Александр Тихонов - Кремль 2222. Легенды выживших (сборник)

Не соизволив ответить, командир вормов отвернулся, кивнул Шилю:

– Пошли. А ты, Хобот, давай заканчивай с ним и догоняй.

– Как скажешь, – Хобот недовольно пожал плечами, но все же повернулся к пришпиленному к дереву пленнику. Сказал ему: – Вишь, как получилось. Я-то не думаю, что ты врешь. Но раз дана команда… Не боись, сверну тебе шею по-быстрому. Даже испугаться не успеешь.

– Ты тоже! – пленник преобразился в единый миг.

Не обращая внимания на усилившуюся боль в ладони, он вдруг резко подался вперед и ударил Хобота головой в нос. Раздался влажный хруст сломанных хрящей. Ворм взвыл и машинально отшатнулся, зажимая руками окровавленное лицо.

Несостоявшийся раб выдрал из своей ладони стилет и вогнал его в рожу Хобота между пальцами, словно гвоздь вколотил. Как он и обещал, ворм умер сразу, не успев толком ни удивиться, ни испугаться.

Шиль и Килл обернулись на звуки борьбы. Шиль схватился за лук, Килл вскинул дробовик. Но бывший пленник оказался быстрее. Он успел откатиться в сторону и закрылся трупом Хобота, как щитом. Стрела и весь заряд дроби достались мертвому ворму. Пока Шиль тянулся за второй стрелой, а Килл перезаряжал дробовик, парень сорвал с шеи Хобота свой автомат и открыл огонь по оставшимся двум врагам.

Такой прыти и ловкости от размазни-пленника Шиль и Килл не ожидали. Они не успели спрятаться в укрытие и поплатились за это – их срезало первой же очередью. Шиль погиб сразу, а командир был ранен, но жив, только сознание потерял. Парень с наколкой черепахи подошел к нему, проверил пульс, одобрительно кивнул:

– Живой, – а затем разоружил и привычно ловко обыскал бесчувственное тело врага.

В одном из карманов кожаной куртки ворма обнаружился бинт, проштампованный печатью савеловских маркитантов, в другом – забавная безделушка: древняя металлическая зажигалка, сделанная в виде костяшки домино. Одна половинка поля имела единственную выемку, а во второй имелось три дырочки. 3:1.

При виде находки глаза парня едва не вылезли из орбит. Он вытаращился на вещицу, словно увидел призрак. Провел пальцами по выемкам домино, откинул крышку и чиркнул колесиком. Стертый кремень крутанулся вхолостую – в зажигалке давным-давно не осталось ни капли топлива.

Парень еще несколько мгновений потрясенно рассматривал находку, словно до сих пор сомневался в ее реальности, а потом успокоился. Положил зажигалку на землю, пробормотал себе под нос:

– Ладно, разберемся… Только сперва дело доделаем…

Бывший пленник наскоро перевязал руку, потом, покопавшись в вещах мертвого ворма, достал пучок сушеной травы и сунул его под нос Киллу.

От резкого запаха командир разведчиков очнулся. Одного взгляда ему хватило, чтобы оценить ситуацию и понять всю безнадежность своего положения.

Чужак сел рядом с ним на землю и с досадой сказал:

– Зря ты не захотел отвести меня к вам в качестве раба.

– Выходит, правильно, что не захотел. Не подвело чутье… А ты кто такой? – Килл понимал, что скоро умрет, но перед смертью ему хотелось удовлетворить свое любопытство. Если, конечно, враг соизволит ответить…

Бывший пленник охотно поддержал разговор:

– Кощеем меня прозвали. [3]

– Бессмертный, что ли? – нашел в себе силы пошутить ворм.

– Почти, – хмыкнул несостоявшийся раб.

Килл лежал на земле, и одежда на его теле постепенно пропитывалась кровью, струящейся из пулевых отверстий. Опытный воин, ворм понимал, что ранения серьезные, но не смертельные. Если вовремя остановить кровотечение, он не умрет. Но Килл понимал также, что чужак не оставит его в живых, и потому даже не попытался зажать раны, продолжая медленно истекать кровью и чувствуя, как уходят из него силы и жизнь.

Но парень с наколкой почему-то не торопился добивать врага. Сидел рядом и просто смотрел на раненого ворма.

– А что ты у нас забыл, Бессмертный? Зачем тебе в нашу крепость? – Ворм закашлялся, выплюнул сгусток крови и попытался нащупать на поясе баклагу. Но ее там не оказалось – она лежала в сторонке вместе с остальными вещами Килла.

Кощей понял, чего хочет ворм, поднял флягу, открутил крышку, понюхал содержимое.

– Вода… – прохрипел ворм. – Хотя сейчас браги не помешало бы.

– Это точно. – Кощей приподнял голову врага, помог напиться. – Слушай. Несколько дней назад ваши… Не знаю, твоя группа или нет… Короче, положили вы тут неподалеку несколько пацанов…

– Маркитантов, что ли? – вспомнил ворм. – Было дело. Загасили мы с ребятами шестерых утырков. Тепленькими их взяли – спящими резали.

По лицу Кощея прошла тень.

– А они что ж, выходит, часового не выставили? – скучным голосом спросил он.

– Выставили. Только этот урод в кусты по большой нужде отошел. Ну мы его за голую жопу и взяли.

– Значит, бросил пост и в кусты пошел? – без особого интереса спросил Кощей.

– Ага. Я ж говорю, урод… А добыча при них была знатная, – ворм с откровенной издевкой посмотрел на бывшего пленника: – Твои, что ль, бойцы?

– Мои, – кивнул Кощей.

Он уже месяц возглавлял мобильный взвод маркитантов из крепости Лосиноостровская, став самым молодым взводным за всю историю Лосинки. Маркитанты шастали по Москве, разыскивая трофеи в уцелевших, не разворованных складах. Не брезговали и грабежом – если натыкались на слабое поселение или чужую группу таких же добытчиков.

В ту злополучную ночь Кощей пошел на разведку, велев своим бойцам разбить лагерь и устраиваться на ночлег. Вернулся под утро – и обнаружил лишь трупы. По следам примерно понял, что произошло. Слова ворма подтвердили правильность его догадок.

– Зарезали вы только четверых. Двоих взяли в плен. Они у вас в поселении?

– Один, – поправил Килл. – Второй пытался сбежать, его пристрелили. А первый смирным оказался. Теперь с ярмом на шее в курильнице брагу варит… Значит, своих выручать идешь?

– Угу. А кто из них остался в живых?

– Голозадый часовой, – фыркнул Килл и тут же скривился от боли.

– Это мне ни о чем не говорит, – пожал плечами Кощей. – Описать его можешь?

– Ну так… На вид молодой совсем, а в волосах одна седая прядь. Крепкий такой. Вроде тебя. Только глаза у него другие. Трусливые, щенячьи.

Услышав последнюю фразу, Кощей вздрогнул, как от удара. Зло поиграл желваками и резанул ворма острым взглядом. Но тот ничуть не смутился. Повторил:

– Трус он. Я, когда его в кустах со спущенными штанами поймал, на мушку взял и молчать велел, он и не пикнул. Даже не попытался тревогу поднять, своих предупредить. За собственную шкуру трясся. Так и просидел молча на корточках все время, пока мои парни его товарищей резали… Да и потом… Когда тот, второй, бежать решился, он с ним не рискнул. Рабство предпочел.

Кощей помрачнел и показал ворму зажигалку: