Олег Кулагин - Русская кровь

– Ясно. Им удалось разоблачить его звериное нутро.

– Да. А другой – имел элеватор и молокозавод. Охрану набрал – здоровых ребят, не хуже «фоминских». Даже парочку бронетранспортёров купил.

– Деловой подход, – кивнул я.

– Он и районному коменданту «миротворцев» отстёгивал. Всё было на мази! А потом…

– Тоже загребли в «охранку»?

– Не-а. Как-то ночью вертолёты без опознавательных знаков «отработали» по элеватору и молокозаводу. После этого защищать стало особо нечего.

– …И стороны пришли к взаимовыгодному соглашению?

– Точно. С остальными уже не церемонились. Четверых – убили на месте. Одного в Липовке. И троих – в Копалово.

– А как же… партизаны?

– Какие там партизаны! – буркнула Ксения, – Если где и есть – точно не у нас. Наши местные думали, раз сидят тихо – никто их не тронет. А овец – режут в первую очередь!

«Верное наблюдение,» – подумал я. И самое лучшее для овцы – как можно скорее отрастить волчьи клыки…

А сам-то я кто?

Метко стрелять – этого мало.

Сегодня мне опять приснился кошмар. Вроде, важное мелькнуло. Из настоящей моей жизни…

Я потёр висок. Хоть что-то выдернуть из тумана прошлого…

Без толку.

Голова уже соображает. А память – как дырявое решето.

– … Эй, Денис, ты что спать хочешь? – заботливо уточнил тихий голосок.

– Нет – нет… Ты давай, рассказывай.

– А что рассказывать? Без крыши над головой – не жизнь. А без денег и документов – тем более. Или с голодухи загнёшься. Или опять – за «колючку», на гуманитарную баланду… Вот я и решила – остаться!

– Разумно.

– А я сразу догадалась, чем закончится… Ещё с марта начала готовить здесь базу!

Я улыбнулся при слове «база». Конечно, она же с детства – по гарнизонам.

– …И кандидатуру Инютина – сразу определила. Во-первых, он мужчина, а это удобно при переноске тяжестей.

– Да уж, – согласился я.

– Во-вторых, он не пьёт. И вообще серьёзный и рассудительный. Хоть и сумасшедший. Ну и в третьих… У него тоже никого нет.

– Как вам удалось сохранить всё в тайне?

– А кому дело до психа? Мало ли куда он таскает старое барахло? И потом, мы, в основном, ночью сюда ходили… Так что, к маю всё было в ажуре. Когда «фоминские» уроды нагрянули, мы сразу и «переехали».

В соседней комнате скрипнул стул.

Ксения повернула голову, вслушиваясь. Тихо объяснила:

– Сейчас «выключит» телевизор и ляжет спать.

«Новости закончились,»– подумал я. Интересно, что он там видит, глядя в пустой экран? Яркие цветные сны наяву – может это и лучше, чем знать правду?

Нет. Я ещё не спятил.

Поднялся с табурета:

– Нам тоже пора… Ложись, Ксения. Завтра – трудный день. И трудная ночь…

– Ты хочешь уйти будущей ночью?

– Ага. Соберёмся. Обдумаем всё. С Инютиным поговорим. Днём он лучше соображает.

Я шагнул к занавеске, отдёрнул её. И будто споткнулся.

Передо мною стоял «серьёзный и рассудительный» сумасшедший. А в руках у него был автомат.

– Ксюша, – тихо позвал я. Мысленно выругался.

– Что такое? – удивилась она.

– Ничего такого. Пустяки. Ма-аленькая проблемка…

Зрачки Инютина были устремлены куда-то в пространство. Меня он словно не замечал. Я осторожно потянулся к его автомату…

Не успел.

Инютин отступил на шаг. И вполне уверенным движением передёрнул затвор.

Fuck!

Ксения прошлёпала босыми ногами и высунулась из-за моей спины:

– Эй, вы чего…?

Инютин повернул голову. Уставился на нас долгим взглядом.

– Дядя Андрей! – Ксения оттолкнула меня и решительно двинулась к психу.

– Бельчонок… Они придут. Скоро.

Он глянул куда-то в потолок. Я воспользовался моментом и мёртвой хваткой вцепился в оружие:

– Извините…

Минуту мы боролись. Единственное, что удалось – направить ствол вбок. То ли я слабый, то ли Инютин натренировался, заготавливая дрова.

– Отдай оружие, псих!

– Вы не понимаете! – прохрипел Инютин, – Они уже здесь!

– Идиот… – буркнул я, – Никого здесь нет!

– Вот! Слышите?

Протяжный скрип дерева.

Я облизал губы.

Чепуха… Просто ветер.

Задребезжало стекло. Мелко-мелко завибрировало… И будто холодом повеяло по спине.

Сегодня сильный ветер.

Я отпустил автомат. Чувствуя гулкие удары сердца, потянулся к керосинке…

Стоп.

Тьма не укроет.

– Ксения, одевайся, – прошептал я.

Она изумлённо на меня вытаращилась. Наверное, подумала, что теперь в комнате два психа.

– Одевайся! – глухо повторил я, – Немедленно!

Хуже нет кого-то уговаривать. Особенно, если у тебя самого в голове – хаос отрывочных мыслей.

К счастью, девочка оказалась понятливой.

Через секунду, она уже натягивала штаны.

А я… я обнаружил, что до сих пор стою в домашних тапочках.

Проклятье!

Завертел головой. И выдавил:

– Ксения…

Она сообразила:

– Там, под кроватью!

Пока девочка натягивала куртку, я извлёк кроссовки и торопливо обулся. Джинсы остались висеть где-то на улице. Переодеваться уже некогда…

Что она делает?!

Дрожащими руками заталкивает в рюкзак сухари, консервы и какие-то шмотки.

Я тронул её плечо:

– Где оружие?

Кроме «калашникова» у нас ещё должны быть трофеи.

Ксения полезла под свой матрац и вручила мне один из пистолетов. Два других – рассовала по карманам куртки.

Опять занялась сбором барахла.

– Некогда, Ксения!

– Что, им оставлять?!

Терпение у меня лопнуло. Я схватил её за шкирку и потащил на улицу. Инютин, не выпуская автомат, заковылял следом.

Огонёк керосинки остался позади. Мы бежали сквозь тьму безлунной ночи.

Пока глаза не привыкли, спотыкались.

Один раз, я едва не навернулся о поваленный ствол. А Ксения ударилась коленом и зашипела от боли.

– Слушай, – пробормотала она на ходу, – А может мы зря?… Может нет никого?

Ветер шумел в кронах сосен. Хрустели ветки у нас под ногами. Больше никаких звуков.

Я сбавил темп.

И правда… Вдруг мы бежим от собственных страхов?

Чуть перевели дух.

Я оглянулся.

За нами пыхтит нескладная фигура. Отставший Инютин.

– Подождём, – шепнула Ксения.

– Да.

Мы остановились. Ксения достала платочек и утёрла лоб. Битком набитый рюкзак она так и не бросила. Я всмотрелся во тьму. Огонька керосинки уже не различить.

– Они там, – выдохнул Инютин, когда поравнялся с нами.

– Угу, – пробурчал я.

Мы – сборище идиотов. А главный идиот – я.

Хотел поделиться этим открытием с Ксенией… И замер, вслушиваясь.

Едва уловимый свист прорезался через гул ветра. В следующий миг, поверх звёздного неба вырос тёмный, обтекаемый силуэт.

– Что там? – удивилась девочка. Я зажал её рот ладонью.

«Шептуны» – последняя модификация «еврокоптера», – услужливо подсказала память. Они летают тихо, почти беззвучно. А слышат и видят в темноте – не хуже настоящих сов. Уж я-то знаю.