Владимир Махов - Смертник

– Очнулась? Эй!..

Ника с великим трудом разлепила тяжелые непослушные веки и не увидела ничего. Тогда она закрыла глаза, готовясь провалиться туда, откуда только что выкарабкалась.

– Эй!

Противный голос не отставал. Он следовал за ней в пустоту, и девушке пришлось отозваться.

– Чего… – прошипела она.

Ника хотела сказать «чего надо?», но в тот же момент в ее голове что-то лопнуло с оглушительным звоном гитарной струны, и тогда на девушку обрушилась боль. Она начиналась в затылке, вгрызалась в черепную коробку, давила на глаза. Ника застонала, окончательно приходя в себя.

– Слава богу, очнулась. Я думал, ну все, труп.

Ее совершенно не волновало, кто и что подумал. Если в голове и оставалось место, свободное от боли, то девушка ничего про это не знала. Она попробовала подняться, но тяжелое тело лежало на прежнем месте. Этот порыв не остался без ответа. Ника почувствовала, как кто-то приподнял ее за плечи и прислонил спиной к чему-то твердому и холодному.

– Пей. – В рот ткнулось обжигающе ледяное горлышко фляги.

Пить не хотелось, но фляга не исчезала, и девушке пришлось сделать глоток. Холодная вода несколько освежила ее. Сквозь темноту стало проступать чье-то лицо.

– Еще вот это, – сказали ей.

Ника почувствовала горечь на губах и отстранилась.

– Что?.. – выдавила она из себя.

– Таблетка. Выпей. Станет легче.

Ника слизнула лекарство, прилипшее к сухим губам. К ее рту тут же снова приблизилась фляга. Девушка проглотила таблетку, которая стала болезненным комом проваливаться в желудок. Некоторое время она сидела, пережидая неприятные ощущения, хотела вытереться рукавом, но не сумела. На минуту ей показалось, что рук у нее нет вообще. От страха у Ники даже прорезался голос:

– Руки!..

– Сейчас.

Через пару секунд руки, прежде стянутые за спиной, получили свободу.

– Как ты, Очкарик, или как там тебя, очнулась?

В голове Ники постепенно прояснилось настолько, чтобы вместе со словом «Очкарик» заметить и глагол. Женского рода, «очнулась». От неприятного предчувствия ее сердце заколотилось. Вместе с этим к ней вернулась способность соображать.

– Где я? – спросила Ника и в тот же момент узнала того человека, который склонился над ней. – Краб? Где мы?

– Тише, – шикнул на нее Краб и убрал флягу во внутренний карман черного комбинезона с эмблемой «Патриота» на рукаве.

– Ты из «Патриота», Краб? – Она удивилась еще больше.

– Это все, что тебя волнует? – зло спросил он. – Так получилось. Ты сможешь подняться на ноги?

Ника неосмотрительно кивнула и едва не лишилась головы. От резкой боли ее повело в сторону и она чуть не завалилась набок. Краб сжал руку девушки повыше локтя и помог подняться. Отказаться от помощи Ника не смогла. Она для верности широко расставила ноги и встала.

– Я выведу тебя. – Краб смерил ее придирчивым взглядом. – Если на ногах устоишь и не свалишься по дороге.

– Какая дорога? Куда? А где Грек, Макс, Перец?

– О них забудь. Они под охраной. Вчера вас повязали в туннеле, ну, возле ангара. Вспомнила?

– Да, вспомнил. А почему ты так ко мне обращаешься, Краб?

– А как я должен к тебе обращаться, если ты девушка?

– Я… – Ника растерялась, ей нечего было сказать.

– Я выведу тебя отсюда, – упрямо повторил Краб и пошел на нее. – До бара дойдешь – твое счастье. Знаешь, почему я тебе помогу? – Он ткнул ее в грудь, и Ника покачнулась. – Не только потому, что ты женщина. Все эти типы как были дерьмом, так им и остались. Настоящим мужиком оказалась лишь ты, единственная из всех.

– Как ты узнал, Краб, что я?.. – Ника замялась.

– Все уже знают. Обыскивал тебя Хромой, вот он всех и обрадовал. Наши на ушах стоят, такие планы относительно тебя строят, слушать тошно. Все, хватит болтать. Да, забыл спросить, ты без очков-то видишь?

– Вижу. – Она потупилась.

– Понятно. Это хорошо. Сейчас выйдешь и сразу направо. Пока я дверь буду закрывать, ты пройдешь по коридору, потом по лестнице вниз. Справа от нее дыра в стене, сразу за кустарником. Туда и полезешь. Там жди меня. Я выведу тебя на дорогу. Дальше сама.

– Спасибо, Краб.

– Потом поблагодаришь. Чуть что, падай в траву.

– Понятно.

Краб ее не слушал, развернулся и пошел к двери.

– Краб! – не сдержалась она. – А Греку, Максу – им помочь нельзя?

Он не ответил, только повернулся, посмотрел на нее и твердо спросил:

– Идешь?

– Иду. – Подтверждая свое решение, Ника шагнула к двери.

Дверь бетонной каморки открылась неожиданно легко и беззвучно. Краб быстро выглянул наружу, подал ей знак, потом отступил, выпуская ее на свободу. Не тратя времени зря, Ника бросилась бежать туда, куда и было указано. Пожалуй, «бросилась бежать» – сильно сказано. Она старалась держаться рукой за стену, чтобы в случае чего ее падение вышло не слишком шумным. Ноги заплетались, при каждом резком движении нестерпимо кружилась голова.

В коридоре, куда выходил целый десяток дверей, сиротливо горел фонарь. Его света хватило Нике на то, чтобы с честью справиться с первым испытанием. Как Краб и сказал, коридор скоро кончился, за ним обнаружилась лестница, ведущая вниз. Девушка сбежала по ней и сразу повернула направо. Здесь было темнее, чем наверху. Действуя ощупью, Ника отыскала провал в стене, забитый колючим кустарником. Даже не пытаясь найти место посвободнее, девушка пролезла сквозь сплетенные ветви.

Потом она долго лежала в густой траве, впитывая ночные запахи. Зона жила. Она выдыхала сырость испарений, накопленных за день, выла на разные голоса, выделяя из общего хора звуки, издаваемые одинокой собакой, порывом ветра гнула к земле жесткую траву.

– Эй, – тихо позвали ее, и Ника ответила.

Краб выбрался из дыры и прошел мимо девушки, держась ближе к ангару. Вскоре он махнул рукой, и Ника послушно двинулась следом за ним. Парень хорошо знал маршрут. Пока они шли вдоль бетонной стены, под ноги им ничего не попадалось. Было так тихо, что Ника не смогла расслышать даже звука собственных шагов.

За секунду до того, как Краб поднял руку, до девушки долетел шум. Она упала в траву. Шелест потревоженных стеблей заглушило дыхание Краба, ставшее шумным. Он торопливо пошел вперед.

– Краб? Ты чего здесь? – Глухой голос шел из раскрытой двери. – Все забыть не можешь, как с бабой по Зоне шел?

– Точно. – Краб усмехнулся. – Ты бы такое забыл?

– Я бы не забыл. Да меня и не обманешь. Я этих баб за версту чую. Но чтоб в Зоне!.. Первый раз о таком слышу. Ничего, завтра перестанешь по кустам шариться. Всем достанется… понемногу. Конечно, если от нее что-то останется, после того как Хромой узнает, чего ради она в Зону поперлась. Что-что, а спрашивать он умеет.

– Надеюсь, что узнает. Самому интересно.