Вячеслав Кумин - Адам. Метро 2033. Новосибирск

К генералу подошел лейтенант.

– В чем дело?

– Академики прибыли.

– Черт бы их побрал… и откуда они только узнают обо всем?

– Задержать?

Генерал огляделся. Видимо он увидел что-то совсем уж нехорошее в глазах обступивших их жителей Новогодней. Раненой что лежала у его ног, и без того изнасилованной его солдатами, требовалась немедленная помощь и если медлить… В общем, следовало проявить осторожность, потому Парнов отрицательно мотнув головой, ответил:

– Пусть проезжают.

Лейтенант отбежал, чтобы отдать соответствующий приказ на пост.

– Но как не вовремя… – разочаровано добавил генерал глядя на Адама.

В пределы станции минуту спустя как было дано разрешение, вкатила моторизованная дрезина с тремя тележками. С дрезины на перрон шагнул высокий человек в белом халате.

– Нам стало известно о боевых действиях, – начал он. – Академгород соблюдая нейтралитет, просит разрешение забрать у сторон участников конфликта, всех кто получил ранение в ходе данного конфликта, и неважно, чьей стороне принадлежат раненые.

– Да-да! – тут же закивал доктор весь в крови Мальвины. – Возьмите наших, у нас много раненых!

– Вы не против? – обратился академик к генералу, понимая, кто тут в действительности все решает.

– Не против…

Раненых со всех концов станции тут же потащили к дрезине.

– Мы можем забрать и ваших, – продолжил академик. – Я смотрю, у вас тоже много раненых, в том числе и тяжело.

Генерал кивнул. Раненых у него действительно хватало и больше половины из них в ближайшее время без квалифицированной помощи могли дать дуба. А подобную помощь он в ближайшее время им предоставить не сможет.

– Берите…

На одну из платформ дрезины стали укладывать солдат Империи Доватор. Парнов приблизившись к ним, напомнил новобранцам рекрутированных с захваченных станций:

– Не вздумайте задерживаться слишком долго. Если по истечении времени излечения вас не будет в строю, кое-кто из ваших родных за все заплатит.

– Этого тоже… – указал на Адама академик.

– Э-э нет, – остановил санитаров генерал.

– Но он же ранен.

– Он преступник и будет казнен.

Глаза академика нехорошо сузились.

– Вот как?

– Да.

– Генерал, – произнес академик медленно, – мы конечно нейтралы и в равной степени помогаем всем сторонам конфликта. Мы сохраняем жизни, какие бы ублюдочные они ни были… потому что жизнь, это жизнь, она дает начало новой жизни. Это наш долг и призвание… Но, мне тоже ничто человеческое не чуждо. Иногда мне вместо того, чтобы спасти чью-то жизнь, хочется наоборот ее оборвать, несмотря на клятву Гиппократа. Потому я спрашиваю вас генерал, для вас действительно так важно казнить этого человека? Так важно, что вы готовы лишиться пяти-семи своих солдат, что могут вернуться под ваше командование через месяц другой?

Парнов набычился, глянув на академика исподлобья, и в свою очередь угрожающе прошептал:

– Этот дохляк так важен для вас, что вы готовы сами отдать свои жизни?

– Только без угроз. Тронете нас хоть пальцем и вашу гребаную империю размажут точно кролика катком. Соизмеряйте свои желания, возможности и последствия генерал.

– Что же вам мешает так поступить? Ведь мы же вам не нравимся. Возьмите и размажьте. Или ваши угрозы только пустые слова?

– Мешает то что в этом случае прольется совсем уж большая кровь, начнется война всех со всеми. Никому не нужна полная анархия и хаос.

– И все же вы готовы пойти на это ради одного человека, который вот-вот кони двинет?

– А вы готовы ради этого человека что вот-вот двинет кони и лишиться всех своих завоеваний начав войну на два фронта?

Академик и генерал долго мерили друг друга взглядами, но в какой-то момент генерал отступил, махнув рукой. Глядя на пускающего кровавые пузыри раненого корчащегося в муках, он бросил:

– Забирайте эту дохлятину. Все равно он сдохнет еще до того как вы его довезете до своего госпиталя.

Соколова тут же подхватили санитары, положили на носилки и аккуратно разместили на дополнительной платформе дрезины, где им тут же занялись медики, начавших вкалывая какие-то лекарства, перевязывая раны стабилизируя его состояние, чтобы он смог дожить до прибытия в Академгород, где ему будет оказана настоящая медицинская помощь.

Правда сначала дрезина посетила Первомайскую где забрала порцию раненых, ставших таковыми не без участия Адама.

Академгород всегда представлялся Адаму каким-то раем на земле, то есть под землей. Белые стены, много света, всюду красивые цветы, бабочки порхают, улыбающиеся люди в чистых белых одеждах, вместо палаток просторные домики чуть ли не с лужайками зеленой травы и так далее и тому подобное. В общем, что-то сказочное. Про Академгород и его жителей ходило столько легенд, что он просто перестал восприниматься как что-то реальное.

Так это было или нет, он так и не увидел, потому что очень скоро потерял сознание, а очнулся уже на койке в госпитале, устроенного в старом бомбоубежище.

«Боже, какой же я дурак, какой дурак, – в горьком раскаянии ругал себя Адам, как только полностью осознал что же он наделал. – Ну зачем я это сделал? Ведь говорили же мне: не надо, только хуже будет… Не послушал и из-за меня дурака Мальвина только еще сильнее пострадала. Мальвина…»

– Мальвина…

– Заткнись Буратино, а то сейчас Карабас-Барабас придет… – прозвучал чей-то раздраженный голос. – Дай поспать.

– Сами помолчите Жиркевич, – вступилась за Адама Соколова дородная женщина в белом халате, только что вошедшая в палату с саквояжем в руке, – или забыли как сами еще неделю назад вопили и не давали спать соседям?

Кто-то хохотнул, видимо свидетель тех воплей.

Осаженный больной недовольно засопел, хмуро взглянул на медсестру и повернулся на кровати лицом к стене.

Сестра между тем присела рядом с Адамом и стала щупать его пульс, потрогала горячий лоб.

– Мн-да, дела у вас конечно не ахти, похоже легкая лихорадка, но вы идете на поправку молодой человек. Сейчас я вам дам нужные лекарства, чтобы еще немного сбить жар.

Она порылась в саквояже и достала оттуда несколько таблеток и маленькую пластиковую бутылочку с водой.

– Вот выпей…

Адам выпил предложенные таблетки и снова рухнул на куцею подушку и тощий ватный матрац, застеленный изрядно изношенной простыней.

– Спасибо…

Сестра уже собиралась вставать, чтобы осмотреть других больных, но Адам ее остановил, взяв за руку.

– Скажите… что с девушкой?..

– Какой девушкой?

– Ее привезли вместе со мной… Мальвина. Ее зовут Мальвина… У нее еще волосы синеватого цвета… Скажите мне…

– Успокойтесь больной. Вам нельзя так сильно волноваться. Я не знаю что с ней, но если вам так необходимо…