Ольга Швецова - Стоящий у двери

К сараю с дрезинами, где отряд был вчера, подъехали без приключений, и Дредд отсчитал остаток оговоренного платежа. Теперь только бы Лысого снова выпихнуть на черную равнину, блестящую спекшимся стеклом в лунном свете, – и порядок! Патронов оставалось еще достаточно, чтобы обороняться. Но победившим птера Глюку с Егором теперь уже остальные монстры казались мелочью, и на этот раз перед пустошью они обошлись только минутной заминкой, чтобы проверить оружие.

Пройдя Перово с его нескончаемыми запасными путями и ржавеющими рядами вагонов, командир перестал ждать появления второго лупоглазого шатуна. Наверное, все же спят зимой медведи. А вот летом здесь и медвежата появятся. Он уже рисовал в уме карту и помечал на ней, какой «зоопарк» предстоит увидеть каравану. Уж тут его в охрану никаким калачом не заманишь! Пусть молодые идут, такие, как Пищухин, которым силу девать некуда и жизнь не дорога. А он им, так и быть, расскажет, какое оружие больше пригодится, да на каком отрезке пути.

Опять послышался вой где-то в стороне. Собаки набежали? Против них никакое воинское искусство и стратегия не помогают, ничего, кроме шквального огня, эти стаи не остановит, потому что числом давят. А размножаются и растут, как шампиньоны на свином навозе.

Показались уже полуразрушенные градирни неподалеку от платформы Новая, соседствующей с Авиамоторной. Доронин задумался, почему же покойный Мухин к Калининской Конфедерации на станцию не заглянул? И не спросишь уже…

Снег впереди, казалось, потемнел, командир остановил отряд и отобрал у Глюка СВД. С непривычки он и не разглядел в ночной прицел четкую картинку, но множество светящихся попарно точек невысоко от земли трудно было истолковать неправильно. Собаки всегда жмутся к человеческому жилью. Даже если человек стал кормом.

– Самые мерзкие твари! Сколько на них патронов изведешь – шкура столько не стоит! Их шкура, в смысле, – продолжая оглядывать окрестности, он по старой памяти взглянул наверх: над рельсами еще возвышалась лестница перехода, провалившаяся посередине, но вполне целая по бокам. Левая часть показалась надежнее. – Обходим слева!

– Отсидеться думаешь, командир?

– Отсидишься тут… Этих гадов не пересидишь, им и свет дневной нипочем. Но если кто-то видит способ их обойти – я слушаю.

Доронину никто не возразил, потому что рельсы здесь были проложены в низине, и на насыпь пришлось бы лезть на виду у всей стаи. Вернуться? Можно, но где гарантии, что там не встретится стая побольше?

Между опорами автомобильного моста, как в большой конуре, расположились на ночевку несколько десятков собак. Несколько, по подсчетам командира – это не меньше пяти. Но и не больше, если они там не в три слоя спят. Да и вряд ли на этой территории есть другие, пищи на всех не хватит. На ржавую лестницу тихо не заберешься, но когда отряд окажется наверху, будет уже безопаснее.

Пока люди пробирались под прикрытием платформы, из-под моста доносилось только ворчание и поскуливание, но стоило первому сталкеру показаться на виду, как темная волна тут же с лаем хлынула вперед. Командир удержал Нарбекова:

– Взорвем один лестничный пролет, на двух мы их не удержим.

– А всё не рухнет?

– Не знаю…

Заложив гранаты под опоры лестницы, они погнали отряд наверх. Прогремели два взрыва, конструкция пошатнулась, но устояла. Доронин потер плечо, ушибленное прилетевшим снизу камнем. Поднявшееся облако пыли только на миг отогнало стаю, и тут же первые монстры полезли по ступеням. Ступени позади обрушились, теперь сектор обстрела сузился до трех метров. Но и другого пути вниз не было.

Автоматчикам в первом ряду обороны пришлось тяжелее всех, но Лысый, сметая пулеметными очередями весь ряд собак за раз, давал им время на перезарядку, а Сафроненко с Индейцем, вооруженные карабинами, отстреливали тех, кто пытался взобраться с другой стороны по разорванным железным прутьям. Когда у подножия лестницы осталось не больше пяти визжащих раненых особей, командир сделал шаг вперед. И тут же слева со стороны промзоны снова послышался вой. Он доносился издалека, но Доронин слишком хорошо знал, с какой скоростью сейчас несется сюда еще одна стая. Сколько в ней окажется собак?

Раздался выстрел, раненая тварь отлетела в сторону с раздробленной головой. Командир оглянулся, чтобы намылить кому-то шею за лишний расход патронов, но остальные оглядывались в недоумении – никто из них не стрелял. Сверху на насыпи мелькнул свет фонарика, в котором можно было разглядеть несколько фигур в химзащите: сталкеры с Авиамоторной решили прийти на помощь. Если уж стреляют по собакам, а не по людям, значит, можно покинуть позицию и попробовать наладить контакт. Отступить в метро сейчас было бы неплохо, а дальше Доронин решил действовать по обстановке. И отряд полез наверх, не дожидаясь следующей волны атаки.

– Немного опоздали вы, ребята!

– А нам кажется – вовремя! – Сталкер указал на противоположную сторону путей, где уже показались несколько бегущих собак. – Хорошо, что вы тут решили взрывные работы проводить, иначе мы б не услышали. Отходим!

Внутри теплый прием их не ждал, но Доронин на него и не рассчитывал. Жизнь давно отшибла излишний оптимизм, особенно по поводу человеческой натуры. И все же сталкеры Желтой линии помогли, хоть и из чистого любопытства высунувшись наверх. Отряд не разоружили сразу, но держали под прицелом. Калининская Конфедерация не враждовала с Бауманским Альянсом, но и особого доверия к нему не испытывала.

Проверка документов была обычной процедурой, но странно выглядело, что трое значились только в «инвентаризационной описи».

– А больше у них ничего и нет, они по списку. – Доронин уже едва сдерживался, чтобы не наорать на любопытного проверяющего. Фактически все обвинения уже снимаются, свою работу они сделали, но, пока не оформят бумаги, числятся штрафниками. Чистенькие будут, как ангелы. Можно заново грешить, если ума нету. И судя по тому короткому времени, которое он провел с ними в дороге, нагрешат еще немало…

Командир не планировал такого маневра: отряд не должен был попасть на другую станцию. Отвечать на вопросы он оказался не готов. Планы Альянса не подлежат разглашению, еще никто не отменял режима секретности. Ведь даже информация о цели экспедиции не должна выходить за пределы Бауманской. И как теперь выкручиваться из трудного положения, Доронин не знал. Но с поверхности нужно было уходить в любом случае, глупо терять отряд так близко от дома. Не потерять бы его и теперь, уже в метро, потому что группа сталкеров без четкого задания вызывала законные опасения.

Как выдумать на ходу достоверную причину и повод? Что могут делать в окрестностях Авиамоторной семь человек с тяжелым вооружением и кучей новых ОЗК?