Марина и Сергей Дяченко - Темный мир. Равновесие

– Я у входа, – сказал Пипл в телефонную трубку. – Чую тебя, ты метрах в ста на юго-запад, пока не вижу.

Учитывая, сколько народу толпилось вокруг, даже самая добросовестная ищейка вряд ли могла меня учуять. Но Пипл не врал. Я действительно была в ста метрах от проходной и подходила с юго-запада.

Он приветливо помахал рукой – такой же невозмутимый, длинный, высокомерный, как верблюд:

– Они вошли в здание пятнадцать минут назад… Ты что, не ночевала дома?

– Ты не мог бы меня не обнюхивать?!

Он удивился:

– Я, кажется, не сказал ничего обидного… Пошли.

Он предъявил на проходной пропуск неведомой мне организации. Охранник пропустил без единого слова. В толпе студентов мы двинулись к лифтам.

– А вот и Лиза с Гришей…

Супруги не утруждали себя предъявлением документов на проходной: Гриша подбрасывал и ловил свой баллончик с краской.

– Привет, – Лиза окинула меня взглядом. – Ты не ночевала дома?

– Что, так очевидно?

– Нет, только для опытных глаз… Пошли.

Я кивнула.

Дорога на мехмат была мне уже знакома. Мимоходом подумалось, что свои-то занятия я сегодня прогуляю, а это плохо. Тут же вспомнилась картинка на экране Мишиного фотоаппарата – окровавленный труп у стены Главного здания… Мурашки по спине. И такое впечатление, что все, что творится сейчас, происходит с кем-то другим.

Пипл заранее сбросил мне на почту расписание занятий Мишиной группы. Первой парой у них был английский. До появления преподши я успела заглянуть в дверь – Миша расположился у прохода во втором ряду, слева.

Преподша, судя по произношению, учила студентов английскому еще в те времена, когда он был мертвым языком вроде латыни:

– Welcome, companions, поторопитесь, после звонка я никого не пущу…

– Духи «Серебристый ландыш», – пробормотал Пипл. – Антиквариат…

И вдруг ноздри его дрогнули. Он вытянулся в струнку, как гончая:

– Есть. Тень в здании. – Он поднял к уху телефонную трубку. – Лиза, Тень в здании!

У меня вспотели ладони. Пипл кивнул на дверь аудитории:

– Спокойно… Стой здесь, охраняй Мишу, от двери ни на шаг!

И быстро ушел по коридору, на секунду задержавшись возле вентиляционной отдушины.

Их с Лизой спокойствие передавалось и мне. Охота на Теней была частью их жизни и работы; они знали, что делали. Они остановят беду, нависшую над неповинным человеком. То, что записано на флешке Мишиного фотоаппарата, никогда не станет реальностью…

У меня зазвонил телефон. Кто говорит? Нет, не слон; в самые напряженные моменты моей жизни звонит, как правило, мама.

– Как дела?

– Мама… у меня пара!

– Ясно, ясно, извини… Я почему-то думала, что у тебя сегодня первой пары нет…

Долговязый очкарик с выражением хронической вины на лице протрусил по коридору и сунул нос в дверь аудитории:

– Sorry, I am late…

– Close the door, please! – холодно велели изнутри.

У очкарика закончился активный словарный запас.

– Пожалуйста, разрешите, я отравился с утра, – заныл он по-русски. – У меня была рвота… Ну пожалуйста…

Он говорил и кутался в шарф. Меня вдруг тоже осыпало холодом. Я вспомнила: когда еще мой амулет был при мне… Когда я смотрела на Мишу в аудитории, когда разглядывала его однокурсников, этот единственный был за моей спиной. Он и тогда опоздал…

Но в коридоре душно! Окна закрыты, жара! Почему он кутается в шарф? Он и тогда кутался, мерз, дрожал!

– Пипл, – прошептала я в телефонную трубку. – Сюда, быстро…

Очкарик закрыл дверь, отчаявшись попасть на английский. Злоба на его бледном лице очень старила его – казалось, это не двадцатилетний студент, а по крайней мере сорокалетний желчный неудачник.

– Сука… Трудно, что ли… – он развернулся и побрел прочь.

Я заступила ему дорогу:

– Привет. Мы встречались?

Он растерялся и даже испугался:

– Это что, женский вариант пикапа?

Я улыбнулась по-крокодильи, во все зубы:

– Зачем кутаемся? Холодно?

Он попятился. Выдавил ответную улыбку. Хотел ответить…

И вдруг уставился на что-то за моей спиной. В его глазах появился настоящий смертный ужас.

– Лиза! Погрузку! – рявкнул Пипл в конце коридора.

Очкарик развернулся и пустился бежать. Казалось, он размазывается на бегу, проникает сквозь пространство, перемещаясь неестественно быстро; я бросилась за ним, сознавая, что на меня вся надежда, потому что Пипл и Лиза, конечно, не успеют.

Но он исчез! Я вылетела на лестницу, завертела головой, не понимая, как мог довольно крупный очкарик раствориться в воздухе. Где-то наверху послышался топот, затрещала, раскачиваясь, кабина лифта, и я с опозданием поняла, что не дилетанту тягаться с профессионалами в их нелегком труде. Сколько Теней уже переловили эти трое? Что им один очкарик?!

А между тем мне доверили пост, и я самовольно его оставила. Рысцой, прежде чем вскроется должностное преступление, я вернулась к двери аудитории, за которой кто-то бекал и мекал на очень плохом английском…

Интуиция велела мне заглянуть внутрь.

Место у прохода во втором ряду слева пустовало.

– Где он?! – закричала я, прервав студента, который с мученическим видом пытался рассказать про Тауэр-Бридж.

Преподавательница поглядела задумчиво:

– Куда катится старейшее учебное заведение…

– Его вызвали в деканат, – ответил кто-то из Мишиных однокурсников. – Только что.

Я закрыла дверь.

Холод пробирал меня до костей, как того несчастного очкарика. Холод и жуть.

Может быть, ничего страшного? Мало ли по какой надобности студента вызывают в деканат… Дело житейское… Сейчас я пойду и встречу там Мишу, и скажу ему, что опасности больше нет – Тень нейтрализована…

Зазвонил телефон: Лиза.

– Дарья, мы взяли Тень.

– Все, отбой тревоги?!

– Нет, – что-то в ее голосе заставило меня еще больше похолодеть. – Этот два месяца никого не жрал, постился… В здании есть другая Тень. Миша на месте?

– В деканате…

– Что?!

– Его вызвали в деканат…

– А ты где была?!

Лиза добавила длинное непечатное выражение. Раньше я никогда не слышала, как она матерится.

– Здесь… я не успела…

– Стой там и жди! Мы сейчас будем!

Связь оборвалась. Я облизнула очень сухие губы…

Мишин ролик снова и снова повторялся у меня перед глазами. Прыгает камера… Бегут любопытные… Чужие ноги на траве… Мертвый парень, окровавленный подбородок, стеклянные глаза… «Я не знаю, к кому мне с этим идти…» Он мне доверился! Он верил, что я спасу его!

Вот, в сумке, его ключи и недопитая бутылка с молоком, которую он оставил мне на кухонном столе. А у меня нет амулета. Ничего не вижу, кроме бытового привычного мира: коридор с высоченными потолками. Старинный паркет. Массивная дверь аудитории, свет из окон…