Константин Калбанов - Фронтир 3

— Я просто делаю свою работу. Тогда вам повезло. Возможно, повезет снова. В конце концов есть суд, есть присяжные, я должен только представить доказательства, а судить будут другие, не имеющие к вам никакой предвзятости. Если вам больше нечего сказать, то ознакомьтесь и подпишите.

— И как я сделаю это со скованными руками?

— Снимите с него наручники, — приказал Каберле одному из четырех городовых, находящихся в кабинете.

Как видно, господин старший дознаватель сделал выводы из прошлой встречи с арестованным и решил подстраховаться. Варакин только усмехнулся. Слишком много успело произойти с их последней встречи, и сейчас он уже был совсем другим. Хотя, не факт, что его смирение сейчас верный выход. Тогда он был невиновным, а вот сейчас… Даже если у Каберле нет свидетелей, а Сергея просто слили, в одном он прав — через пару дней у него будет достаточно свидетелей, и тогда рядом с Варакиным окажутся и Высек и Михал. Но пока не стоит пороть горячку. Нужно все хорошенько обдумать и взвесить.

— Господин Каберле, вы позволите?

Марек поднял взгляд от бумаг и тут же встретился взглядом с вошедшим в его кабинет мужчиной. При виде посетителя, Каберле охватила волна недовольства. Снова этот пронырливый хлыщ, который каким-то образом оказался приближенным к его высочеству. Мало того, что его невыразительная внешность, производила на старшего дознавателя отталкивающее впечатление, так еще это чувство усугублялось тем, что Каберле с большей долей уверенности мог предугадать причину его появления в своем кабинете.

Если вспомнить обстоятельства их прошлой встречи, когда старшему дознавателю пришлось кое о чем забыть и даже подписать соответствующую бумагу. А так же припомнить тот факт, что покойный по всем документам Алексей Болотин и Сергей Варакин были друзьями. Учесть, что Болотин появился в Новой Рустинии не за долго до объявления Варакину амнистии. То причина появления этого человека напрашивалась сама собой.

Как следствие появление в деле, расследуемом им, таких обстоятельств не могли радовать. Не иначе как его высочество решил вмешаться в ход расследования. Впрочем, до него сведения о произошедшем не могли достигнуть ни при каких обстоятельствах. Получается, что этот человек либо сопровождает Варакина, либо присматривает за ним со стороны.

— Здравствуйте, господин Чержек.

— Вы меня узнали? Здравствуйте. Это радует и снимает некоторые формальности, — лучезарно улыбаясь, произнес посетитель.

Вот странное дело, умеет же этот человек преподнести себя с нужной ему стороны. Негатив по отношении к нему со стороны Каберле был вызван памятью о прошлом знакомстве и его догадками. А так, гость был просто душечка, сама простота и открытость. Впрочем, Марек ни на секунду не усомнился в том, что если Чержек пожелает, то может предстать и в образе опасного человека, каждому слову которого захочется верить, терзаясь неприятными мыслями.

— Насчет формальностей, вы ошиблись, господин Чержек. Очень хотелось бы удостовериться в том, что вы все еще являетесь тем лицом, с которым я познакомился полтора года назад. Время идет, знаете ли, все меняется.

— Конечно, конечно. Вот вы например стали старшим дознавателем. Но у меня все по прежнему, офицер по особым поручениям при его высочестве кронпринце Элиаше, — говоря это, гость представил Каберле документ, подтверждающий его полномочия и вновь озарился самой лучезарной улыбкой.

— Да, вы правы. Кое-что со временем не меняется. Впрочем, возможно просто прошло не так много времени.

— Ох, господин Каберле, я вижу что мой визит вас расстроил, но убейте меня не понимаю, отчего так.

— Ой ли? Хорошо. Тогда я объясню. Полтора года назад вы взяли с меня расписку о неразглашении в отношении некоего лица, так как это могло скомпрометировать королевский двор. Скандал получился бы не бог весть какой грандиозный, но все же лишний. Я как верноподданный короны, разумеется не мог в этом отказать. И видит Бог, уверен, что поступил верно. В конце концов, господин Дворжак вернул казне уже куда более значимую сумму и вообще оказался примерным подданным, ведущим завидную деятельность на благо Рустинии. Чего к сожалению не скажешь о его друге. Итак, близкий друг господина писателя, вхожего в королевское окружение, совершает громкое преступление. Это может разразиться очередным скандалом, в который окажется вовлеченной и королевская семья. И тогда появляетесь вы, решающий подобные щекотливые проблемы.

— Браво. Не знаю, за кого вы меня держите, но браво. Господину Дворжаку и не снилось ваше воображение. О-о, не надо хмуриться. У меня и в мыслях не было вас обидеть. Я просто даже не ожидал, что мой визит послужит рождению подобного сюжета.

— Хотите сказать, что я ошибся?

— Не во всем, но в главном. Причина моего визита, действительно господин Варакин. Но мотивы… Вы сильно ошибаетесь по этому поводу, — теперь уже серьезным тоном возразил Чержек.

— Господин Варакин совершил жестокое преступление, и должен понести ответственность по закону. Ни вы, ни я не вправе преступать закон. Как не вправе это делать и его высочество. Государство не может быть сильным, если в нем не работают законы.

— И опять вы правы. Скажите, вам известно, что именно задумал господин Варакин?

— Я так понимаю, что он получил солидную сумму от своего друга и решил создать какое-то предприятие.

— В некотором роде, все именно так. Он обнаружил угольные копи. Надеюсь не нужно объяснять, что значит уголь для Новой Рустинии и уж тем более, когда его величество начал политику поощрения развития промышленности в колонии?

— О росте промышленного производства в Новой Рустинии мне ничего не известно.

— Ничего удивительного. Об этом вообще мало кто знает.

— Разумеется я понимаю значимость угольных копей для Новой Рустинии. Но причем тут Варакин? Найдется множество других желающих заняться добычей угля, в конце концов это может взять на себя казна.

— Не все так просто, господин Каберле. Дело в том, что месторождение находится в глубине пинкской территории. Нужно быть достаточно отчаянным человеком, чтобы решиться на подобное предприятие. Ни один делец не станет вкладывать огромные средства с такими большими рисками. А Варакин взялся за это, причем сам, не понуждаемый к этому никем, кроме своих устремлений. Казна же не может взяться за разработку копей из-за политики. Думаю, что ситуация с пинкскими территориями вам ясна и без меня. Задуманное Варакиным отвечает интересам королевства, которые требуют, чтобы он продолжил свою деятельность.

— Но закон…

— Закон не вправе нарушить даже король. Он может его изменить, отменить в конце концов, но только не попирать. Это основа государственности.