Дмитрий Лазарев - Руна Гибели

Этаж имел весьма приличную площадь, но в этот вечерний час там находилось всего пятнадцать человек. Точнее, двенадцать человек и три иные сущности, которые, однако, играли в разворачивающейся драме заглавные роли.

Эдвард Джеймс Уортингтон пока что в процесс вовлечен не был и пребывал в статусе пассивного стороннего наблюдателя. Все свои подготовительные операции он уже осуществил и ждал, пока те, что отдают приказы, сделают свое дело. Эдвард — снайпер с почти двадцатилетним опытом, оставшийся не у дел после очередной реструктуризации в ЦРУ, последнее время не был особо щепетилен в выборе работы. Заказные убийства стали основной статьей его дохода, и в этом деле он достиг действительно высочайшего уровня мастерства. Сейчас цель ему была указана и точка выстрела подобрана. Подготовлено и оружие: собрана и установлена на сошки его излюбленная винтовка CheyTac Intervention M200 с глушителем и оптическим прицелом Nightforce NXS 5.5-22X, дополненным модулем ночного видения и инфракрасным лазером для подсветки цели. Эта игрушка способна была эффективно поразить ростовую мишень на расстоянии до 2000 метров, а в данном случае объект находился в два раза ближе — на восьмидесятом этаже Эмпайр-стейт-билдинг и стоял у окна, словно специально подставляясь под выстрел. Вот только стрелять Эдварду пока дозволения не было.

Вообще-то, в этом более чем странном деле многое шло вразрез с правилами, которые Уортингтон при выполнении любого заказа старался соблюдать неукоснительно. Во-первых, снайпер всегда шел на огневую точку один, и присутствие заказчика категорически не допускалось. Более того — в подавляющем большинстве случаев тот даже не знал исполнителя. Во-вторых, точное время, место и способ выполнения заказа Эдвард всегда определял самостоятельно, кроме совершенно исключительных случаев, когда время и место имели для клиента определяющее значение, и он оплачивал это дополнительно по очень даже неслабому тарифу. В-третьих, Уортингтон никогда не допускал присутствие посторонних свидетелей в момент выполнения заказа: дополнительные убийства людей, даже не связанных непосредственно с объектом устранения, претили его натуре. Ну и последнее: никому и ни при каких обстоятельствах Эдвард не позволял диктовать себе, когда именно стрелять.

Здесь же все эти правила оказались нарушены разом, так как Уортингтон столкнулся с тем, противостоять чему было не в силах человеческих. Поэтому теперь он стоял и ждал, пока заказчики завершат свои дела, после чего позволят ему, наконец, выстрелить. Стоял, не протестовал и не задавал вопросов, хотя то, что творилось в соседней комнате, по ужасу и гнусности оставляло далеко позади все, с чем снайперу ЦРУ приходилось сталкиваться в его богатой на приключения жизни. А не противился он происходящему потому, что уже не принадлежал самому себе: тело его контролировалось низшим кромешником. Он позволит Эдварду взять управление в свои руки лишь ненадолго, когда придет время стрелять. А придет оно лишь когда оружие его будет готово по-настоящему, то есть так, как это требовалось заказчикам.

Последних было трое — двое мужчин и женщина. Остальные одиннадцать человек, связанные и с кляпами во рту, являлись пленниками. Причем, пленниками обреченными — не приходилось сомневаться, что всех их ждет страшная и мучительная смерть. И занималась этим, как ни странно, женщина. Мужчины же просто наблюдали со стороны, предоставив ей полную свободу действий. А у Эдварда, который сейчас лишь бессильно смотрел из глубины своего тела на происходящую жуть, внутренности сводило от того, что творила с несчастными пленниками эта огненноволосая бестия. Любой другой на его месте от подобного зрелища быстро потерял бы рассудок. Впрочем, в ЦРУ со слабыми нервами людей не брали. И тем не менее, никакие прошлые испытания не смогли бы подготовить Эдварда к такому. Все вокруг казалось ему порождением горячечного бреда, ибо в реальности ничего подобного происходить просто не могло: захват его тела какой-то чуждой сущностью, незримое воздействие на людей, которое разогнало с верхнего этажа Крайслер-билдинг всех, кроме этих несчастных одиннадцати, лишившихся сознания и потому попавших в плен к жуткой троице его заказчиков и, в довершение всего, то, что сейчас творила рыжая — почти не прикасаясь к бедолагам и лишь иногда совершая легкие движения руками, она, очевидно, причиняла им совершенно жуткие мучения, от которых они корчились в агонии, на телах их появлялись, словно сами собой, гематомы, ожоги, рваные раны, а отчаянные вопли несчастных превращались посредством кляпов в глухие стоны. Главное, было абсолютно непонятно, какую цель преследовали его заказчики, применяя эти бесчеловечные пытки (впрочем, Эдвард уже почти уверился, что людьми они являлись только внешне): ведь они не задавали пленникам никаких вопросов, не пытались ничего выведать. Зачем тогда? Из любви к искусству?! Это был подлинный кошмар наяву, и Уортингтон дорого бы дал, чтобы потерять сознание и ничего больше не видеть. Вот только, на свою беду, тут он был совершенно не властен.

Однако они об этом еще пожалеют! Будь он проклят, если станет выполнять задание таких ! Чтобы он исполнил свою работу, они должны предоставить ему, хотя бы ненадолго, значительную свободу действий, потому что ни одна чужая тварь, даже полностью контролируя тело Эдварда, не сможет так четко выцелить и ликвидировать объект: ведь этот навык — не чистая моторика. Это еще и нервная система, и работа мозга, ибо не так-то просто определить тот единственный момент, когда нужно нажать на спусковой крючок. И вот когда власть над телом будет у него…

Еще бы удалось винтовку быстро развернуть — она ж тяжелая, зараза! Но все же, на нее у Эдварда надежд было куда больше, чем на пистолет Beretta 92FS, который он на всякий случай носил в кармане. Что-то подсказывало снайперу: обычные пули его странных заказчиков не возьмут. А вот патроны для его винтовки сейчас находятся в «пыточной камере», совсем рядом с несчастными, которых мучает рыжая, и наверняка это — не просто совпадение. Черт их знает, каким способом, но заказчики «заряжали» пули какой-то проклятой энергией, чтобы придать им дополнительную убойную силу. Видать, тот, в кого он должен стрелять, — тоже весьма даже непростой господин. Вполне возможно, такой же нелюдь, как и те, что готовили на него покушение. Причем, нелюдь во всех смыслах этого слова. Как по оборотням положено стрелять серебряными пулями, так и по этим тварям — «заряженными». Только если про свою «законную» цель Эдвард не знал почти ничего, то эти, которые рядом с ним — уж точно стопроцентные мрази! Значит и пули особые лучше потратить на них. Только бы получилось развернуться и выстрелить раньше, чем заказчики снова успеют его приструнить…