Александр Зорич - 21.4.Комбат и Тополь: Полный котелок патронов

Но ответить мне не дал сержант Юсов, который, считав очередную лазерную депешу с экрана «Черномора», прокричал:

— Товарищ майор! Ракеты на подлете!

Ах, ракеты… Тут действительно не до разговоров по душам.

Само собой, все страшно засуетились.

Лейтенант Чепраков с помощью ручного гранатомета РГ-6 послал дымовые гранаты на крышу машзала восточнее Второго энергоблока.

Майор Филиппов прильнул к окулярам бинокля.

А сержант Юсов, перепрыгнув от своего «Черномора» к какому-то очередному устройству на треноге, раскрыл стальную коробку, в которой обнаружился допотопного вида компьютер.

С полминуты он колдовал над клавиатурой и щелкал тумблерами, после чего экран компьютера разродился бурной метелью помех, сквозь которую проступила грубая картинка несущейся на зрителя местности, размеченной поверх телесигнала перекрестьем в центре, какими-то азимутальными шкалами и прочим техническим флудом.

Конечно же, это был сигнал от телевизионной камеры, установленной в носовом отсеке ракеты Х-25МТ. Ориентируясь по телекартинке, идущей с ее борта, оператор должен был удерживать перекрестье на той точке цели, куда следовало привести смертоносный реактивный снаряд.

Причем, как я понял, специфика ситуации с этой ракетой заключалась в следующем.

Ее выпустил какой-то носитель — ну, например, бомбардировщик Су-34 или что-то подобное, но поновее — из-за Периметра, без захода в опасное воздушное пространство Зоны. Благо дальность пуска ракет серии Х-25 вполне это позволяла.

Управлять дальнейшим наведением ракеты Х-25МТ на цель вообще-то должен был оператор систем вооружения с борта все того же бомбардировщика Су-34. Для чего, само собой, требовалось наличие устойчивой двухсторонней связи между бомбардировщиком и ракетой.

Но военные вполне резонно заложились на условия Зоны. Они решили, что над здешними радиоактивными пустошами связь на большое расстояние — а ведь расстояние это вдобавок будет только увеличиваться по мере приближения ракеты к цели — штука крайне ненадежная. Связь эта, короче, почти наверняка прервется. Поэтому управление было передано все тому же артиллерийскому корректировочному посту Юсова. Благо доставленное нам вертолетами оборудование позволяло и это!

И вот теперь Юсов, счастливо улыбаясь (в тот день он изрядно наулыбался, да), пошевелил одной из двух рукоятей управления, которые обнаружились в той же стальной коробке, что и его примитивный компьютер, и ракета, судя по качанию картинки на экране, послушно отработала влево-вправо по азимуту.

— Есть контакт, — доложил Юсов. — Дистанция до цели девять километров.

— Отлично. Давай поаккуратнее там, — попросил Чепраков.

— Так точно.

Тут я должен сделать лирическое отступление.

Мы, сталкеры, отличаемся от обычных людей. Чем дольше ходим в Зону — тем сильнее отличаемся.

Вы слышали эти страшилки, что у сталкеров не может быть нормальных детей? Что все дети сталкеров — мутанты?

Наверняка слышали.

Так вот, про малюток-мутантов это как раз клюква. Почти все сталкеры могут иметь детей, и в большинстве случаев дети вполне нормальные.

Но вот что правда: у любого бывалого сталкера есть какой-то дар или какое-то проклятие. А у многих и дар, и проклятие. Можете называть это «персональной мутацией», если вам так понятнее.

Есть такая мутация и у меня.

Однажды я шагнул в аномалию «воронка». Несмотря на свое бледное название, это — смертельно опасная гравитационная аномалия, которая убивает почти мгновенно и исключительно надежно. Спастись из нее невозможно хотя бы потому, что «хлоп-п!» — и спасать уже нечего.

А я в такую аномалию прыгнул вполне добровольно. Правда, у меня в руках был ценный, редчайший артефакт «звезда Полынь».

Не спрашивайте меня «как?» и «почему?», но «звезда Полынь» защитила мое радиоактивное сталкерское мясо от превращения в кровавый блин. Так что я, пролетев через неведомую и очень неэвклидову изнанку нашего обычного, более или менее эвклидова пространства, вывалился из другой аномалии «воронка» за много километров от точки входа.

В тот день такой фантастический прыжок спас мне жизнь — я удирал от банды очень злых «свободовцев», которые битых полчаса пытались изрешетить меня из автоматов. Так что спасибо Зоне, конечно, за снисходительное ко мне отношение. Но впоследствии трюк не прошел для меня даром. Я начал слышать, а затем и видеть такие вещи, которые мне слышать и видеть совершенно не хотелось.

Не поняли?

Ну, если использовать более или менее привычные гражданской публике термины, я стал вроде как ясновидящим. И яснослышащим.

Дар мой включался и выключался совершенно бессистемно, неуправляемо, а потому изрядно портил мне жизнь. Ну представьте себе: вы устали, вымотались задень, вы засыпаете, вот уже вас цепляет узорчатый краешек сна и вдруг… бах!., у вас над ухом включается на всю громкость телевизор с диагональю сто дюймов!., а в телевизоре Зона! Мутанты! Трещит автомат! Вопли! Кому-то откусили руку! А кому-то уже и голову!

Причем все сталкеры и отмычки, которые явились в такое вот предсонное видение, — абсолютно незнакомые придурки, которые в общем-то ни капельки вас не заботят и которым вы все равно никак помочь не сможете. Потому что вы даже не знаете: вся эта мясорубка в Зоне — она завтра приключится? Или в данную секунду происходит? Или вообще вчера была?

А может, это и вовсе не ясновидение , а просто галлюцинаторно яркий бред переутомленной, раскачанной Зоной психики?

Однако же вам — чисто по-человечески — всех этих людей, из видения, становится жалко. Вы не можете заснуть. Пьете водку. Пьете снотворное.

Потом нечто подобное повторяется через три дня. Или через неделю. Или наутро. Вы никогда не можете быть ни в чем уверены!

В общем, намучился я с этим непрошеным даром Зоны…

В конце концов мне — при помощи одной приятной во всех отношениях немолодой особы из города Обнинск по имени Лидочка Ротова — удалось завладеть экспериментальным научным устройством. Устройство называлось шлемом, но имело вид дурацкой шапочки, в подкладку которой были зашиты артефакты, известные дельцам черного рынка под названием «молоко ночи».

Эти артефакты, возбуждаемые хитрым частотным рисунком переменных электромагнитных полей, которые генерировались вшитой туда же, в придачу к «молоку ночи», сетью проводников, ставили заслон между моим несчастным сознанием и ноосферой. Той самой ноосферой, которая, как известно, вокруг Зоны, а особенно в самой Зоне ох как буйна!

В то же время шлем был снабжен инвертором, с помощью которого становилось возможным не ослабление, а, наоборот, усиление контакта с ноосферой.