Александр Маркьянов - У кладезя бездны. Часть 3

На последнем месте шла разведка Австро-Венгрии. Эти тоже не брезговали грязью — но грязью в совершенно другом плане. Вена изобиловала разными мерзостями: жиголо, содомским грехом, проституцией, в том числе и в высшем свете. Именно на этом специализировалась дружественная Великобритании австро-венгерская разведка. Раскопать какую-то мерзость, подложить в нужную постель мужчину, женщину, мальчика или девочку, снабдить наркотиками — на все это австро-венгры были готовы и с большой охотой. Основной их специализацией были биографические рычаги [12] Компромат. и шантаж.

Второй особенностью австро-венгерской разведки было сотрудничество с откровенными террористами и садистами. Самой сильной частью Триалистической монархии была Великая Хорватия, а там — не счесть было потомков славной памяти адвоката Павелича, который не брезговал ничем, в том числе геноцидом. В Хорватии, в местечке Загорье находился крупнейший в Европе центр нелегального производства оружия, технологии там были таковы, что местным мастерам удалось поставить некоторые образцы на промышленный поток. Большой популярностью пользовались МР-40 и СТЭНы — кустарные пистолеты-пулеметы без номеров то и дело находили в руках коммунистических террористов, застреленных полицией грабителей банков, итальянских мафиози и похитителей людей. В этих местах — была лучшая в Европе пистолетная школа — еще в начале двадцатого века все мужчины в этих местах не выходили из дома без двух револьверов за поясом, а искусством стрельбы из них могли поразить даже видавшего виды североамериканского ганфайтера. Здесь же — был крупный центр криминальной активности: МВД Хорватии мирилось с существованием на территории страны многочисленных преступных кланов — но только до того момента, пока они не совершали преступление на территории Австро-Венгрии. Местный криминал об этом знал — и с удовольствием гастролировал по всей Европе, совершая в основном тяжкие и особо тяжкие преступления. Были деревни, где профессией большинства мужчин была профессия наемного убийцы — гастролера. В Далмации — в рыбацких портах почти в открытую разгружали наркотики и контрабанду. Большинство мужчин здесь были законченными отморозками, и жизнь их часто заканчивалась у какой-нибудь дороги с дымящимися пистолетами в обеих руках. Всех этих отморозков использовалась австро-венгерская разведка, но часто — по поручению британцев, которым не хотелось пачкаться, но дело сделать было нужно…

Все эти мысли промелькнули в голове начальника четвертого управления РСХА, генерал-лейтенанта сил полиции Манфреда Ирлмайера, когда его служебный «Хорьх» свернул с Альтманнштрабе [13] В нашем мире Штауффенбергштраббе, в этом мире названа в честь одного из генеральных рейхскомиссаров по делам африканских территорий. на Тиргартенштрабе и почти столкнулся с лихо заворачивающим за угол Шевроле Каприс Брогем с берлинскими номерами. Угловатый, по размерам не уступающий «Хорьху» седан с затемненными стеклами лихо прокатился мимо, дав длинный приветственный гудок.

— Идиот! — злобно выругался Курт, бывший стрелок отряда пфадфайндеров, тяжело раненый в Африке и сейчас являющийся водителем и телохранителем начальника четвертого управления РСХА. Курт уже попритерся в Берлине и поэтому решил извиниться — прошу прощения, герр генерал-лейтенант…

— Ничего, Курт — задумчиво сказал Ирлмайер — они и в самом деле идиоты.

Он знал их машины каждую, даже помнил их номера — просто так, на всякий случай. Начальник станции ЦРУ по имени Джек Андерсон ездил на Меркурии Гранд Маркиз, черного цвета и бронированном, еще в распоряжении резидентуры было несколько таких вот танк-седанов Шевроле, подешевле, но не меньше размером. Помимо того, что в таких вот танк-седанах было очень неудобно протискиваться в берлинских пробках и парковаться на берлинских улицах — эти машины делали всякую такую деятельность североамериканцев бессмысленной. Нет, они, конечно, брали машины в прокате…при этом каждый владелец проката, сдав машину североамериканцам — шел к телефону и набирал номер гестапо. Но даже сейчас… если бы не эта машина и не идиот за нее рулем — он вряд ли узнал бы, что генерал-полковник войск полиции и генеральный директор РСХА доктор Элих принимает североамериканцев — причем не у себя в кабинете, а там, где он принимает самых доверенных людей. Интересно узнать, зачем…

За то время, пока генерал-лейтенант войск полиции доктор Ирлмайер находился в Берлине на должности начальника четвертого управления гестапо — он тоже… попритерся. Немаркий костюм из смесовой ткани, который просто отстирать и привести в порядок после прогулки по вездесущей африканской красной пыли — сменился на темно-серый костюм из ателье Любича, одного из лучших портных Берлина. Короткая «армейская» прическа сменилась на элегантную стрижку от КАМЕЕ — правда в его волосах теперь было много больше седины, чем раньше. Больше он не носил с собой пистолет — положенный ему по должности почти всегда лежал в сейфе в его кабинете. Он купил себе небольшой домик в предместье Шпандау, полностью разобрался со своим не совсем удачным браком… точнее совсем неудачным. Он посещал модные берлинские салоны и даже завел себе женщину. Ее звали Катарина, ей было двадцать девять лет, она была привлекательной, имела фамилию с приставкой «фон» и она не смогла найти себе подходящую пару — из-за очень дурной репутации ее отца. Но доктору Ирлмайеру на репутацию было наплевать — ведь и у него репутация была не блестящей.

Охраны у него теперь было немного — только Курт, совмещавший должности и водителя и телохранителя. Работы же — стало намного больше — домой он часто возвращался за полночь. Катарине это нравилось — но она терпела, а он вознаграждал ее тряпками, украшениями, нечастым мужским вниманием и воскресными выездами на озеро Бодензее, где они были вроде как семейной парой. Такой эрзац семьи — как для него, так и для нее…

Курт припарковал машину у входа в парк. Он знал, что пройти по этой дорожке — и там будет озеро…

Курт открыл дверь, зорко осматриваясь по сторонам — и доктор Ирлмайер вышел из машины. Бояться тут было нечего… наверное. Со всех сторон были агенты его, четвертой рефературы четвертого управления гестапо. Личная охрана генерал-полковника Элиха состояла из двенадцати агентов гестапо только в дежурной смене, им придавалось пять машин, не считая машины самого доктора Элиха. Доктор Элих был сыщиком старой закалки, в свое время боролся с анархистами, с коммунистами, с ложей П2, работал и в разведке — и с тех пор сильно опасался покушений. По мнению начальника гестапо — Элиху уже пора было на покой. Но это — было только его личное мнение…