Михаэль Драу - Форма жизни

Резугрем несколько секунд внимательно смотрел на него, и Йохан мужественно вынес этот взгляд, не выдав ничем своего смятения и страха.

Биолог отвернулся первым.

— Да, вы правы. Мне не интересно, — проговорил он глухо, а потом прикрыл глаза крупной мозолистой ладонью. — Я не думал, что Даг… Что он — такой…

Йохан сглотнул, чуть наклонился к нему и доверительным тоном проговорил:

— Извините меня, если мои слова причинили вам боль. Но лучше знать правду, так ведь? Господин Краузэ — прекрасный бизнесмен, он отлично понимает, что личные мотивы порой так мешают бизнесу…

Резугрем не отвечал и не шевелился. Не верилось. Ни во что не верилось. Хотелось немедленно размозжить череп этому злому вестнику. Так поступали в древности — убивали тех, кто принёс недобрые вести.

Но сейчас времена изменились. Как бы ни было горько и больно, нельзя отворачиваться от правды.

«Но этот Йохан может лгать! — пронеслось в голове биолога. — Чёрт возьми, с ним я знаком всего несколько минут, а Дагмара знаю полжизни! Но… Ведь Даг же присылал своих зомби ко мне. Не с миром присылал… Что происходит, что?!»

Йохан терпеливо ждал, когда же этот мертвец пошевелится и подаст хоть какой-нибудь признак… ха… жизни.

— Я не верю вам, — хрипло выговорил Эрих, старательно ворочая таким тяжёлым и непослушным языком. — Я хорошо знаю Дага. Он не способен на такое предательство.

— Тогда кто же посылал его эвтанаторов к вам? — всплеснул руками Йохан. — Эта колония такая крошечная, на всей планете только он распоряжается зомби того образца, что напали на ваш дом!

— Не уверен, — упрямился Эрих, — Господи, я ни в чём не уверен… Вам выгодно столкнуть нас лбами. Вы пойдёте на всё.

Йохан виртуозно скрывал волнение, заставляя сердце биться ровно — один раз это умение спасло ему жизнь, когда его допрашивал враг.

— Господин Резугрем, вы можете мне не верить. Как я и сказал ранее, у вас нет на это причин. Но видит Бог, я просто хотел в вашем лице найти поддержку, как в лице человека, которого точно так же, как и меня, предали. Разрешите идти?

Йохан поднялся и напряжённо замер. Казалось, целую вечность живой мертвец неподвижно сидел перед ним, обхватив лоб ладонью и спрятав глаза. В ту секунду не дышали оба.

Потом послышался скрипучий голос Резугрема:

— Хорошо, я помогу вам захватить «Танатос». Мне ничего не нужно. Я просто хочу покоя. Пусть Дагмар исчезнет из моей жизни…

— Я могу и это устроить… — начал было Йохан, расплываясь в улыбке.

— Нет! — рявкнул Резугрем, вскинув своё костистое, болезненное лицо. — Не причиняйте зла Дагмару. Прошу вас. Разве вам не достаточно будет просто свергнуть его?

Йохан покачал головой и пожал плечами, мол, вполне достаточно.

— Что ж, — Эрих поднялся. — Как я понимаю, идти вам некуда. Можете остаться в моём доме, вы меня совершенно не стесните. А теперь извините, я хотел бы побыть один.

Он обошёл стол, явственно давая понять, что аудиенция закончена.

— Я очень рад, что мы пришли к соглашению, господин Резугрем, — Йохан с жаром протянул руку, но вместо рукопожатия получил холодную не-реакцию. Виновато улыбнувшись, он поспешил выйти из серебристого кабинета.

Ему отвели вполне приличные комнаты и даже приставили расторопного слугу. Правда, мёртвого. Йохана это совершенно не смущало. Смущало лишь, что из окна его комнаты был виден кованый балкон другого крыла дома. Значит, за ним могли наблюдать. Йохан подошёл к окну и задёрнул тяжёлые пыльные портьеры. Но перед этим успел заметить на балконе изящную фигуру, затянутую в чёрное с головы до ног. Дива. Опёрся руками о чугунные перила и, кажется, целенаправленно смотрит именно сюда своими мерцающими в лунном свете глазами.

Йохан поспешно задёрнул шторы и отошёл от окна, чувствуя, как колотится сердце.

Кажется, во всём этом громадном доме сердце бьётся только у него одного.

Около недели прошло с того дня, как Дагмар выяснил, что Эрих умер. Умер для этого мира, для ушлого Комитета по вопросам жизни и смерти, но не для него.

После вылазки в мрачную крепость Резугрема Дагмар всерьёз решил, что поставки реактивов и препаратов иссякнут, но ошибся. Эрих Резугрем, безумный гений, а ныне мертвец, оказался достаточно практичен, чтобы не прерывать деловых отношений со своим давним партнёром и ничем не намекать общественности, что с ним произошли какие-то перемены.

Дагмар тоже делал вид, что ничего не случилось. Он предоставил Роберту отпуск, так как несчастный крио-оператор серьёзно пострадал из-за упорного желания босса выяснить правду об Эрихе. Дагмару было также наплевать, что Роберт забрал себе Мортэма. Так даже лучше — пусть этот бракованный и опасный зомби находится под присмотром на почтительном расстоянии от своей неудавшейся жертвы.

Хром всё-таки ушёл. Исчез, растворился в каменных джунглях окраин. Ему тоже всего лишь нужно было выяснить правду о своём друге. Он выяснил. Сид заявил, что любит Дагмара, и что не бросит его. Друзья пожали на прощание руки, обнялись, и больше Дагмар не видел краснобородого байкера. Кажется, Сид временами скучал о нём, но бывшего коматозника больше заботило душевное состояние Дагмара.

Глава «Танатоса» продолжал работать, как и прежде. Точнее, ещё усерднее, чем прежде. Сид даже высказал ему как-то, что хотел бы чаще видеть его дома, что нельзя так утомляться. Но потом понял. Это бегство. Просто бегство от себя самого и своих воспоминаний.

Если память невыгодна — сотри её. Дагмар старался. И со стороны казалось, что у него это получается. Но Сид знал его достаточно, чтобы увидеть истину. Не получается. И никогда не получится.

Тяжёлым грузом на плечи обоих давило какое-то предчувствие, болезненное напряжённое ожидание — так заранее ноет кожа и мышцы перед коматозой, сводит желудок и холодеет между пальцев. Как будто они с Дагмаром вошли в древнюю усыпальницу, и теперь проклятие покоившихся там мертвецов настигнет их.

Человеческие жизни вились и обрывались ненадёжной паутиной, а «Танатос» стоял чёрным монолитом. Сияюще-зеркальный на верхних уровнях, ближе к нижним он становился тусклым и угрожающим — словно потонувший на океанском дне пиратский корабль, заросший водорослями, кораллами и моллюсками. Вся планета словно была нанизана на «Танатос». Он казался вечным и незыблемым.

А Дагмар казался всемогущим и неуязвимым. Но Сид не мог отделаться от назойливого холодка под ложечкой. Он не верил в неуязвимость, но имитировал веру ради Дагмара, ради натянутого, будто тишина посредине тайфуна, спокойствия.

Что-то должно случиться.

Что-то не просто плохое, а непоправимое. Сид подсознательно отсчитывал секунды: сколько им осталось?