Дмитрий Силлов - Закон Дракона

Семь раз все было впустую. А на восьмой появился твой дружок Снар и испортил нам весь спектакль. Пришлось импровизировать на ходу. Дальше ты знаешь. Признаться, сначала я подумал, что пришелец из иномирья и есть тот самый сын дракона. Потом, поняв, что из вас есть кто, я долго не убивал его, надеясь, что из него получится отличный Чистильщик. Мы даже пожертвовали отрядом своих воинов и шайкой Бородатого, чтобы испытать его. Но под конец я оставил эти надежды. Ну, ты слышал, что он ответил Спаргу на предложение присоединиться к его банде подземных крыс. Этот тип из иномирья слишком не любит подчиняться кому-либо, и у него какой-то очень свой кодекс чести, лично для меня непонятный. В общем, под конец я лишь использовал его как идеальную боевую машину. Все эти заблуждения о долге и благородстве для настоящего воина как булыжники в вещмешке. И тяжело, и назад тянут, того и гляди в пропасть сорвешься.

— Не отвлекайся, Тестомес, — бросил мессир. — Мы и так уже довольно долго торчим здесь.

— Конечно, Величайший, — поклонился Итан. — В общем, ближе к финалу все сложилось как нельзя лучше. Оставалось лишь заманить вас в ловушку и забрать душу Снара, ставшего бесполезным. Я рассчитывал потом подсадить в его тренированное тело чье-нибудь более покорное сознание, но ты ударил меня под руку. Увы, задумка не получилась, так что его смерть теперь на твоей совести.

— Уверен, что если б у Снара был выбор, он предпочел бы смерть такой жизни, — сплюнув на пол, произнес Лис. — Даже мертвец с Мыса утопленников лучше, чем ты, Тестомес. По крайней мере, он не жрет своих соплеменников, которые сражаются рядом с ним.

— Полагаю, утопленники не делают этого лишь потому, что их собратья им не по вкусу, — пожал плечами Итан. — Остальные люди как жрали друг друга, так и продолжают это делать испокон веков, если не в прямом, так в переносном смысле…

— Это все философия, достопочтенный верховный маг воздуха, для которой у нас уже не осталось времени, — довольно резко перебил Тестомеса Великий Чистильщик. — Теперь ты знаешь все, Лис, исходя из чего от имени Гильдии я делаю тебе простое и конкретное предложение. Ты становишься полноправным членом нашего ордена и уважаемым человеком в Стоунхенде. С этого дня ты забудешь, что такое нужда, городские власти выделят тебе хороший дом в центре города со всей обстановкой и слугами-рабами. К тому же ты будешь получать ежемесячное жалованье в двести золотых, чего с лихвой хватит на любые твои прихоти. Взамен ты принесешь клятву верности Гильдии и будешь обучать наших воинов магии огня. Как только я увижу конкретные результаты, ты немедленно получишь титул рыцаря и богатую деревню в собственность вдобавок к жалованью…

Мессир говорил что-то еще, но парень уже не слушал его. Стать рыцарем… Глупая детская мечта. Кто ж знал, какую цену люди платят иной раз за сверкающие доспехи…

Парень смотрел на побледневшую Лиссу, горло которой сжал стальными пальцами бесстрастный Мунк, и чувствовал, как в его сердце разгорается та самая искра, о которой говорил Тестомес. Разгорается медленно, но неотвратимо, постепенно заполняя его тело, словно расплавленная сталь, залитая в форму…

— Плохо, когда большой и сильный хочет обидеть слабого и беспомощного, — тихо и страшно произнес Лис. — Отпусти ее.

Что-то было в его голосе такое, что Великий Чистильщик прервался на полуслове, задумался на мгновение, после чего сделал едва уловимое движение кистью. Заметив тайный жест, Мунк слегка поклонился и разжал мертвую хватку.

Девушка глубоко вздохнула и провела рукой по шее, на которой остались темные пятна от пальцев прислужника мессира. После чего она посмотрела в глаза Лиса и слегка улыбнулась. Ее взгляд словно хотел что-то сказать… и вдруг Лис понял, что слух ему вовсе не нужен, чтобы понять речь своей жрицы.

«Ничего не бойся, — говорила она. При этом ее губы не двигались, однако парень отчетливо слышал ее голос в своей голове. — Не надо бояться. Просто разреши себе стать самим собой. Недавно дракон не захотел показаться мне. Но я по-прежнему надеюсь, что когда-нибудь он явит себя внучке жрицы, отдавшей жизнь за веру в силу и справедливость драконов. И я очень хочу, чтобы это был ты. Тот, кто ничего не забудет и сможет отомстить…»

Лис попытался ответить, не уверенный, что у него получится.

«Но я знаю… откуда-то знаю, что… сделаю тебе больно…»

Его мысли были отрывочны, словно речь человека, пытающегося заново научиться говорить после долгой болезни.

Но она услышала.

«Нет, боли не будет. Просто я стану частью тебя, как сливаются в одно целое, прикоснувшись друг к другу, два языка пламени. Больно будет другим, тем, в чьих сердцах нет священной искры драконьего огня. Тем, кто смог заживо сжечь беззащитную женщину только за то, что она умела верить и любить, в отличие от них…»

А потом ее губы шевельнулись, и она заговорила обычным человеческим голосом, негромким и мелодичным. Но жутко звучала та мелодия в полумраке старинного зала, многократно отражаясь от высоченных сводов и возвращаясь обратно эхом, напоминающим тихие песнопения плакальщиц похоронной процессии. Взгляды всех присутствующих невольно обратились в сторону девушки, которая стояла неподвижно и говорила, говорила, говорила, вселяя своим тихим, страшным голосом в сердца воинов мистический ужас, и ни у кого не возникло даже мысли прервать ее…

— Ты и вправду хорошо поработал, маг стихии воздуха, Итан по прозвищу Тестомес, обрекший на страшную смерть ни в чем не повинных людей и предавший тех, кто тебе верил. И ты почти верно перевел отрывок древней книги, ошибившись лишь в трех словах и не найдя маленького клочка пергамента, на котором было написано окончание текста. Но жрицы Дракона знают содержание пророчества. Даже если вы убьете нас, все равно через поколение оно вернется в снах к нашим внукам и внучкам, и они узнают истину, ибо сказано: «И сможет он предавать драконьему огню лучших воинов, и станут те воины пеплом, и без следа сгинут их черные души, смешавшись с пылью веков».

Она замолчала, потому что сказала все, что хотела сказать, и потому, что время слов прошло. Настало время магии. Страшной, как древняя война Огненных стрел и ее последствия, сделавшие возможными жуткие, неподвластные разуму мутации…

…Ее слова словно разорвали невидимые цепи, сдерживающие что-то, до поры таящееся в душе Лиса. Он вдруг почувствовал нестерпимый жар в том месте, где у человека находится сердце. Этот жар почти мгновенно распространился по телу парня и, не найдя себе места в живом сосуде, начал просачиваться через поры кожи, окутывая Лиса горячей, пульсирующей оболочкой. Из этого огненного кокона во все стороны протянулись вязкие нити, которые мгновенно опутали всех людей, присутствующих в зале, включая Мунка, мага воды, Тестомеса и самого Великого Чистильщика. Повинуясь инстинктивному ужасу, люди попытались бежать… но ноги уже не несли их, а крики умерли в груди, так и не успев родиться…