Эми Тинтера - Ребут

Эвер встала и ее ноги сразу перестали работать. Она рухнула на пол, ахнув.

— Ты… — я остановилась, когда ее голова поднялась, и стеклянный взгляд девушки зафиксировался на мне.

Она вскочила на ноги и прыгнула на меня. Мы упали на землю, и она толкнула мои плечи вниз, прижав меня своим телом.

Я ударила ее ногой, но она не сдвинулась с места, только обнажила зубы и зарычала на меня.

Два человека появились за пределами нашей комнаты, один из них держал планшет-блокнот. Голова Эвер повернулась, и она кинулась на них. Доктор с планшетом быстро нажал на кнопку блокировки.

Я медленно поднялась на ноги, удерживая свой взгляд на полу вместо того, чтобы посмотреть на людей.

Удар.

Удар.

Удар.

Я закрыл глаза, вслушиваясь в ритм ударов Эвер. Я не хотела делать это сегодня. Я хотела настоящую Эвер назад, ту, которая заставляет чувствовать себя лучше и хочет пойти со мной в столовую.

Я скучала по ней.

Я открыла глаза и вздохнула. Эвер медленно повернулась, хмуро смотря на меня, как будто это ее обидело.

— Осторожней, Сто семьдесят восемь, — крикнул доктор снаружи.

« О, спасибо, человек. Это так поможет ».

Она прыгнула на меня как животное, схватив за рубашку, когда я попыталась вырваться. Я услышала звук разрывания ткани, когда она сорвала кусок со спины. Она ухватилась за то, что осталось, и потянула меня к себе, заворачивая руку вокруг моего живота. Я чувствовала, как ее зубы царапали мне шею, и толкнула ее в бок, вырываясь из захвата.

Я вскочила на свою кровать, но девушка была слишком быстрой. Ее пальцы обвились вокруг моего запястья, выдергивая руку из сустава, когда она потянула меня к полу. Она прыгнула на меня, и ее пальцы сжались вокруг моей шеи.

Слабое хныканье вырвалось из моего рта. Я сжала губы, стыдясь этого, и надеялась, что люди не услышали его.

Но Эвер услышала. Ее глаза прояснились, и она убрала руки с моей шеи, ужас застыл на ее хорошеньком личике.

— Мне очень жаль, — сказала она, отползая от меня.

Она перевела взгляд с меня на людей за дверью и ее глаза наполнились слезами.

— Все хорошо, — просипела я, приподнимаясь и опираясь на свою кровать. Моя рука странно висела. — Вправишь это на место?

Она взяла мою руку и дернула ее, вправив обратно в сустав, продолжая держать голову опущенной, когда слезы начали стекать по ее щекам.

— Мне очень жаль, — снова прошептала она, когда люди вошли.

— Все хорошо, Эвер. Правда. — Я улыбнулась ей, но она не смотрела на меня.

— Чувствуешь себя немного вялой? — спросил врач добрым голосом, словно он не был тем, кто сделал это с ней.

Она молча кивнула, и тот протянул шприц, указывая на ее руку.

— Это поможет.

Он влил жидкость ей в кожу и погладил ее по голове.

Она закрыла глаза и сделала несколько глубоких вдохов.

— Так лучше? — спросил он. — Думаешь, ты сможешь пойти сегодня вечером на задание?

Она кивнула, вытирая щеки пальцами.

Человек пожевал губу, на мгновение задумавшись.

— Это просто больной человек, да?

— Да, — сказала Эвер.

— Все в порядке. — Он указал на меня. — Смени рубашку. Она разорвана на спине.

Они покинула комнату, и я встала, стягивая свою черную рубашку и вытаскивая такую же. Я надела ее поверх майки, поправив свой шлем и камеру.

— Ты готова? — спросила я, протягивая Эвер руку.

Она держала голову опущенной вниз, пока мы шли по крыше, не обращая внимания на множество взглядов, которые я бросала в ее сторону. Мы не могли поговорить об этом, во всяком случае, сейчас, с нашими коммуникаторами и людьми, прослушивающими каждое слово.

Двадцать два и другие ребуты были уже в шаттле, пристегнутые к своим местам. Хьюго и его новичок были единственной тренирующейся командой, идущей сегодня на задание, остальные были опытными ребутами. В основном ниже-шестидесятые, за исключением Мэри Сто тридцать пять, которая была на своей второй соло-миссии с того времени, как я ее тренировала. Я осмотрела ниже-шестидесятых, когда вошла внутрь шаттла, высматривая признаки безумия, которые только что видела у Эвер. Но их глаза были опущены, а выражения — пустыми.

Два офицера стояли в углу шаттла. Молодой парень по имени Пол и второй, которого я не знала. Незнакомец посмеялся над нами и нацелил пистолет прямо на меня, продемонстрировав желтые зубы.

— Сядь, — приказал он.

Два офицера были плохим знаком.

Я скользнула на сиденье рядом с Двадцать два и проигнорировала его попытки поймать мой взгляд. Не в настроении.

Мы въехали в самое сердце трущоб в тишине, выйдя по очереди из шаттла, когда Желтые Зубы пролаял приказ. В трущобах сегодня было теплее, прохладный ветерок за последние несколько ночей исчез.

— У тебя есть карта? — спросила я у Двадцать два, протягивая ему документ с нашим заданием, когда дверь шаттла захлопнулась за нами.

Он кивнул, протягивая ее мне.

— Задания с больными легче, — сказала я, пока он изучал документ. — Мы просто поймаем больного, который заражает город.

— Почему их это заботит? — спросил он, указывая на шаттл.

— Они пытаются избавить человеческое население от болезни. Они не смогут этого сделать, если эти люди будут ходить, заражая всех. Они предотвратили вторую массовую вспышку.

Он нахмурился, но ничего не сказал.

— Туда? — показал он.

— Да.

Мы направились по грязной улице, населенной маленькими домами и палатками. Этот район города не был полностью застроен зданиями, тем не менее, некоторые люди все еще жили в самодельных домиках, пока не построят что-то более крепкое. Это были худшие из трущоб, запах смерти и болезни щекотал мой нос. Теплая погода делала вонь хуже, хотя это было не так плохо, как летом, когда она становилась настолько сильной, что мне приходилось задерживать дыхание.

Я остановилась перед палаткой, сделанной из какого-то пластика. Она была не особо прочной; в действительности, она была настолько дырявой, что я сомневалась, что она вообще обеспечивала какое-то укрытие. Тонкие ветви деревьев, поддерживающие ее, выглядели, мягко говоря, ненадежными.

— Бэлл Трэвис, — позвала я.

Я услышала кашель, доносящийся оттуда, а затем заслонки палатки разъединились, и оттуда выскочила молодая женщина. Ее жирные темные волосы были спутаны на голове, а глаза были запавшими и черными. Красные пятна усеивали ее подбородок. Наверное, это из-за того, что она кашляла кровью.

Она подняла руки перед нами. Больные редко дрались.

— Я понесу ее, — сказал Двадцать два, поднимая ее на руки.

— Ты должен надеть на нее наручники, — сказала я.

— Зачем? Что она сделает? Убежит? — Он посмотрел вниз на человека. — КДХ?

Она кивнула, ее голова вертелась, как у новорожденной. Он осторожно положил ее голову к себе на грудь.