Дмитрий Манасыпов - Район-55 (авторская версия)

Именно тогда где-то внутри что-то начало шевелиться и по сосудам побежал жидкий огонь. Она не сказала ничего Валере, надеясь, что это просто температура. И лишь несколько минут назад, зайдя в тускло освещённый туалет и сняв брюки, она увидела, что Изменение началось. Из-за жестоко изнасиловавшего её в «ментовке» Семёныча? Или оно просто задержалось на время, подарив надежду на то, что она осталась такой же, как и раньше? Кто же знает и какая теперь разница? Рыжеволосая, совсем юная девушка стояла, глядя в глубокие чёрные провалы существа напротив, и не знала: что же её делать?..

— Тебе, наверное, нужно уйти… — Мужчина вздохнул. — Никто не может знать — что же произойдёт? Ты понимаешь?

— Да…

А сейчас она сидела в тесной «караулке», зажимая уши, и слёзы текли по лицу. Пару минут назад Танат вышел из импровизированной операционной, вытер со лба пот и закурил сигарету, которую стрельнул у Валеры. Сел на порожек и задымил, чему-то улыбаясь. Странный, ставший абсолютно чужим человек, довольный тем, что сделал что-то хорошее. Он не смотрел в её сторону, но она понимала, что всё равно скоро всё встанет на свои места. Катя встала и пошла в сторону душевой, которая находилась в конце коридора. Старой, с уже пожелтевшим кафелем и почему-то с работающими во всём окружающем бардаке кранами и «лейками» в кабинках. Когда она проходила мимо Валеры, то, не говоря ни слова, просто взяла за руку и потянула за собой. Оглянувшись, девушка увидела, как одобрительно качнул головой курящий на пороге.

И было несколько минут полной тишины, когда она медленно разделась, даже не пытаясь закрываться от взгляда тренера. Повернула кран душа, наполнив кабинку облачком пара. Встала под хлещущие струи горячей воды, стекающей по телу. Подставила лицо под неё, закрыв глаза, и чувствуя, как вместе с каплями воды — текут слёзы. И опустилась на кафельный пол, села, обхватив колени руками и уткнувшись в них лицом. И чувствовала, чувствовала его взгляд, когда…

Когда он, медленно сползший по стене, потрясённо смотрел на чёрную вязь узоров, проступивших на её молочно-белой коже. На чуть удлинившиеся бёдра, на налившиеся вытянутыми узлами мышц предплечья и икры. На фосфорный отблеск в её глазах, который так чётко было видно в полутьме. И Валера тихо повернулся в сторону выключателя, убрав свет полностью. Лязгнул металлом ружья, прислоняя его к стене и начал снимать с себя одежду…

Она не знала, что ждёт её впереди. А то, что было здесь и сейчас, не нуждалось в домыслах и догадках. Человек, потерявший недавно всё, что было его жизнью, решил для себя будущее намного вперёд. И оно, это будущее, сейчас мягко плавилось в его руках, отдавая всё то, что ещё было человеческим, пытаясь остаться им хотя бы на несколько последних, сокращавшихся очень и очень быстро, мгновений.

Катя, чувствуя то, как всё быстрее и быстрее побежал внутри жидкий огонь, прожигавший все внутренние перегородки, изогнулась так, как никогда не смогла бы раньше и закричала…

А Валера?..

А что Валера? Что мог он думать сейчас, когда увидел как рушатся все светлые мысли, которые так настойчиво колотились в голове совсем недавно. Да ничего, кроме того, что он да самому себе слово: всегда быть рядом с ней. И тренер, не привыкший отступать, старался ни о чём плохом не думать. Потому что:

В его руках билось и стонало гибкое, с перекатывающимися под ладонями мышцами тело. Оно было прекрасно, совершенно и изумительно. И какая разница, что вдоль позвоночника уже можно было нащупать небольшие пока острые бугорки. И то, что на крестце этой девочки что-то ворочалось, стараясь вырваться и удлиниться, и было страшно от того, что Изменение шло и шло своим ходом.

Валере было всё равно. Он сделал свой выбор и сейчас хотел только одного: стать хотя бы на немного таким же, как и она. Чтобы быть всегда рядом. И пусть даже это всегда будет недолгим. Он не бросит эту девочку. Никогда. Ни за что…

Когда дверь бункера мягко встала на своё место, Лёшка устало вздохнул. Танат, сидевший рядом, понимающе потрепал его по плечу:

— Он молодец, выбрал страшный путь ради неё. Не находишь?

— Да уж, это точно. — Голем отхлебнул воды из эмалированной кружки. Кружка жалобно скрипнула, когда он сжал пальцы чуть сильнее. — Наверное, ты прав.

— Всегда должно оставаться что-то человеческое. Даже если и остаётся оно не в человеке. Я не знаю того, что суждено этим двоим. Возможно, и вероятнее всего так оно и будет, то, что тренер не сможет измениться. Во всяком случае до того состояния, которое позволит находиться рядом с ней.

— Это плохо…

— Наверное, больше никак и не смогу сказать.

— Что же с нами случилось, а?

— А тебе не всё равно?

— Нет. Всё-таки хотелось бы знать: кому, или чему, я обязан всем этим.

— Узнаешь, в своё время. Пока могу сказать только одно: я не знаю всего до конца. Несмотря на то, что узнал уже многое. А предстоит узнать ещё больше, как я понимаю.

— Спасибо, успокоил, ничего не скажешь. Останешься с нами?

— Нет. У меня свой путь. Вероятнее всего, что мы с тобой будем пересекаться, хотя в этом я и не уверен. Как и в том, что следующая встреча будет позитивной.

— Почему?

— Не принадлежу больше самому себе. Это всё, что могу тебе рассказать, малыш. Во всяком случае — пока.

— Хороший ты человек, Танат. Только очень загадочный… как Сивилла прям какая-то…

— Ой, какие мы умные слова-то знаем, да?

— А то…

— Ладно, пойду я. Запомнил, как перевязки делать?

— Да. Спасибо тебе, Саша.

— Да не за что. Я ж всё-таки клятву давал, какой-никакой, а врач.

— Не стоит пытаться выйти из города, как считаешь?

— Нет… даже и не пытайся, малыш. Живи здесь.

— Хорошо. Спасибо ещё раз. Когда я увижу их в следующий — впускать? Или как?

— Валеру можно будет и впустить. А вот девочку… скорее всего «или как».

— Совсем так всё плохо с ней?

— Контролировать наверняка не сможет. Себя и свои возможности. Запомни, что то, кем она станет в боевой трансформации, опаснее того, кто её породил.

— Хорошо.

— Умница. Ну, бывай. За лекарствами пойдёшь, скорее всего, не раньше чем через неделю.

— Спасибо…

На пригорке, укрывшись за густыми кустами орешника, сидел мальчик в пижамке со Спайдерменом. Он смотрел прямо перед собой, стараясь не упустить ни малейшей детали. То, что происходило внизу, может было и не очень интересным, но зато давало понять — что будет дальше. Раньше мальчик называл бы те штуки вдалеке не иначе как «вун-вун», или «бап-бап». А теперь ему и в голову такое бы не пришло. Потому что он знал всё, что было нужно.

Несколько громадных военных экскаваторов и грейдеров деловито фырчали дизелями, прорывая широкий ров, тянущийся с севера. На отвалах уже суетились фигурки в зелёном, натягивая плотную сеть «колючки» и «егозы». Три автомобильных крана устанавливали металлические конструкции вышек. На одной, уже полностью собранной, виднелось несколько человек, суетившихся вокруг тяжёлого крупнокалиберного пулемёта на станке.