Бен Каунтер - Война ордена

— Ваш командир погиб, — заявил Люко. — Лорд Мерчано пал. Стало быть, власть переходит к тебе?

— Поскольку капитан Борганор ранен, — произнес Дарион, — то да.

— Значит, тебе и решать. Думаю, ты уже убедился, что здесь нет Черной Чаши. Стоит ли продолжать войну?

— Вы все равно остаетесь отступниками, — заметил Дарион. — Даже если предположить, что информация, хранящаяся в этом архиве, подлинная. Быть может, вы и не Носители Черной Чаши, но повернулись спиной к Империуму. Инквизиция объявила вас изгоями и предателями.

— Пусть так, капитан, — согласился Люко. — Но Черной Чаши никогда не существовало, так что клятву уничтожить ее можно считать недействительной. Но насколько я помню, вы пока не выполнили еще одну клятву, а если правильно понял пути вашего ордена, к таким вещам вы относитесь более чем серьезно.

— Ванквалис, — произнес Дарион.

— Да, Ванквалис и зеленокожие. Последний раз, когда я этим интересовался, они как раз намеревались отправиться к Хирогрейву и убить всех тех людей, которых вы клялись защищать. Хотя, конечно же, капитан, выбор остается за тобой.

Дарион покосился на технодесантника, продолжавшего копаться в истории Испивающих Души. О прошлом ордена пока удалось узнать не так уж и много, но вполне достаточно, чтобы понять: Черная Чаша к этим событиям непричастна.

— Если мы решим уйти, ваши болтеры тоже замолчат?

— Мы не станем стрелять в спину. Мы не настолько опустились, чтобы нарушать условия мирного договора.

— Не будет между нами никакого мира, — угрюмо возразил Дарион. — И мы с тобой еще встретимся, отступник. Наказание неизбежно.

— Но проблемы следует решать в порядке их поступления, — заметил Люко.

Бросив последний косой взгляд на своего собеседника, Воющий Грифон включил вокс:

— Всем подразделениям. Говорит капитан Дарион. Мы потеряли лорда Мерчано. Все отходим к абордажным шлюпкам. Повторяю: прекратить огонь и отступить.

Воющие Грифоны неохотно и опасливо покидали свои укрытия, прикрывая отход стволами болтеров и возвращаясь из архива к абордажным шлюпкам «Лазурного когтя». Капитан Люко молча наблюдал за ними, показывая своим людям поднятую руку, призывающую воздерживаться от стрельбы.

Постепенно грохот сражения, доносившийся со стороны «Провозвестника гибели», также начал стихать.

Далеко внизу, на Ванквалисе, на берег Хирогрейва начали высаживаться десятки тысяч зеленокожих из первой волны. Их было так много, что защитники континента просто не могли поверить своим глазам, а кое–кто и вовсе свихнулся от страха, впервые осознав масштабы катастрофы, постигшей их родину.

Берег был пустынным и каменистым, мало годившимся для возведения укреплений. В качестве таковых защитники использовали лодочные сараи и склады факторий, возведенные жителями прибрежных поселений, которые не были так огромны, как ульи, лежавшие в глубине материка.

Выглядывавшие из окон или из–за грязных железных корпусов промышленного оборудования ополченцы в основном были завербованы из охранников дома Фалкен, небольшие отряды которых до того безуспешно пытались усмирить людей на улицах. К ним примкнули и сотни добровольцев, набранных в прибрежных районах и вооруженных чем попало — начиная от автоматических винтовок со складов Стражей и заканчивая охотничьими ружьями. Они защищали свою землю, за их спинами остались дома с родными и близкими. Кое–кто даже пришел с оружием и в броне своих отцов, учивших детей, что однажды может наступить день, когда враги снова возвратятся на Ванквалис. Тысячи мужчин и женщин были готовы оборонять последний рубеж, отделявший зеленокожих от мирных поселений.

Лорд Совелин Фалкен лично прибыл на побережье, чтобы исполнить свой долг и хоть как–то искупить вину за то, что не погиб, как подобает мужчине, еще в Палатиуме. Но поскольку он являлся здесь единственным представителем правящего дома, то неожиданно для себя оказался во главе всего этого воинства, хотя вовсе об этом и не просил. Вожаки ополченцев — крепкие и решительные старики, многие из которых когда–то служили в Стражах, — отдавали ему честь, словно какому–нибудь генералу, а затем докладывали о своем неутешительном положении. Охранники, практически не способные к принятию каких–либо решений без высочайшего дозволения со стороны аристократов, тут же обступили его со всех сторон, чтобы получить подробные инструкции.

Совелин делал что мог. Свой штаб он разместил на заводе по переработке отходов — уродливая конструкция из рассыпающегося от старости роккрита и стали все еще продолжала прогонять через себя и сбрасывать в море ядовитые воды промышленного производства. Несмотря на почтенный возраст, здание оказалось все–таки довольно прочным бастионом, дающим хороший обзор. Отобрав несколько наиболее адекватных лидеров ополчения, лорд расположил их в разных точках оборонительных рубежей. Расходясь по назначенным им постам, старики вспоминали, как хорошо им когда–то служилось под началом великого дедушки или столь же великого дяди Совелина, и говорили, что для них большая честь снова выполнять указания благородного Фалкена.

Охранники держались поближе к своему господину, обороняя завод и прилегающие территории, но вовсе не потому, что были лучшими воинами, а по той лишь причине, что Фалкен просто не желал, чтобы они оказались одни, лишенные своих господ, среди ополченцев, чьи мятежи еще совсем недавно подавляли с такой жестокостью.

Лорд умолял Императора указать ему, что еще можно сделать, помочь найти хоть какую–то возможность укрепить оборонительные рубежи. Но Бог молчал, и вскоре Совелин понял, что их время вышло, когда увидел на бурных водах океана первые орочьи суда. Почти три сотни примитивных, едва держащихся на плаву кораблей, сколоченных из цельных стволов, набитых зеленокожими под завязку. Крики и песни ксеносов смешивались с грохотом волн, разбивающихся о скалы, в единый ритм, наполненный ненавистью и жаждой крови. Защитники дрогнули, едва услышав эти звуки, — казалось, будто над полем боя задул черный ветер, словно гимны орков и в самом деле заставили их богов посмотреть на Ванквалис. В течение целой вечности, хотя в реальности прошло не больше часа, Совелин слушал, как военные напевы звучат все громче и громче, и уже не был уверен, что не бросится бежать, поджав хвост, едва увидит оскаленные звериные морды зеленокожих.

Первый корабль — огромная, разваливающаяся на ходу посудина — взлетел на очередной волне и с грохотом вылетел на камни. Разбухшая древесина не выдержала, и корпус рассыпался, разбросав по берегу почти десять тысяч визжащих рабов.

Битва уже кипела вовсю, когда вожак ступил на берег Хирогрейва. Священная цель, которую он поклялся залить кровью, объект столь долгого вожделения. Когда–то эта земля принадлежала оркам, как и Неверморн… и так же, как зеленый континент, она снова будет их.