Александр Маркьянов - У кладезя бездны. Часть 3

— Он называл сумму? — повысил голос сидящий за столом человек

— Нет.

— Тогда это все не стоит и плевка.

— Скажи это ему.

Человек за столом немного подумал.

— Он сказал, когда придет еще раз?

— Нет. Я выпроводил его.

— Уезжай из страны. Запрись и сиди в своем шале. Пока не станет безопасно.

— Безопасно уже никогда не станет. Пока у меня дела в Риме. Что с моим сыном?

— Мы работаем.

— Мое терпение истощилось, кардинал.

— Не смей противоречить мне! Делай, что сказано, иначе…

— Иначе — что?

Кардинал Алессандро Антонио да Скалья, Государственный Секретарь Ватикана положил трубку, что было признаком слабости. Сидевший напротив кардинал Коперник — с ужасом смотрел на его левую руку — с нее, на белоснежный лист бумаги только что сорвалась и упала бордовая, тяжелая капля. Во время разговора — кардинал Да Скалья сломал ручку из письменного прибора и даже не заметил этого. Осколок вонзился в руку и теперь — шла кровь.

Кардинал достал из ящика стола бумажную салфетку, приложил к ране. Кровь перестала, на бумаге расплылось бурое пятно.

— Когда у тебя встреча с немцами? — спросил кардинал да Скалья.

Кардинал Коперник помялся — так спрашивать было не принято, Италия, равно как и Ватикан были построены на уловках, недоговоренностях, фактах, о которых все знают, но никто ничего не говорит… как невеста после первой брачной ночи. Но кардинал да Скалья был взбешен и ему было плевать на условности.

— Полагаю, что завтра.

Кардинал начертал на той же бумаге, заляпанной кровью две фамилии.

— Назовешь им этих людей. Пусть разберутся с ними.

— Хорошо.

Кардинал да Скалья поднес заляпанный кровью бумажный лист к пламени свечи, и смотрел, как он темнеет, начинает обугливаться — а потом вспыхивает ярким, пожирающим огонь пламенем.

— Пошел вон… — спокойно сказал да Скалья.

Оставшись один, кардинал Алессандро Антонио да Скалья, Государственный Секретарь Ватикана какое-то время бессмысленно перебирал бумаги. Потом он встал, вышел в соседнюю комнату — там, в полутьме на небольшом круглом столике стояли резные шахматы работы семнадцатого века.

Шахматы…

Не включая свет, кардинал уселся за стол.

Немцы…

Немцы их единственная надежда. Только у них — достаточно сил, чтобы разобраться с Полетти. Германская разведка имеет тесные связи с разведкой швейцарской, а к той, в свою очередь, прислушаются даже цюрихские гномы, сидящие на мешках с деньгами вот уже три сотни лет. Если немцев заставить включиться в игру — они могут стать тараном, который проломит крепостную стену…

Рука переставила ферзя в атакующую позицию.

Полетти — и он осознает это — держит их за глотку. Делу П2 не дали в свое время ход только потому, что не знали, где находятся деньги. Если бы знали — все было бы намного хуже. Собственно говоря, дозировано раскрывая информацию, этого то и хотели добиться — чтобы кто-то метнулся за деньгами. Они сейчас тоже держат за глотку Полетти — но только одним, его сыном. И хватка эта — становится все слабее и слабее, Полетти уже на грани того, чтобы выйти из-под контроля. Но и убирать его — нельзя.

Рядом стал конь.

Кто-то играет с ними… копает старые дела, поднимает старые связи.

Полетти играет на всех досках сразу, это даже не двойная игра. Вчера — он принимал у себя не только Воронцова. Он принимал у себя Коклевского. А Коклевский — человек из польской группы, и приезжал он — вместе с молодым Кантареллой, отец которого — диктатор Италии. Он знает очень мало, почти ничего — но достаточно для того, чтобы доставить неприятностей. Коклевского больше нет — но этого урока хватит ненадолго. Полетти пытается опереться на государство в своем противостоянии — и если ему это удастся, им всем придет конец.

Рука коснулась короля и… оставила его на месте.

Можно сдать кое-какие свои позиции… точнее, это Марентини придется сдать кое-какие свои позиции в Африке, чтобы выиграть в главном…

Ди Марентини… Ди Марентини… Ди Марентини…

Кто бы мог подумать…

Схватка…

Избрание Папы Римского всегда сопровождалось интригами, и далеко не всегда — Папой становились кристально честные, достойные люди. Александр Борджиа, ставший Папой не перестал травить людей. Последний из Иоаннов, Иоанн двадцать третий — благословил геноцид сербов и мечтал создать из хорватских усташеских банд новой войско крестоносцев с базой на территории африканской Франции. А как вы думаете — с чего это в Иностранном Легионе, в Испанском Легионе [6] Испанский Легион не так известен, как французский Иностранный — но он существовал и существует и в нашем мире и в этом. Русские в этом мире служат в своей армии, в казаках, на Ближнем Востоке в охранниках — а вот воинственным и бедным хорватам податься некуда. столько хорватов?

Папа Иоанн Павел Второй, Папа-поляк умер после больше чем двадцати лет служения, хотя мог умереть в первый же год, на площади Святого Петра от пули убийцы. Двадцать с лишним лет это огромный срок, а тот факт, что Папа Римский является едва ли не самым абсолютным монархом из абсолютных, главой исполнительной, законодательной и судебной власти Ватикана, к тому же еще он официально объявлен непогрешимым. За двадцать с лишним лет Папе, при выборах бывшему компромиссным кандидатом — удалось создать мощную группировку поддержки. Она опиралась на австро-венгерское католичество, на католичество в Польше и на польские общины в Великобритании и САСШ. И в той и в другой стране было большое количество беженцев от «кровавого романовского режима» [7] Тут сложно встать на чью-то сторону. Да, беженцы были. Поляки очень пассионарны, они потеряли свою державу потому, что так и не смогли создать мощную государственную машину, поляки попросту боролись со своим же государством из-за своего стремления к свободе, переходящего в анархичность. Поляки очень свободны, но эта свобода не такая, как у русских. Русские свободны внутренне, свободны в повседневной жизни, в то же время они понимают необходимость государственного порядка как осознанного ограничения свободы в политике. Полякам же нужно практиковать свободу на глазах у других. И если у русского свобода выражается в том, что он шпарит сто тридцать там, где висит знак «90», то поляку непременно нужно право «вольного вето», чтобы распустить парламент. Свобода поляков присуща Западу, вот почему поляки отлично устраиваются и в Великобритании и в САСШ, в то же время русских там считают несвободными, и удивляются, как же они живут. Русские в свою очередь удивляются — почему их считают несвободными. Русским просто нужна другая, «повседневная» свобода, вот и все. , католиков, поляков, сбивающихся в небольшие, но крепкие, спаянные общины. В САСШ польские католики вообще доминировали во всех католических общинах страны. И так получилось, что папа Иоанн Павел II в своем правлении опирался в основном на те страны, где католичество не было основной религией, а основной был протестантизм. Отсюда — его попытки «навести мосты», публичное признание протестантизма и протестантов «братьями во Христе», хотя еще двести лет назад в некоторых странах протестанта ждала инквизиция и костер.