Алексей Ивакин - На взлет идут штрафные батальоны. Со Второй Мировой – на Первую Галактическую

Он не успел договорить, как ящерка вдруг вспрыгнула к нему на ладонь. Свернулась в клубок и немигающим взглядом вперилась в лицо биолога. Раззявила пасть и негромко зашипела, видимо, показывая, что сыта.

– Красивая ты какая, ящерица… Или красивый? Ты у нас кто вообще? Мальчик или девочка? И как понять? Вечно у вас, у рептилий, все не как у людей.

Вместо ответа новорожденный ящеренок прикрыл глаза, собираясь спать.

– Ты сдурел? – подал голос молчавший до сих пор Красс. – Это же ящер!

– Так убей, – поднявшись на ноги, товарищ протянул к нему ладонь. – Возьми да сверни головенку-то. Вот только, думается мне, что это не ящер, а ребенок… Ладно, пошли наверх, нет тут больше ничего. Там разберемся.

И Денис спокойно переправил ящерку за пазуху, умостив ее за нагрудным сегментом бронекостюма.

Люди шарахнулись в стороны, когда им показали задремавшее от человеческого тепла существо. На товарища смотрели с откровенным непониманием, а то и злостью.

Сапегин виновато пожал плечами:

– Ну, не смог я иначе, мужики. Оно ж маленькое, как его убьешь? Нас ведь чему учили? Врага уничтожать, остальных – защищать. А разве ж это враг?

Спорить никто не стал, но хранилище все же решили забросать штурмовыми и термитными гранатами, что немедленно и сделали с какой-то даже мстительной решимостью. И, похоже, несколько перестарались: после последнего взрыва земля под ногами вдруг тяжело вздрогнула и, едва люди успели отбежать на безопасное расстояние, опустилась на несколько метров, навсегда похоронив жуткое место.

Утром связались с базовым лагерем, доложив обо всем отцу Евгению. И вылетели «домой», выжимая из флаера все возможное.

Отец Евгений прочитал виновникам ЧП долгую нотацию и попросил показать найденыша. С интересом осмотрев и подержав на руках ящерку, он вздохнул и, перекрестившись, изрек:

– Ну, что ж, хоть змий некогда и потворствовал грехопадению, но сия тварь, похоже, зла не являет. Пусть живет пока, а там поглядим… А вы, рядовой, коль спасли животину, за ней сами и следить теперь станете. Все, работать надобно, братии…

Ящерку поначалу пугались все, особенно бывшие узники. Но постепенно привыкли даже они. А вот она наоборот никого и ничего не боялась. Вечно сновала, где попало, и путалась под ногами. Но никогда почему-то не кусалась. И старалась постоянно находиться неподалеку от биолога. Впрочем, последнее Дениса Сапегина как раз и не удивило, поскольку он прекрасно знал, что такое импринтинг. Тем же, кто этого не знал (то бишь всем, включая многомудрого отца Евгения), он объяснил, что это такое явление, которое случается только у высокоразвитых животных и проявляется в том, что новорожденный начинает считать себя подобием существа, которое его впервые накормило и защитило. И начинает во всем следовать за этим существом. Причем, что интересно, чем более высокоразвито животное, тем дольше период этого самого импринтинга. У людей, например, этот период длится до семи лет. А вот у рептилий, пусть даже генетически модифицированных, оказалось достаточно нескольких минут. Вот ящерка и решила, что рядовой Сапегин ей папа. Ну, или мама.

Денис предложил назвать ящерку Годзилкой – в честь исполинского чудовища из древних фантастических голофильмов. Почему не Годзиллой, как в оригинале? Да потому, что маленькая и беззлобная. Годзилка и есть.

Росла скотинка буквально не по дням, а по часам – сказывался генетически ускоренный прежними хозяевами метаболизм. Через несколько дней она уже сравнялась ростом с взрослым человеком. Правда, и жрала она… о-го-го сколько! Много, в общем, жрала. И вечно попрошайничала у кухни, умильно складывая передние лапы и жалостливо заглядывая в глаза поварам. Насытившись, рептилия сворачивалась в ногах у отдыхающего человека, довольно облизывая нос раздвоенным языком. Что самое интересное, от сырого мяса ящерка отказывалась, предпочитая консервированные продукты, причем любые, без особого разбору.

А вскоре случилось неожиданное. Один из добровольцев, шутки ради, вскарабкался на ящера верхом. Рептилия от неожиданности настолько обалдела, что рванула прочь, что называется, не разбирая дороги. Выскочила за пределы лагеря и начала носиться вокруг него. На втором круге отчаянный доброволец не удержался и свалился, сломав ногу. Животину же едва успокоил «пама-мама» Сапегин. Выждав момент, когда ящер устал паниковать и бегать и свалился, тяжело дыша, на землю, он принес рептилии еды. Пока кормил – думал. Если получилось приручить скотинку, почему бы не научить ее работать?

Только вот человек предполагает, а Бог располагает. На десятый день выяснилось, что Годзилка – девочка.

Взяла и снесла яйцо. Одно.

Денис Сапегин немало подивился, предположив, что это партеногенез. Но все оказалось куда проще: ящеры были гермафродитами. Сами себе мужики, и сами себе бабы.

Отец Евгений поручил биологу наблюдать за яйцом. Первые сутки Годзилка никого к себе не подпускала, а на вторые ушла на весь день к кухне попрошайничать. Когда из яйца вылупился еще один ящеренок, «мать-отец» не обратила на потомство никакого внимания. Как выяснилось, родительский инстинкт у искусственно созданных ящеров отсутствовал напрочь. Кто выживет – тот и выживет. Вот такая суровая жизнь… Однако еще более суровой она оказалась, когда Денис выяснил интересный факт. Ящеры мгновенно росли, мгновенно производили потомство, мгновенно бросали его, а вот затем… А вот затем подстегнутый метаболизм внезапно замедлялся. И жить ящер мог достаточно долго, хоть и куда меньше «естественных» экземпляров, но – бесплодно. Тоже результат работы генетиков, мать их…

И еще выяснилось кое-что весьма интересное: ящеры предпочитали именно ту еду, которую впервые попробовали сразу после рождения. А какой отсюда вывод?

А простой.

И чудовищный одновременно…

Шнырявшие тут и там ящер и ящерка даже не пробовали не то, что кусать людей, но и даже шипеть на них. Рептилии просто НЕ ВИДЕЛИ в людях пишу.

А вот их предков, которые должны были сеять ужас среди невольных участников эксперимента «Вторжение», с самого рождения специально кормили ЧЕЛОВЕЧЕСКИМ мясом, заранее натаскивая на будущие цели….

Из окна всё так же открывался прекрасный вид на океан и скалы. И несуществующую для всех, кроме крохотной горстки избранных, территорию Центра всё так же укрывала невесомым плащом пахнущая йодом и морской солью тишина. Легкий бриз чуть колебал занавески в раскрытом высоком окне. И все так потрескивали в высоком камине настоящие дубовые дрова. Не ради тепла, конечно, ведь на улице вечное лето – для создания должной атмосферы, понятной только своим. Допущенным. Или избранным, это уж кому как нравится. Ведь все-таки они – элита элит, вершители судеб всей человеческой цивилизации, можно так выразиться. Хотя какое им до нее дело, если вдуматься?..