Вадим Проскурин - Мифриловый крест

Я кашлянул и она обернулась.

- Мне пришла в голову одна мысль, - сказал я. - В сказках, когда кто-то хочет избавиться от дьявола, он делает какой-нибудь ритуальный жест, крестится, там, или пальцы козой выставляет, или какую-нибудь молитву читает…

- А еще в сказках вампирам закрыт доступ на освященную землю, - парировала Лена.

- Да, конечно, - согласился я, - в сказках все всегда безбожно перевирается. Но не находишь, что сама идея заслуживает внимания?

- Какая идея?

- От приставаний дьявола можно защититься. Можно запретить ему даже приближаться к тебе.

- Как?

- А как ты делаешь все остальное? Поверь, что это в твоих силах, и оно станет по твоей воле.

Лена задумалась и, похоже, мысль ей понравилась. Размышления длились минуты две, а затем она сошла с тротуара, проковыляла метров десять по сугробам и зашла в тесный закоулок между ржавым гаражом и заснеженными качелями.

- Не хочу, чтобы прохожие смотрели, - пояснила она, - это мешает сосредоточиться.

Лена сделала серьезное лицо, подняла руки к небу и начала вещать:

- О ты, кто причинял зло с момента сотворения мира, змей-искуситель, ставший причиной первого греха, ты причина любого зла и любого несчастья под луной. Отрекаюсь от тебя и клянусь никогда не видеть тебя, не разговаривать с тобой, не принимать от тебя подарков и не оказывать тебе помощи. Отныне ты не имеешь власти надо мной. Аминь. Ну как?

- Не знаю, - сказал я с сомнением. - Если, например, змей-искуситель и тот, от кого ты защищаешься, не есть один и тот же субъект, то это заклинание не подействует.

- А как, по-твоему, надо было говорить?

- По-моему, надо определить цель заклинания максимально просто. Ты защищаешься от того, кто пристает к тебе и заставляет тебя совершать грехи. Кстати! Если мессия согрешит по крупному, не приведет ли это к тому, что он перестанет быть мессией?

Лена аж остолбенела от изумления. Похоже, эта мысль еще не приходила ей в голову.

- Так вот почему он так настойчиво подталкивает меня к греху! - воскликнула она, немного задыхаясь от волнения. - Он хочет раз и навсегда избавиться от меня, одна моя ошибка и все, битва проиграна и Сатана торжествует. Но нет, я не доставлю ему такой радости! Ты, тот, кто толкает меня на путь зла, знай, отныне я не в твоей власти!

Налетел ветер и посреди детской площадки взвихрился самый настоящий смерч, составленный из снега и всякого мелкого мусора. Снежный столб поднялся метров на пять, а затем разрушился, разбросав содержимое по всему двору. Запищали автомобильные сигнализации.

- Ни хрена себе, - констатировал я.

- Не нравится?! - злорадно выкрикнула Лена. - Так знай, это было только начало! Отныне и до конца дней я не в твоей власти!

Вторая прогулка в компании Лены окончилось так же бестолково, как и первая. Покружив по району, обсудив теологические проблемы и понаблюдав маленькую снежную бурю, мы вернулись обратно.

В квартире воняло результатами моего вчерашнего перехода из мертвого состояния в живое. Анна Игнатьевна упорно трудилась над приведением квартиры в божий вид, ей удалось ликвидировать почти всю гадость, но, боюсь, вонь не выветрится еще пару дней.

- Ну ты и насмердил, - заметила Лена, наморщив нос в раздраженной гримасе. - С этим надо что-то делать.

Она сотворила неизвестное мне волшебство, в астральном измерении на мгновение вспыхнул волшебный огонек, он угас и вонь исчезла, вместо этого в квартире запахло чем-то неуловимо морским. Анна Игнатьевна застыла на месте, она по-прежнему сидела на корточках рядом с пятном, которое никак не хотело оттираться от паркета, и на лице ее отражалось… нет, не удивление, она уже потеряла способность удивляться, скорее, на ее лице отражалась усталость от обилия чудес, происходящих вокруг нее в последнее время.

Лена заметила пятно, сделала еще одно магическое движение и пятно исчезло, а вместе с ним исчезли еще два пятна по соседству и целая россыпь мелких пятнышек на обоях. Анна Игнатьевна встала, бросила грязную тряпку в ведро и потащила все это хозяйство в туалет.

- Мама, - сказала Лена, сделала шаг и обняла ее. Анна Игнатьевна резко сгорбилась, как будто из нее выдернули позвоночник, обмякла, поставила ведро на пол и обняла свою дочь, практически повиснув на ней. Она заплакала, ее плечи судорожно затряслись, Лена тоже всхлипнула, потом всхлипнула еще раз, и они обе зарыдали.

Я вышел на кухню, чтобы им не мешать, и остолбенел. "Экий большой глюк", подумал я. Но это был не глюк.

На угловом диванчике сидел вылитый Иисус Христос и смотрел на меня мудрыми, добрыми и всепрощающими глазами. Его лицо было тонким и удлиненным, длинные темные волосы чуть ниже плеч, разделенные на прямой пробор и чуть-чуть вихрящиеся на концах, вызывали смутные ассоциации с хард-роком, он был одет в темный пиджак поверх водолазки, как один из персонажей "Бригады", и это сравнение вызвало у меня неуместную улыбку.

Человек, похожий на Христа, удивленно вскинул брови.

- Чему ты улыбаешься? - поинтересовался он.

- Так, ерунда, - ответил я. - Чаю хочешь?

- Нет, спасибо. А ты молодец - не дергаешься, не суетишься, по сторонам не зыркаешь. Нематериальность, кстати, можешь отменить, это не поможет. Вот, смотри.

Он встал из-за стола, коснулся моей руки и легонько сжал ее. Он действительно сжал ее! Я отменил нематериальность.

- Так лучше, - кивнул он, - как видишь, я способен действовать в обоих измерениях. Садись, в ногах правды нет.

Я сел. Человек, похожий на Христа, откинулся на спинку диванчика и сделал торжественное лицо.

- Ты молодец, - повторил он. - Удивляюсь, как только Тиаммат сумела тебя найти.

- Тиаммат? Так зовут Головастика?

- Ага. Знаешь, почему ее прозвали головастиком?

- Не знаю. Почему?

- В молодости она любила принимать облик многоглавого дракона.

- Она может менять облик?

- Мы все можем менять облик, ты тоже скоро научишься.

- А я успею научиться? Разве ты пришел не за тем, чтобы меня уничтожить?

Человек, похожий на Христа, состроил брезгливую гримасу.

- Я никого не уничтожаю лично, - сообщил он с некоторой долей грусти, - у каждой роли, знаешь ли, есть свои недостатки. Когда играешь одну и ту же роль много столетий подряд, она врастает в тебя и выйти за ее пределы становится почти невозможно. Кроме того, пророчества ясно говорят, что мой последователь должен справиться сам, - он хихикнул, - как Фродо Бэггинс.

- Она не справится.

- Знаю. Потому я и пришел к тебе. Мы можем договориться.

- Нам не о чем договариваться. Конца света не будет.

- Кто бы спорил. Конечно, конца света не будет, это уже совершенно очевидно. Я признаю поражение, ты можешь больше не бояться. А вот насчет того, что будет дальше, нам с тобой есть о чем поговорить.