Николай Грубов - Не сталь лишним

— Ширина лезвия около 30 мм, длина до 300 мм, двусторонняя заточка, имеется ограничитель рукоятки. — Стал перечислять полковник. — Все это у меня в памяти осталось еще с Афгана. Да и АКС знаком не понаслышке — автомат складной укороченный, калибр 5,45х39 мм, вес где-то около 2,8 кг. Я его в дипломате носил, когда начальником Гор. УВД был. 490 мм — как сейчас помню, как раз в мой дипломат и входил. Только что-то для рейдовиков все это не серьезно, а пулемет то, какой там.

— Пулемет как раз очень серьезный, «Корд» — и как только он при стрельбе своей мощью не мешал машине ехать. Не понятно! Станок на штанге, его не снять, намертво приваренный, патронов тоже не густо, две коробки только. Может во второй машине есть. Иди, посмотри, а то мне с пулеметом возиться пришлось, не успел посмотреть, что там есть.

Полковник прошел к стоящей на обочине машине и, открыв двери, стал осматривать внутренности «хаммера». В багажнике обнаружил небольшой склад. Здесь стоял ящик с пивом, и вещмешок с консервами, на которых по-немецки было написано, что это мясная тушенка, произведенная из мяса антилопы. Небольшой котелок и две пятилитровые полиэтиленовые канистры с водой. Одна алюминиевая канистра с бензином. Свернутая плащ-палатка и саперная складная лопатка. Два цинка автоматных патронов и цинк для пулемета. На крыше багажник и на нем две запаски и еще одна на задней двери. В самом салоне он обнаружил чехол с РПГ-16 «Удар» с двумя сумками с выстрелами ПГ-16В. В отдельной коробке лежал оптический прицел ПГО-16.

— Однако не плохо мы тут «побазарили» — подумал полковник — теперь бы еще все это сохранить. Черт!

От внезапно пришедшей на ум мысли он даже хлопнул себя по лбу.

— Это все «барахло» будет нашими уликами, если нас поймают. А поймают нас обязательно. Мы здесь новички. Не знаем даже, что конкретно случилось с нашими пострадавшими. Если даже эти «менты», действовали на свой страх и риск — то все равно, вся эта канитель в скором времени вылезет наружу, и нам придется отвечать за содеянное перед всей милицией города Москва. Вряд ли будут разбираться кто прав, а кто виноват. Налицо факт — расстрел ни в чем не повинных милиционеров, или кого там еще. Во всяком случае, они в форме милицейской. Все остальные живы и наши рассказы о якобы напавших на мирных жителей бандитов в милицейской форме покажутся явным блефом. Хорошо если тут же на месте не пустят в расход.

И что же делать?

Полковник очень хорошо представлял себе взаимоотношения в милицейской системе и понимал, что будь хоть трижды виновен кто-то из их среды, все равно система попытается сделать все возможное, что бы обелить и его и себя. Нельзя чтобы кто-то из их среды был виноват. Он хорошо представлял, каким образом все это поддерживалось. Они сделают все, чтобы обелить себя и обвинить во всех своих грехах кого-то другого. Вплоть до убийства всех свидетелей. Естественно чужими руками. А уж когда погибает сотрудник — то месть всей системы гарантирована и, причем беспощадна с теми, кто замешен в убийстве этого сотрудника. Вряд ли здесь по другому.

— Надо со всеми посоветоваться. — Решил полковник. — Виктор, крикни, чтобы все сюда шли. У меня что-то с голосом случилось. Девушек пока не надо звать, пусть с родителями побудут.

— Вот что я тут надумал ребятки. Хорошие и нужные нам трофеи, что мы взяли с этих бандитов, в самое ближайшее время могут стать для нас большой бедой. То, что эти вояки действовали не правильно, видели только мы и сами потерпевшие. Виноваты или нет эти люди, нам судить — не дано. Мы не в курсе всего, что у них произошло. Обнаружив все это оружие у нас, нам тут же сделают предъяву, что мы и есть бандиты. Вряд ли будут разбираться с нами. Да и мы никак не докажем, что приняли их за бандитов только потому что они пытались задержать подозреваемых. Поэтому я предлагаю все бросить на дороге и дергать побыстрее отсюда к едрене-фене. Пусть думают, что напали на них какие-то другие бандиты, или кто тут еще может напасть. А мы ничего не видели и ничего не знаем.

— А куда мы денем наших новых знакомых? Если их снова схватят, то они моментом сознаются, что ментов убили мы. Я согласен, что улики надо уничтожить, но людей же мы не будем убивать? — Петр вопросительно посмотрел на полковника. — Я предлагаю чуть-чуть подкорректировать предложение отца. В подбитую машину стаскиваем все трупы, в другую машину складываем все, что нам сможет пригодиться. Цепляем подбитую машину и волочем ее в какую-нибудь балку. Там быстро роем схрон, складываем туда все эти ништяки, маскируем, запоминаем. Оттаскиваем машины еще дальше, где и поджигаем их. Жалко конечно такие машины гробить, но есть надежда, что таким образом мы скроем улики. Наших гостей тщательно инструктируем, что они нарвались на банду, и только вмешательство каких-то военных помогло им избежать беды. Дальше они едут впереди нас и ни под каким соусом не говорят, что мы с ними знакомы, если кто-то задержит их по дороге. А мы будем ехать сзади, и если будет какая-то помеха на дороге, постараемся помочь.

— В общем, план сойдет, я поддерживаю. Давайте начнем его претворять в жизнь, а потом уже займемся уточнением. Вы ребята займитесь уборкой, маскировкой и схроном. Я пойду с нашими подопечными поговорю. Только нужно все побыстрее делать. На наше счастье пока никто не проезжал, но везенье может и закончится. Так что действуем и в темпе.

Вероятность попасть в еще большую беду подстегивала всех и той скорости, с какой провернули все мероприятие можно только поопладировать.

Полковнику, подошедшему к машинам, с их новыми знакомыми и то потребовалось больше времени, чтобы совместно решить все вопросы и договориться, кто и как говорит, если придется перед кем-то отчитываться.

Договорились, что их машины поедут прямо сейчас, и именно в Демидовск. Если их остановят и станут предъявлять какие-то обвинения, то они хором должны сказать, что очень напуганы, и тем как их встретили в Москве, и тем, что чуть не попали в руки каких-то бандитов. Только то, что в это время вмешались какие-то военные, и отвлекли внимание на себя, позволило им убежать от бандитов. Хоть те и стреляли по ним, но по счастью обошлось лишь выбитыми стеклами и дырками в задней двери.

— Мы будем ехать за вами, и если потребуется, то всегда придем вам на помощь. Но вы нас нигде и никогда раньше не видели. Это нужно что бы никто не смог связать то, что было на дороге, ни с вами, ни с нами. Будьте тверды в своих показаниях, от этого зависят и ваши и наши жизни.

— Петр Викторович, вы уж нас не бросайте. А то мы как те котята, которых в воду бросили. Жить то хочется, а как выбраться на берег никто из нас и не знает.

— Тина Анатольевна, не беспокойтесь, мы с вами теперь можно сказать соучастники, а это почти друзья, если только не захотим за счет другого из беды вылезти. Мы это очень хорошо осознаем и вас не подставим. Дело только за вами, за вашей твердостью. Ну, вроде все обговорили, давайте езжайте, как говориться «время-деньги», еще странно, что никого на дороге нет. Девочки вы будете за рулем?