы тяжести. Но в общем-то женщины оставляли ощущение акробаток, цирковых спортсменок — ухоженные, породистые и сильные, как дорогие кобылы. Их тела покрывало множество амулетов, фигурок, украшений из кости и драгоценных камней, и, усмехнувшись про себя, Лера подумала о том, что женщины во всем мире одинаковы, даже если это мир амазонок. Все любят украшения, все хотят выглядеть лучше других.

— И что бы это значило? — хрипловатым приятным голосом спросила Герса. — Почему наш мужчина идет с незнакомой девчонкой пятнадцати лет?

Лера подняла брови — какие пятнадцать лет? Неужели она выглядит так молодо? Впрочем, запросто. С точки зрения этих женщин она только что перешагнула порог зрелости — пятнадцать лет. Ее фигура, довольно хрупкая на фоне их мускулистых коренастых тел, оставляла ощущение детскости, как и небольшая грудь, похожая на грудь тинейджерки. У нее не было ничего, указывающего на ее взрослость — украшений, вещей, шрамов, — так кто она для этих воительниц? Девчонка, подросток!

— Мое имя Лера. Я иду в город искать свою судьбу. Когда проходила мимо леса, увидела вот этого мужчину, который рассказал мне, что убежал из Мужского дома и боится возвращаться назад. Я приказала ему идти за мной, и теперь веду к главе клана. Вот и все.

— И все! — надменно усмехнулась одна из воительниц, молодая девушка лет двадцати с резкими, жесткими чертами и надменным выражением лица. — Эта глупая крестьянка говорит — и все! Небось попользовалась нашим мужчиной, а теперь — и все?! Орланд, скот ты эдакий, сколько раз в день ты ее удовлетворял вместо того, чтобы исполнять свои обязанности в клане? Эй, ты, сучка, пошла вон отсюда! Мы сами отведем его в клан, а ты пошла вон! Иди убирать козье дерьмо! Много вас таких прется в Груст, скоро из-за навозниц шагнуть некуда будет! Одни крестьянские рожи вокруг! Орланд, быстро ко мне, тварь неблагодарная! Я с удовольствием отхлещу тебя плеткой!

— Стой, Орланд! — резко и холодно приказала Лера. — Никуда он не пойдет. Я сама доставлю его к главе клана. Спасибо за ваше предложение сопроводить меня, но мы доберемся.

— Что-о-о? Ты посмотри, какая наглая маленькая тварь! Ты как смеешь так разговаривать со мной, воительницей восьмого ранга?! — Зукра тронула лошадь голыми загорелыми коленями и через секунду оказалась рядом с Лерой. Подняв плеть, она сверху вниз ударила наглую девку, желая оставить кровавую черту на ее излишне безупречной гладкой спине.

Вернее, попыталась ударить — неведомым образом всадница вылетела из седла и со всего маху грохнулась о дорогу, подняв клуб пыли и хакнув от удара так, что было слышно метров за пятьдесят.

Зукра потеряла сознание, а Лера стала задумчиво наматывать плеть на свой кулак, как будто это был ремешок дамской сумочки. Всадницы оторопели, а Герса спокойно спросила с легкой улыбкой на суровом лице:

— А что за сверток на плече у Орланда? Если судить по тому, что я вижу, это шкура шасса? Где ты ее взяла, девочка?

— Добыла. Он хотел нами позавтракать, пришлось его убить.

— И чем же ты его убила? — недоверчиво прищурилась женщина. — Где твои меч, лук?

— Я убила его ножом. Нож был старым, не выдержал и сломался, я его выбросила. Шасс напал на меня и наткнулся на нож. Повезло. Мне. А ему — нет.

— И ей — тоже, — усмехнулась Герса, кивнув на бездыханную Зукру, — эй, проверьте, она там живая? Брякнулась очень даже крепко. Случайно наткнулась на… Лера, говоришь, тебя звать? И где же ты, Лера, научилась так быстро двигаться? На вид ты совершеннейший бутончик цветка, и не подумаешь, что можешь так легко расправиться с опытной воительницей, и какого — восьмого ранга! Что-то подозрительна ты мне, одуванчик… шагай-ка с нами, а вернее, запрыгивай позади меня на круп лошади, так будет быстрее. Доставлю тебя к главе, пусть она решает, что с тобой делать. Орланд, забирайся на коня позади Шеки. Что, Зукра, неужто теперь ты научилась не распускать руки без нужды? Я тебе сколько раз говорила — прежде чем что-то делать, подумай, стоит ли? Вот тебя этот бутончик и научила уму-разуму.

— Я эту тварь проучу! — злобно пообещала Зукра. — Я ей башку снесу!

— Снесешь. Когда я тебе позволю. А пока затаскивай свой зад на лошадь, и быстро к главе. Хотела получить награду за Орланда? Вот тебя жадность и подвела. Боги тебя наказали. А девочка не проста, ох как не проста. Гляньте — она даже бровью не двинула, как будто валять в пыли воительницу восьмого ранга для нее обычное дело, не стоящее внимания. А шкуру положи вон туда, к Дерге. Дерга, прицепи покрепче, эта штука стоит немало, жалко было бы потерять. Поехали!

Лера легко вскочила на коня позади воительницы и зажала ногами круп лошади. Ощущение было странным — под ней ходили мощные мышцы великолепного животного — она раньше никогда не ездила на коне, от падения ее спасало только чувство равновесия.

Герса как будто почувствовала напряжение пассажирки и спокойно сказала:

— Что, никогда не ездила на лошади? Держись за мою поясницу, а то свалишься на дорогу. Сейчас побыстрее поедем, нам нужно успеть до вечерней поверки. Держись!

Лера только успела вцепиться в ее поясницу, как Герса гикнула и пустила коня крупной рысью. Лошадь шла иноходью, вытрясая из девушки все внутренности. Она не могла отыгрывать движения лошади, привставая на стременах, и потому ее внутренности норовили выскочить через рот, а зад терпел неисчислимые страдания, ежесекундно соприкасаясь с жестким крупом лошади.

Пытка продолжалась около получаса — через это время кони влетели в город, въехали в высокие деревянные ворота и, пронесясь по широким улицам, усыпанным снующим, как муравьи, народом, оказались на площади, где уже строились, переговариваясь и посмеиваясь, сотни женщин в воинских нарядах.