Иар Эльтеррус - Последняя битва

— Шанс на что?

— На выживание. И не только.

— Не только? — хмыкнул Алексей, снова пройдясь по кабинету. — Что ты имеешь в виду?

— Что имею, то и введу! — скатился на пошлость искин. — Погоди чуток! Не спеши поперед батьки в пекло! Давай лучше вернемся к тем, кто стоит за Карханом.

— Давай, — вздохнул император, понимая, что на большинство вопросов он ответа не получит, по крайней мере сейчас. — Что ты смог выяснить?

— Только то, что стороннее воздействие есть. Причем оно очень опосредованно. Честное слово, если бы не Джип, я бы и не заподозрил. Это при моих-то ментальных возможностях! Похоже, индивидуалисты, наученные горьким опытом, решили действовать очень осторожно, чтобы не привлечь нашего внимания.

— Джип говорил, что здесь как-то причастна планета Орисан, — вспомнил Алексей.

— Вполне возможно, — не стал спорить «железный истукан». — Надо проверить. Я попытался просканировать эту планету своими способами, однако она сканированию не поддается. Думаю, после Гервайна нам нужно будет отправиться туда. Кстати, двух юных гениев желательно захватить с собой — они могут пригодиться.

— Джипа без охраны я туда не допущу, он слишком ценен, — нахмурился император.

— Да хоть с синтарской дивизией! — буркнул искин. — Дело в том, что у них больше шансов выяснить, что же происходит на этом проклятом Орисане. Это не логическое заключение, это интуиция. У меня таких сильных предчувствий даже в бытность человеком не возникало. А значит, стоит к нему прислушаться.

— Да, раз так, придется брать их с собой. Вот только где Ленни шатается? Не знаю, смогла ли Альна его отловить.

— Думаю, он на Гервайн махнул, есть у меня такое подозрение, — заметил «железный истукан».

— Почему именно на Гервайн? — слегка удивился Алексей.

— А он всегда в самую гущу событий суется, натура такая. Не переделаешь. Да и не надо по большому счету.

— Похоже, он и сейчас будет играть важную роль. Странный парнишка, никак его не пойму.

— А что там понимать? — хохотнул искин. — Разгильдяй — он и в Африке разгильдяй.

— Слушай, а ты когда был человеком, не на Земле ли жил? — подозрительно поинтересовался император. — Оговорки у тебя уж больно знакомые…

— Иногда на Земле, иногда еще где, — неопределенно ответил «железный истукан». — Какая, впрочем, разница? Но на Земле я жил в разное время. И… — он на несколько мгновений замолчал. — Я многое еще тебе скажу, но сначала и ты должен кое-что понять, и я должен кое-что выяснить и осмыслить. Не надо спешить — сейчас точка фокуса событий еще многовариантна. После присоединения Гервайна к Империи возможность совершить ошибку уменьшится. Тогда и вернемся к этому разговору.

— Ладно, — сдался Алексей. — Пусть так. Значит, летим на Гервайн.

— Еще не все готово, — возразил искин. — Кстати, я перехватил сообщение, что база «Z» захвачена, но основных фигурантов, кроме Харди, там не оказалось. Готовь орден, Ленни опять отличился — спас базу от взрыва, взломав главный компьютер.

— Вот же проныра! — улыбнулся император. — Что ж, заслужил, так получит.

— Кстати, знаешь почему он сбежал-то?

— Нет. Просветишь?

— Невеста в шутку сказала, что хочет в подарок голову Колхайна, а он всерьез воспринял. Или сделал вид, что всерьез.

— Идиот! — выдохнул Алексей. — Вот же идиот! Впрочем, Альна тоже хороша, додумалась, что ляпнуть. И кому? Ленни! А ему только повод дай. Ничего, впредь думать будет, что говорить, кому и когда.

— Насколько я знаю принца, суда над Колхайном не будет… — задумчиво протянул искин.

— Да и пес с ним, с Колхайном! — отмахнулся император. — Сам бы уцелел. Когда мы будем готовы к старту?

— Через двое суток. Ларатские эскадры разворачиваются на границе Фаргоса и Нории. Адмирал Норис присоединится к общему веселью уже на Гервайне. Оперативное командование на адмирале Тоцком. Шемич остается дома с шестью эскадрами.

— Хорошо. Пойду я посплю немного, а то что-то устал. Если будет что-то срочное, сразу буди.

Уйдя в спальню, он не слышал тихого ворчания искина:

— Буди, как же… Совсем себя, дурень, загонял. Спи, никого не пущу, пока не выспишься как следует.

С этими словами он отключил все системы связи, в том числе личный пад и коммуникатор императора. Правда перед тем сообщил по инстанциям, что его величество крайне занят.

— Прошу вас, — Алексей с доброй улыбкой встретил смутившуюся как всегда Катинку, вернувшуюся с Ортая буквально пару часов назад.

— Рада видеть вас, муж мой… — пролепетала она, делая положенный по этикету реверанс.

— Ой, оставьте церемонии, — слегка поморщился император. — Мне они до смерти надоели. Лучше расскажите, как дела на культурном фронте.

— В общем, ничего, — пожала плечами императрица, садясь напротив. — Но многое мне не нравится. Понимаете, так называемая «свобода творчества» оборачивается элементарной распущенностью, на Ортае это особенно заметно. Мне, например, расхвалили как шедевр литературы книгу некого Сонвича. Я прочла — это же откровенная порнография, развращающая молодежь! Подробные описания с кем, как, когда. С физиологическими подробностями. И даже не всегда с людьми…

— Что значит не всегда с людьми?! — вытаращил глаза Алексей. — С пришельцами, что ли?

— Да нет, с животными… — гадливо скривилась Катанка. — И это — шедевр?! Да я бы за такое…

— Со временем и с этим разберемся, — успокоил ее император. — Понимаете, все это следствия воздействия либеральных идей, чуждых человеку разумному. Эти идеи воспитывают человека потребляющего, эгоиста, думающего только о своих удовольствиях, не принимающего во внимание, что другие люди тоже чего-то хотят.

Он коротко поведал жене о выводах Джипа. Она выслушала все это молча, только нервно ежилась. А когда Алексей замолчал, задала только один вопрос:

— И что же с этим делать, муж мой?

— Разработка мер противодействия идет, причем на более глубоком уровне, чем до сих пор. Главное, сделать либеральные идеи немодными, сделать уделом изгоев общества, а не наоборот, как сейчас. Я хочу добиться, чтобы над человеком, высказывающим что-либо подобное, смеялись, показывали на него пальцами, воспринимали как умственно неполноценного. Этого нелегко добиться, процесс будет долгий, но мы обязаны — выбора нет. Или мы победим, или либералы погубят нашу цивилизацию как таковую.

— Но что-то нужно предпринимать уже сейчас! — горячо возразила Катанка. — Вы не представляете, какой кошмар на Ортае называют искусством! Причем там есть настоящее, есть гении, при виде творений которых захватывает дух. Но они теряются во всей этой мерзости.

— Ортай только становится имперской планетой, — вздохнул Алексей. — Я скажу наместнику, чтобы он озаботился цензурой, не допускающей до людей хотя бы самые извращенные «произведения».