Алексей Евтушенко - Отряд-3. Контрольное измерение

— Можно сказать и так. Вообще, насколько я знаю, все чудеса Дома основаны на технологиях, которые оперируют величинами, сравнимыми с размерами молекул и атомов. То есть, любые материальные предметы, любое вещество, начиная от обычной, допустим, серебряной ложки и, заканчивая тончайшими, изысканнейшими и сложнейшими по составу французскими, испанскими и прочими винами, которые вы можете в любую минуту отведать, созданы или могут быть созданы Домом буквально из воздуха.

— Как это из воздуха? — не понял Вешняк. — Воздух он же и есть воздух. Как из него можно что-то сделать или создать? Сделать можно из дерева, металла, этой… как ее… пластмассы….

— Из мяса, — подсказал Валерка.

— И винограда, — добавил Майер.

— Ну да. Еще из пшеницы или ржи. Из камня. А как можно сделать что-то из воздуха? Я, конечно, десять классов не заканчивал, но в школе тоже учился. И помню, что все состоит из молекул и атомов. Воздух — это кислород. И еще какие-то газы, которые не вредны человеку.

— Азот, — подсказал Велга. — Причем азота гораздо больше чем кислорода.

— Да, наверное. Ну, и как, я вас спрашиваю, может кислород или тот же азот превратиться в серебро, из которой сделана серебряная ложка, о которой говорил Арнольд? Серебро — это серебро. Металл. А кислород — это кислород. Газ. Вы как хотите, но, по-моему, нам тут кое-кто пытается пудрить мозги.

— Что скажешь, Арнольд? — обратился к мажордому Хельмут. — Мы люди военные, грубые и недоверчивые. К тому же разведчики. Давай, оправдывайся.

— Мне оправдываться не нужно, — сказал Арнольд с неизвестно откуда взявшимся достоинством. — Пусть виноватый оправдывается. А я ни в чем не виноват. Что же касается кислорода и серебра, то, если желаете, могу прочесть лекцию по химии и физике. Чтобы стало понятнее.

— Не надо, — быстро сказал Валерка. — Терпеть не могу лекций. Особенно по физике.

— Не говоря уже о химии, — ухмыльнулся Майер.

— А я бы послушал, — задумчиво сказал Хейниц. — Интересно.

— Вот ступай в свои апартаменты и слушай на здоровье, — предложил Майер ефрейтору. — Арнольд, дом может прочесть лекцию нашему Карлу?

— Конечно. Любую лекцию на любую интересующую тему. И даже любым голосом.

— Все равно, это какой — то фокус, — упрямо насупился Вешняк. — Эдак, можно пожелать, например, голую бабу (извини, Аня). И что, она из воздуха возникнет? Живая и настоящая?

— Очень свежая мысль! — восхитился Валерка. — И как это я сам не додумался!

— А ты попробуй, — предложил Шнайдер.

— Так, мальчики, — засмеялась Аня. — Разрешаю, но предупреждаю, что я в этом не участвую. Играйте в свои игры сами.

— И я, — добавил Малышев и обнял ее за плечи.

— Еще бы ты участвовал, — усмехнулась Аня.

— А вам никто и не предлагает, — озорно блеснул глазами Стихарь. — Тили-тили-тесто — жених и невеста…. Так что там у нас с голыми бабами, Арнольд?

— Э-э… — мажордом явно был смущен. — Мне бы не хотелось при даме….

— Бросьте, Арнольд, — подбодрила его Аня. — Я сказала, что в этом не участвую, но не сказала, что вовсе не хочу об этом знать. Давайте, рассказывайте. Тут все свои и вообще взрослые люди. Всем нам давно известно, что мальчикам время от времени нужны девочки.

— А девочкам — мальчики, — подмигнул Валерка.

— Случается, — с улыбкой кивнула Аня.

— Ну, если так…. В общем-то, никаких препятствий. Пожелаете женщину — будет вам женщина. Любая на выбор.

— Погоди, погоди, — поднял руку Валерка. — На выбор… Из чего выбирать-то? Ты давай толком говори.

— Так я и говорю. Требуете у Дома образцы и выбираете. Он вам покажет сначала голографические снимки. Это такие объемные фотографии. Когда остановитесь на интересующей вас модели, Дом представит ее вам уже в живом виде.

— Что значит, модели? — спросила Аня. — Они что, не люди?

— Людского в них вполне достаточно. Иногда, даже слишком. Если конечно иметь в виду те цели, для которых они предназначены. В общем, я думаю, вы вряд ли отличили бы их от настоящих, не предупреди я об этом. Но, если говорить строго, то они, действительно, не люди. Впрочем, как и я. Это Искусственные Существа.

— Во, — сказал Вешняк, — я и говорю. Дурят нашего брата.

— Не, Серега, — возразил Валерка. — Ты натурально не понимаешь. Ну, подумай сам, рязанская твоя башка, какая тебе разница? Посмотри на Арнольда. Он же настоящий! И снаружи, и внутри. Те же клетки, что у нас. Правда, Арнольд?

— Совершенно верно. Я же вам уже говорил. Только искусственно созданные.

— Вот видишь, — упрямо нагнул голову сержант. — Искусственно! А что искусственное, то ненастоящее. Я так думаю.

— А я тебе еще раз говорю: балда ты! Мягкий? Мягкий. Теплый? Теплый. Две руки, две ноги, одна голова? Именно так. Разговаривает? Разговаривает. Даже пьет и ест. Юмор понимает. Что тебе еще надо, дурында?

— Сам ты дурында! — не сдавался Вешняк. — Я против Арнольда ничего не имею. Его таким сделали, и он не виноват. Я о другом. Андроидов помнишь?

— Ну….

— Баранки гну. Они что, люди?

— Мы не андроиды, — запротестовал Арнольд. — Андроиды — это человекоподобные роботы. Они созданы из искусственных материалов и запрограммированы определенным образом. А мы, Искусственные Существа, живые и…

— Душа у вас есть? — перебил его сержант.

— Что?

— То самое. Я спрашиваю, есть ли у вас, живых, как ты говоришь, искусственных существ, бессмертная душа? У нас, людей, есть.

— Я… — Арнольд явно растерялся. — Я не очень понимаю, что это такое.

— Потому и не понимаешь, что ее у тебя нет, — вздохнул Вешняк и закурил. — Эх вы, бедолаги….

Неловкое молчание зависло над столом.

— Я лично вообще не понимаю, при чем здесь душа, — пробормотал Валерка. — С ней, конечно, лучше, но мне для начала и без всякой души сойдет. Был бы человек хороший.

— Тебе резиновую бабу дай, и она сойдет, — сказал Вешняк.

— Ты, Рязань, говори да не заговаривайся…

— Отставить, — негромко приказал Велга.

— Вот к чему приводит излишнее философствование, — наставительно заметил Дитц. — Как только начали размышлять да рассуждать — все. Настроение упало, боевой дух на нуле. Эх вы, а еще разведка! Так, принимаю решение. Ну-ка, Арнольд, организуй-ка нам вина. Того самого. Испанского и французского. Да побольше! Раз уж мы на отдыхе, то приказываю личному составу отдыхать и веселиться.

— Да, — подтвердил приказ Велга. — Отдыхаем. И на полную катушку!

Жизнь солдата на войне трудна и скупа на радость по многим причинам. И внезапная смерть от вражеской пули, штыка, мины, осколка снаряда или бомбы — не главная из них. Как ни странно. Потому что к смерти, когда она случается на твоих глазах чуть ли не ежедневно, люди привыкают. И даже гибель близких товарищей уже не рвет сердце на части, а лишь вызывает в нем тупую и глухую боль. Боль, к которой привыкаешь тоже. Ну, болит и болит. Подумаешь. Старые раны, вон, тоже, бывает, ноют к дождю, так что ж теперь, бросить винтовку и отправиться домой? Нет. Долг и присяга не велят, родина твоя, командир и товарищи боевые, которые рядом и которым ничуть не легче, чем тебе.