Владимир Коваленко - Камбрия - навсегда!

— Все.

— Хорошо. В таком случае я вынуждена напомнить, что мы с вами не настоящий Совет Мудрых. Потому как созваны не Хозяином заезжего дома. Да и королевство у нас с мышиный след. Потому: по причине разногласия между старейшинами кланов и Хранительницей правды надлежит созвать Совет Свободных. Все кланы вместе! Пусть те, кому сражаться и умирать, решат сами. Полагаю, времени до завтрашнего утра хватит, чтобы оповестить всех граждан республики Глентуи. Засим я завершаю беседу.

Немайн встала. Поклонилась легонько. Повернулась к двери во внутренние покои. Чуть-чуть не запуталась в длинной одежде, на подол наступила. Нога быстро зашарила в поисках пола. Нашла. Как ни в чем не бывало удалилась.

— Хитрая, — сказал вслед Ивор и хлопнул по плечу хмурого гвентца. — Очень-очень хитрая. Ты думаешь, драться не хочет? Богиня-то войны? Но рассудила она верно. Одно дело — приказ вождя. Другое — твой собственный выбор. Пусть каждый наш воин знает — он сам отправился выручать братьев в Диведе… и Гвенте. Это доля славы…

— Что?

— Она читала нам Писание. Неметона же крестилась, слышал? Так вот, в книге сказано: Бог оставляет человеку право на выбор. Ведь если все предопределено — в чем тогда будет слава и честь? Потому нам и оставлена наша доля славы. Или позора, кто как выберет. Но — наша. Значит, когда Хранительница оставляет долю славы вождям, а те — простым воинам, это по правде. А правда удваивает силы…

Совет Свободных собрался на следующий день — к самому вечеру. Немайн к этому времени уже — глаза нараспашку. Как раз не надо щуриться — ни от яркого света, ни от темноты. Но не в этот раз. Свет факелов, плотный и колючий, бил в лицо, приходилось прикрывать веки. Людей… Сейчас Немайн видела только первый ряд — рост, что поделать. Трибуну, увы, сколотили маленькую, точно по Вегецию — на одного оратора. Как полководцу для обязательной перед боем речи. У Немайн горло пересыхало от одной мысли, что этим полководцем наверняка окажется она. Настроение у граждан агрессивное. Что и неудивительно. Полтора месяца назад все они числились диведцами. Теперь же Дивед в одиночку противостоял сильному врагу.

Никакой помощи от бывших владений короля Мейрига ждать не приходилось. Слабая родня попряталась по городам и клановым крепостям. Сильный Артуис прислал монаха. Видимо, опасался, что иному посланцу и рыло начистят. Хотя положение нового короля Гвента настолько же хуже губернаторского, насколько король выше. И посол в рясе, бедняга, оказался принужден говорить неприятное в лицо нескольким тысячам человек. Причем не больно добрым да умиротворенным — торопливо собирались, шагали или ехали — иные и по пять римских миль, не самый ближний свет. Покидали семьи — причем знали, что скоро доведется это сделать надолго. Кое-кому и навсегда. А им говорят это:

— …может удерживать города ополчением. Какое-то время. Но столица осаду бы не выдержала. Ополчение осталось в поле… На стенах женщины и дети. Саксы требовали только свободного прохода! У короля не было выбора. Ему пришлось их пропустить. Тем более что там были уэссексцы. Эти — христиане. Можно взять клятву.

— Сестре Пенды их король тоже давал клятву! — крикнула Этайн. — А только без носа и ушей оставил. Так что я бы не верила!

И гордо посмотрела на Немайн. Мол, знай ирландцев. Пришлось в ответ слегка кивнуть. Мол, слышала.

— Нам нужно время, — сказал посланец Артуиса, — вывести людей из Кер-Вента. Хотя бы в крепости кланов на холмах. Потом…

Все решится гораздо раньше этого «потом»: или саксы захватят Дивед, или будут разбиты. Тогда королю Артуису придется думать — как жить. Либо зажатым с двух сторон саксами — история учит, что в таких условиях жизнь кельтского королевства недолга, — либо получив в соседи короля Британии, попробовавшего вкус победы… И не испытывающего особой благодарности к стране, пропустившей врагов. Впрочем, сейчас король Эргинга и, уже очевидно, Гвента западным соседям ничем не обязан, а потому сможет загладить. Если будет перед кем.

Хорошо хоть подробности прислал. Не сражения — тут он знал меньше Немайн — обстановки. Хотя наверняка описал ее более бедственной, а саксов более грозными, чем на самом деле. Что плохо — гленцы сочувствовали своим и рвались на помощь. Стоять против этой силы было глупо. Оставалось возглавить.

— Значит, война и поход?

— Война и поход!

Орут, кажется, единогласно. Можно понять. Странно другое — они вроде рады. Да, давно Дивед не воевал… Опаску же перед саксами — никак не страх, но вбитое горечью поражений уважение к варварам как военной силе — сняло присутствие богини войны. Да, великая и ужасная! Вот только враг — совсем не дуболомы. А гленцы… Гленцы смотрят в рот и ждут истины. Скажи им, что у богини в одном широком рукаве припасена маленькая бутылочка вина, а в другом — кубок, решат, что так и надо. Верно, надо. Теперь уже видно, что надо…

— Хорошо. Договор помните? Так вот. Раз мне доведется вести вас в бой, слушайте. И если кто скажет, что не слышал, живо станет короче на голову, будь он простой воин, вождь или рыцарь. Первое и главное — полная власть главнокомандующему. То есть мне. Как скажу — делайте. Спрашивать «зачем?» можно. Пока приказ не отдан. После — исполнять. Не успели спросить до — зададите вопрос после того, как выполните. Ясно? Второе. Я жду от кланов не только бойцов, но и запасов. Или денег на их приобретение, хотя лучше — самих запасов. Воины, знаете ли, деньги не едят. Война может продлиться больше установленного срока в шесть недель. Дальше. Крепость нужно отстроить. По договору. Она реку защищает. Так что в поход пойдут не все. Для дальнего похода я прошу от кланов сто двадцать копейщиков. Девяносто лучников. Всех — снабженных наилучшим образом. И отряд ирландских пращ. Две сотни человек для службы снабжения. Всех — с лошадьми. Что еще? Ах да, я завтра выезжаю в Кер-Мирддин. Договариваться о совместных действиях. Как раз дромон наверх пойдет… За меня командовать остающимся ополчением и поддерживать правду и порядок в республике будет человек, уже показавший себя достойным. Ему же продолжать строительство, пока я буду в походе. Сэр Эгиль, подойди!

Викинг стоял тут же, рядом с трибуной. Подходить не надо — скорее уж повернуться. И смотреть, как льется красная струйка в чашу. Красная, как волосы богини. Кровь лозы, кровь христианского Бога, кровь власти.

— Я, Немайн Шайло верх Дэффид, сейчас назначаю моего рыцаря сэра Эгиля Создателя Машин комесом Южного Берега и Города. В свидетели чего беру всех свободных воинов Республики Глентуи. Принимаешь ли ты это назначение?

Викинг ухмыльнулся.

— Я бы лучше подрался с саксами, — заявил он во всеуслышание, — но драться и знать, что кто-то запортит мою да твою работу… Этак можно и мечом себе по ноге попасть! Принимаю, Хранительница.